Чародей - Смит Уилбур. Страница 53

– Чем болен Апепи? – спросил Таита.

– Не знаю… – Наг осекся на полуслове, поскольку его осенило. – Почему я не подумал об этом прежде? С вашим искусством вы сможете вылечить его от чего угодно. Сейчас же ступайте к нему, Маг, и сделайте все, что в ваших силах.

Подходя к палатам царя, Таита услышал во внутреннем дворе голос Апепи. Он походил на рычание черногривого льва, пойманного в западню, и стал еще громче, когда Таита вошел. Когда он переступал порог, его чуть не сбили три жреца Осириса, в страхе убегающие от царя; тяжелая бронзовая чаша врезалась в пол. Ее бросил через комнату гиксосский царь, сидевший голым посреди палаты на куче мехов и скомканных простыней.

– Где вы были, Чародей? – проревел он, едва завидев Таиту. – Я перед рассветом послал Трока найти вас. Почему вы явились спасти меня от этих адских жрецов с их воняющими ядами и горячими клещами только в середине дня?

– Я не видел Трока, – объяснил Таита, – но прибыл, как только господин Наг сказал мне, что вы нездоровы.

– Нездоров? Нездоров! Чародей, я на грани смерти.

– Позвольте посмотреть, что можно сделать для вашего спасения.

Апепи перевернулся на волосатый живот, и Таита увидел у него на спине ужасную фиолетовую опухоль размером с два царских кулака. Когда Маг легонько коснулся ее кончиком пальца, Апепи снова взревел и облился потом.

– Легче, Таита. Вы так же ужасны, как все жрецы Египта вместе взятые.

– Как она появилась? – Таита сделал шаг назад. – Какие были симптомы?

– Началось с ужасной боли в груди. – Апепи показал. – Потом я начал кашлять, и боль стала острее. Я чувствовал, как что-то двигается здесь, а потом боль, казалось, переместилась в спину и там вылезла эта шишка. – Он протянул руку через плечо, коснулся опухоли и снова застонал.

Прежде чем продолжить, Таита приготовил настой из красного шепенна, сонного цветка. Этот настой свалил бы и слоненка, но хотя взгляд Апепи поплыл, а речь стала нечленораздельной, он все еще оставался в сознании. Таита вновь ощупал опухоль, и царь застонал, но больше не сделал ничего.

– Глубоко в вашем теле находится какое-то инородное тело, мой господин, – заявил он наконец.

– Не удивительно, Чародей. Злые люди, большинство из них египтяне, втыкали инородные тела в мою плоть, с тех пор как я последний раз высосал жидкую кашу, данную мне няней.

– Я бы подумал, что это наконечник стрелы или лезвие, но нет никакой входной раны, – размышлял Таита.

– Открой глаза, парень. Я покрыт ими. – Волосатое тело царя действительно было сплошь покрыто старыми боевыми шрамами.

– Я собираюсь разрезать ее, – предупредил его Таита.

Апепи зарычал:

– Сделайте это, Чародей, и прекратите тявкать.

Пока Таита выбирал в своем ящике бронзовый скальпель, Апепи поднял с пола толстый кожаный пояс и сложил вдвое. Он сжал его зубами и приготовился к ножу.

– Сюда! – позвал Таита стражников от двери. – Подойдите и держите царя.

– Убирайтесь, ослы! – отменил Апепи приказ. – Мне пока никто не нужен, чтобы держать меня.

Таита встал над ним, вычислил угол и глубину разреза, затем сделал одно быстрое и глубокое рассечение. Апепи испустил сквозь зубы приглушенный рев, но не шелохнулся. Таита отступил: из раны вырвался фонтан темной крови и густого желтого гноя. Тошнотворное зловоние наполнило палату. Таита отложил скальпель и вставил указательный палец глубоко в рану. Кровь пузырилась вокруг него, но он почувствовал на дне разреза что-то твердое и острое. Он взял щипцы из слоновой кости, которые ранее положил под рукой, и стал опускать их в разрез, пока не почувствовал, что конец задел что-то твердое.

Апепи перестал стонать и лежал без движения, только мышцы его спины непроизвольно подрагивали. Он с громким сопением и хрипом дышал через нос. С третьей попытки Таита захватил объект щипцами и тянул, пока не почувствовал, что тот тронулся. Тогда он начал вытягивать его к поверхности. Предмет вышел наружу – последний дюйм с потоком гноя и осколков, – и Таита повернул его так, чтобы на него упал свет из окна.

– Наконечник стрелы, – объявил он, – и находился там долгое время. Поразительно, что он не убил вас много лет назад.

Апепи выплюнул пояс и сел, посмеиваясь.

– Клянусь волосатыми яичками Сеуета, я узнаю эту маленькую игрушку. Один из ваших разбойников всадил ее в меня в Абнубе десять лет назад. Тогда мои хирурги сказали, что она так близко к сердцу, что ее не достать, поэтому оставили ее внутри, и я носил ее с тех пор.

Он взял кремневый треугольник из окровавленных пальцев Таиты и собственнически улыбнулся.

– Я чувствую себя будто мать с первенцем. Я прикажу сделать из него амулет и буду носить его на шее на золотой цепи. Вы можете наложить на него заклятие? Это отведет от меня другие стрелы. Как вы думаете, Чародей?

– Я уверен, он будет очень действенным, мой господин. – Таита набрал в рот горячего вина с медом из чаши, которую приготовил, и при помощи полой медной трубки промыл рану от гноя и крови, впрыскивая вино глубоко в разрез.

– Какая трата хорошего вина, – сказал Апепи, поднял чашу обеими руками и осушил остаток содержимого. Он швырнул чашу в дальнюю стену и рыгнул. – А сейчас, в награду за услуги, я расскажу вам забавную историю, Чародей, – она вернет нас к нашей последней беседе на вершине башни в Бубасти.

– С предельным вниманием ловлю каждое ваше слово. – Таита склонился над ним, перевязывая открытую рану полосами льняной ткани, бормоча при этом заклинание на закрытие ран:

Апепи вдруг перебил:

– Трок предложил мне лакх золота в качестве брачного выкупа за Минтаку.

Руки Таиты замерли. Он стоял с полосой ткани, наполовину обмотанной вокруг бочкообразной груди Апепи.

– Что вы ответили на это, великий?

Он так встревожился, что царский титул сорвался с его уст прежде, чем он сумел сдержаться. События принимали опасный и непредвиденный оборот.

– Я сказал ему, что выкуп за невесту составляет пять лакхов. – Апепи усмехнулся. – Этот пес так хочет мою маленькую сучку, что его зуб, восстав, застит ему глаза и ослепляет, но, несмотря на все, что он украл у меня за эти годы, даже ему никогда не набрать пяти лакхов. – Он снова рыгнул. – Не волнуйтесь, Чародей, Минтака слишком ценна, чтобы бросить ее впустую кому-то вроде Трока, когда я могу с ее помощью привязать как цепью к моему царству вашего маленького фараона.