Потерянная империя - Касслер Клайв. Страница 35

— Он их застрелил! — предположил Сэм.

— Нет. Блэйлок всегда управлялся голыми руками, без винтовки, меча или ножа. С тех пор ему никто не докучал.

— Так вот в чем соль! — Он уважительно покачал головой. — Безоружный разделался с шестью разбойниками… Впечатляет.

— Не то слово! За неделю Блэйлок устроился телохранителем на сафари к богатому ирландцу. Через месяц сам стал проводником, начал работать на себя. Он и без оружия стоил десятерых, а с винтовкой ему цены не было. Там, где другим европейским проводникам и охотникам требовались крупнокалиберные охотничьи ружья, он обходился винтовкой — одним выстрелом мог уложить африканского буйвола, мбого. Спустя два месяца Блэйлок подхватил малярию. Шесть недель пролежал пластом, почти при смерти. Выходили его любовницы, две женщины-масаи, работавшие в Багамойо. После схватки со смертью Блэйлок, похоже, слегка… тронулся — хотя Мортон, разумеется, ничего подобного не пишет. Поправившись, Мбого на несколько месяцев исчез — отправился, по его словам, в «путешествие поиска видений». [2]Какое-то время он прожил с масаи, завел наложниц, учился целительству у шаманов, уходил в буш, искал копи царя Соломона и город Тимбукту, занимался раскопками в ущелье Олдувай, прошел по пути мансы Мусы [3]в надежде найти его золотой посох… Тут даже есть забавная история о том, что первым Ливингстона отыскал Блэйлок. Как утверждает Мортон, Блэйлок отправил в Багамойо гонца предупредить Генри Мортона Стэнли. Якобы вскоре после этого у озера Танганьика и прозвучало знаменитое приветствие: «Доктор Ливингстон, я полагаю?»

— Если верить Мортону, — сказала Реми, — Уинстон Ллойд Блэйлок — просто Индиана Джонс девятнадцатого столетия.

Сэм улыбнулся.

— Охотник, исследователь, герой, мистик, Казанова, непобедимый спаситель-избавитель — и все это он. Так написано в биографии Мортона, верно?

— Ну да.

— Кстати, похоже, что Мортона назвали в честь того самого… Генри Мортона Стэнли.

— Совершенно верно. Судя по генеалогическому древу в конце книги, всех прямых потомков Блэйлока называли, в некотором роде, в честь Африки. Там и географические названия, и исторические события, и выдающиеся личности…

— Ладно, это сведения из биографии. А что с журналом, о котором ты упоминала? — перешел Сэм к главному.

— Я назвала это «журналом» за неимением более подходящего слова. На самом деле это настоящий литературный коллаж: дневник, полевой альбом…

— Можно взглянуть?

— Пожалуйста! Документ в хранилище. — Помимо кабинета у Сельмы имелся архив с регулятором влажности и температуры. — Только состояние не очень: подъеден насекомыми, грязный, размокшие страницы слиплись… Пит с Венди пытаются его восстановить. Мы фотографируем и оцифровываем более-менее сохранившиеся страницы, потом займемся поврежденной частью. Кстати, Блэйлоку он служил еще, видимо, и судовым журналом.

— Что? — переспросила Реми.

— Блэйлок ни разу не упоминает «Шенандоа» или «Эль-Маджиди». Однако, судя по записям, в море он выходил. И порой надолго. А вот об Офелии пишет часто.

— В каком контексте?

— Она была его женой.

— Думаю, этим и объясняется его странная одержимость, — задумчиво проговорил Сэм. — Он не только мысленно переименовал «Шенандоа», но и выгравировал на колоколе имя Офелия.

— Оно явно не африканское, — заметила Реми. — Наверное, так звали его жену-американку.

Сельма кивнула.

— В биографии о ней ни разу не упоминается. Да и в журнале Блэйлок ничего особенно о жене не пишет — пару слов там-сям… То ли он просто тосковал по ней, то ли тут таится нечто большее, не знаю. Но Офелия занимала все его мысли.

— В журнале проставлены числа? — спросил Фарго. — Можно сопоставить с биографией Мортона?

— В обоих источниках лишь месяцы и годы. В журнале дат вообще мало. Мы пытаемся сопоставить, но пока находим только расхождения. Например, в биографии говорится, что Блэйлок держит путь в Конго, а по журналу он в это время в море. Словом, дело продвигается медленно.

— Кое-что непонятно, — задумался Сэм.

— Кое-что? — фыркнула жена. — Мой список намного длиннее.

— Мой тоже. Но возьмем судовой журнал. Если считать, что Блэйлок находился в море на борту «Шенандоа» — то есть «Эль-Маджиди», — то мы сталкиваемся с противоречием. Как свидетельствуют все источники, султан Занзибара, купив в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году «Шенандоа», держал корабль на якоре, пока тот не затонул то ли в семьдесят втором, то ли в семьдесят девятом. Кто-то непременно заметил бы исчезновение судна.

— Здравая мысль, — согласилась Вондраш, делая пометку в блокноте. — Еще любопытный факт: султан Маджид умер в октябре тысяча восемьсот семидесятого года. Власть, а заодно и «Эль-Маджиди», унаследовал его заклятый враг — младший брат Сеид Баргаш бин Саид. Некоторых историков удивляет тот факт, что Сеид не изменил название судна да еще держал корабль поблизости.

— Может, отобразить жизненные перипетии «Шенандоа» — «Эль-Маджиди» на временной шкале? — предложил Фарго. — Тогда легче будет представить очередность событий.

Сельма позвонила в архив.

— Венди, не могла бы ты быстренько набросать начерно временную шкалу — что, когда происходило с «Шенандоа» — «Эль-Маджиди»? Спасибо.

— Разузнать бы побольше о жизни Блэйлока до переезда в Африку, — проговорила Реми.

— Я над этим уже работаю, — кивнула Вондраш. — Связалась со старой приятельницей — возможно, она сумеет нам помочь.

Из архива вышла улыбающаяся Венди, подняла указательный палец: секундочку! — и уселась за компьютер. Постучав пять минут по клавишам, девушка объявила:

— Смотрите!

Сельма защелкала пультом. На экране появился новый график:

— Итак, два вроде бы заслуживающих доверия свидетельства о гибели корабля, которые друг другу противоречат, — заговорил Сэм, — и шестилетний промежуток времени, покрытый мраком неизвестности.

— Сельма, с какой даты начинается отсчет в журнале Блэйлока?

— Насколько удалось выяснить, начинается он с августа тысяча восемьсот семьдесят второго года, примерно через пять месяцев после переезда Блэйлока в Африку. Через месяц после первого сообщения о гибели «Эль-Маджиди», когда пошел отсчет загадочных шести лет, — если сравнивать со шкалой.

— Шесть лет… — задумалась Реми. — Где же был корабль все это время?

Мехико, Мексика

В полутора тысячах миль к югу от Калифорнии, в приемной президента Гарсы в ожидании вызова уже целый час томился Итцли Ривера.

Девушка-секретарь — чуть за двадцать, с наивным взглядом и изящной, как песочные часы, фигурой — что-то печатала двумя пальцами на компьютере, неуверенно шаря по клавиатуре в поисках нужной буквы. Лицо ее выражало крайнюю озадаченность. «Можно подумать, заполняет последние клетки судоку высшего уровня сложности», — пронеслась в голове Риверы раздраженная мысль. Девушку выбрали на эту должность явно не по профессиональным навыкам.

От нечего делать он вдруг задумался, не приказал ли и ей Гарса взять индейское имя. Интересно, какое? Ответ он получил в тот же миг, как по заказу: из интеркома раздался голос Гарсы: