Непобедимые скифы. Подвиги наших предков - Павлищева Наталья Павловна. Страница 9

Сам Сагир хорошо знал, что женщины теряют волю при одном его внимательном взгляде или прикосновении ласковых и ловких пальцев. Где бы ни оказывался сармат, ему было обеспечено женское внимание. Асиат не сомневалась, что в этом году большинство детей у амазонок родится именно от красавца-сармата. К чему тогда и ехать к скифам, если отцом детей станет сармат?

Но девушка вспомнила, что сам Сагир тоже предпочитает скифов, ему не по нраву вольные сарматки. Насмешливо парень относился и к амазонкам, при любом удобном случае норовя задеть, показать, что девушки на коне все равно несравнимы с мужчинами, как бы ни старались!

Иногда амазонки поддавались на такие вызовы и бросались доказывать свои ловкость и умение. Вот и Асиат едва не принялась делать это же. Хотя, если честно, то не Сагиру она хотела показать, на что способна, а Аморгу. А теперь как? Асиат злилась на всех, особенно на отца. В глубине души она была довольна тем, что Аморг едет с ней, но к чему отправлять еще и Сагира? От этого насмешника и нахала не будет никакого покоя!

До поездки девушка видела Аморга давным-давно, но не могла забыть те времена, когда сама была девчонкой и лишь издали наблюдала за бешеными скачками молодых скифов. Аморг всегда побеждал, на него заглядывались все юные скифки. Понимая, что слишком мала для парня, девочка дала себе слово, что тоже станет наездницей, как амазонки, и однажды победит красавца-скифа, вырвав у него из-под носа баранью тушу на игрище! Это было нелепо, потому как ни скакать на коне, ни тем более участвовать в соревнованиях ей никто не давал. Конечно, Антир многое позволял своей любимой неугомонной дочери, но не все же! С кем девушке скакать на коне? Мужчины станут смотреть свысока и смеяться, а скифские женщины ведут тихую жизнь в повозках позади своих воинственных мужчин.

Но судьба распорядилась иначе: персидский царь Дараявауш зачем-то прислал сватов к дочери Антира. Остальные дочери скифского царя были совсем маленькими, а отдавать в далекую Персию свою любимицу Антиру совсем не хотелось, и они с Асиат вдруг решили, что… царская дочь пойдет в отряд сарматских амазонок Дайраны! Про сватовство шуметь не стали, а сарматские всадницы как раз гостили у скифов. Все сложилось как нельзя лучше, Асиат и мечтать о таком не могла.

Три года она училась держать ногами лошадь, чтобы та слушалась малейшего движения колен, стреляла из лука, рубилась акинаком, тренировала глаза, руки и ноги и… мечтала снова встретить Аморга. Но встреча оказалась совсем не такой, какой ее представляла Асиат, не на празднике или соревновании, не в пылу борьбы и ее (обязательно ее) победы над всеми, в том числе и над понравившимся скифом, а на озере, где он загляделся не на боевую выучку амазонки, а на облепленную мокрой рубахой грудь! Почему-то было очень обидно.

А теперь вот на каждом шагу дает понять, что она несмышленая девчонка, неумеха, и Асиат никак не может доказать, что это не так!

Тут еще этот Сагир, его кумысом не пои, а дай поиздеваться над кем-нибудь. Среди скифов издеваться над царской дочерью не мог, изводил бедного Вордера, ну так здесь отведет душу! Асиат вдруг разозлилась: она не даст насмехаться над собой, чего бы это ни стоило!

Останавливаться, пропуская то стада туров, то тарпанов, то пугливых косуль, пришлось еще не раз, скифские степи богаты зверьем и птицей, только успевай охотиться. Но скифы не берут лишнего, лишь что нужно для жизни. И загодя не запасаются, на жаре мясо быстро испортится, к чему убивать животное, если не станешь его есть? В первый день Аморг подстрелил большого селезня, им с Асиат хватило, но теперь пришла пора еще поохотиться.

Сагир вдруг сделал знак остановиться и показал Аморгу куда-то вперед. Тот кивнул, мужчины понимали друг дружку без слов. А что оставалось Асиат? Она не собиралась стоять с лошадьми, пока скиф и сармат будут охотиться! Наметанный глаз амазонки определил, кого выбрали себе в жертву мужчины. Неподалеку спокойно паслись олени, в маленьком стаде, кроме вожака и трех самок с детенышами, были два молодых годовалых оленя.

Нельзя брать самок, тем более с детенышами, нельзя брать старых или больных животных, таких уничтожат и без людей волки и шакалы. Охотиться можно только на тех, кто силен, кто успеет убежать от неточно выпущенной стрелы или дать отпор, тогда охота будет справедливой. Другую боги не простят. У годовалых оленей сильные ноги и чуткие уши, но мясо их нежно.

Аморг показал на левого оленя. Понятно, брать решили его. Асиат тоже осторожно слезла со своей лошади, ловко натянула ей на морду мешок с овсом, чтобы не заржала в неподходящий момент, и, взяв за повод, тихонько потянула за собой. Изумленные мужчины остановились, наблюдая за девушкой. Они предпочли бы вылететь из-за кустов как ветер и на скаку побить оленей стрелами. Амазонка делала что-то другое.

Сагир, насмешливо блестя глазами, показал Аморгу, чтобы тот не вмешивался. Скиф, с трудом поборов желание присоединиться к Асиат, остался на месте. Поняв, что мужчины помогать не намерены, девушка вдруг разозлилась! Желают посмотреть, как охотятся амазонки? Ну пусть смотрят!

Постаравшись не думать о наблюдающих за ней красавцах, Асиат спряталась за боком своей кобылы и тихонько подтолкнула ее ближе к оленям. Умное животное и без хозяйки поняло, что им предстоит, перебирало ногами спокойно, точно просто паслось. Лошадь испуга у оленей не вызвала, а чуть пригнувшуюся девушку за ее холкой было просто не видно. Держа лук наготове, Асиат за боком лошади подобралась совсем близко к пасущимся животным, только тогда вожак, видно, уловил запах металла, нервно дернул ушами, потянул носом и… стадо бросилось наутек. Но одновременно тенькнула тугая тетива, и именно тот олень, на которого указывал Аморг, остался лежать, пробитый стрелой.

Мужчины ахнули, девушка оказалась более ловкой, чем они сами! Подобраться настолько незаметно почти вплотную к беспокойным животным!..

Разделывая тушу, Сагир покачал головой:

– Молодец! – И тут не удержался, чтобы не съязвить. – Но это потому, что ты маленькая. Мне за спиной своего коня не спрятаться.

Асиат только покосилась на него, дернув плечом:

– Спрятаться не тяжело, нужно только чуть пригнуться. Но если ты не можешь гнуться, тогда конечно…

Аморг не смог удержаться от смеха. Царская дочь не просто ловка и сильна, она еще и остра на язык! Держись, Сагир!

Амазонка старательно показывала двум мужчинам, что вполне может обойтись и без них. Оба уже поняли, что вообще-то может. Ну и женщины у этих сарматов! – в который раз качал головой Аморг. Ну и ловки эти амазонки! – в свою очередь, дивился Сагир. Ну и глупцы эти мужчины! – думала сама Асиат. Но ее сердце все равно жаждало признания своих ловкости и умения у одного из этих глупцов, и иногда вздох невольно вырывался из груди молоденькой красавицы с большими синими глазами, тонким гибким станом и сильными руками и ногами. Природа брала свое, даже самостоятельной амазонке пришло время любить, как и самому Аморгу, да и Сагиру тоже, как бы он ни высмеивал женщин.

Только Асиат и Аморг уже нашли друг дружку, пусть не признаваясь в этом даже себе, а сердце насмешника Сагира было свободно. Кто-то похитит его? Сердце человека, когда он молод, должно кому-то принадлежать, тот, у кого оно ничье, не может быть счастлив!

На берегу Истра Асиат даже останавливаться не стала, сама пошла в воду, держась за гриву кобылы, как учил Аморг. Парень тревожно косил глазом на девушку, но помогать не пришлось. Истр широк, но бурная весенняя вода уже спала и течение спокойное.

Они не пошли между двумя озерами Ялпуг и Кагул, что неподалеку от левого берега перед самым устьем реки, обогнули их и переправились выше по течению, там безопасней. Кто знает, что творится во Фракии…

Предусмотрительность оказалась нелишней. Во Фракии и впрямь творилось нечто невообразимое. На правом берегу у острова, где скифы переправлялись обычно, почему-то возились люди, много людей.

– Ионийцы… – удивился Сагир.