Золотой фараон - Брукнер Карл. Страница 33

— Вы забываете, что в местах захоронения его родственников и предшественников на троне — Аменхотепа IV и Сменхкара — остались только отдельные предметы из погребальной утвари, спрятанные в тайнике, и не найдены гробницы.

— Хорошо, но оба они были царями-еретиками, которых ненавидели жрецы Амона. Тутанхамон, напротив, запретил почитание Атона, введенное его отцом Аменхотепом, и вернул жрецам Амона разграбленные имения. Какое основание было у жрецов наказывать раскаявшегося царя после его смерти?

Лорд задумчиво глядел на карту. Маленькое белое пятно перед гробницей Рамсеса VI показалось ему недостающим слагаемым в простом сложении. Взвесив все доказательства, он вынужден был поставить имя Тутанхамона как раз на этом пятне.

— «Живое подобие Амона», — пробормотал Карнарвон в задумчивости. Этот перевод имени царя казался ему вторым символом. Царь, который называл себя «превосходным в жизни», должен оставаться перед подданными бессмертным. Итак, его определенно похоронили с царским великолепием, как приверженца великого бога Амона.

Картер сложил план. Внезапно он почувствовал крепкое пожатие руки Карнарвона.

— Копайте дальше, Картер. Я отпущу вам средства на следующую зиму!

ПЕРВЫЙ СКРОМНЫЙ УСПЕХ

Надо заровнять то место, которое раскопаете, если ничего не найдете. Он снова откровенно зевнул и потом насмешливо добавил: Определенно вы ничего не найдете. Долина достаточно хорошо исследована. Будьте здоровы!

Когда Говард Картер закрыл за собой дверь, чиновник посмотрел на часы и пробормотал:

— Этот сумасшедший неверный украл у меня целый час здорового сна. Пусть аллах заставит его язык говорить тысячу лет.

Уже час Картер убеждал ответственного чиновника Службы древнбстей в Каире. За это время чиновник выкурил пачку сигарет, выпил стакан кофе и лишь изредка бросал взгляды на акты, лежащие перед ним на столе. Его возражения во время продолжительной речи Картера были одни и те же: «Зимний сезон начался, иностранные туристы проявляют издавна особый интерес к гробнице Рамсеса VI — нельзя допускать, чтобы археологические работы затрудняли доступ иностранцам к месту его погребения». Теперь, наконец, он устал.

Чиновник зевнул, небрежным жестом спугнул муху с акта «Разрешение на раскопки Картер — Карнарвон» и поднялся. Его смуглое лицо выражало скуку!

— Я вижу, что иначе я не отделаюсь от вас, мистер Картер. Итак, я разрешу вам, пожалуй, работать около гробницы Рамсеса, но с одним условием: сегодня по европейскому летосчислению 27 октября 1922 года. Я даю вам разрешение на две недели, начиная с первого ноября. Потом вы должны будете заровнять то место, которое раскопаете, если ничего не найдете. — Он снова откровенно зевнул и насмешливо добавил: — Определенно, вы ничего не найдете. Долина достаточно хорошо исследована. Будьте здоровы!

Когда Говард Картер закрыл за собой дверь, чиновник посмотрел на часы и пробормотал:

— Этот сумасшедший неверный украл у меня целый час здорового сна. Пусть аллах заставит его язык говорить тысячу лет.

ПОТОМКИ СТРОИТЕЛЕЙ ПИРАМИД БУНТУЮТ

Местные рабочие кричали и, взволнованно жестикулируя, столпились вокруг своего бригадира. Раис Ахмед Гургар поднял руку, призывая их к порядку, но отдельные феллахи продолжали галдеть.

— Тихо! — сердито закричал Ахмед. — Наш начальник, чьи доброта и мудрость восхваляются во всех частях света, согласился выплачивать вам последние четырнадцать дней двойную плату. Кто теперь еще недоволен, скажите, чтобы я покарал его пинком ноги за такую неблагодарность.

Долговязый араб протиснулся вперед. Свое полосатое, красное с желтым одеяние он приподнял, словно фартук. Широко открыв кривой рот, он закричал:

— Как ты думаешь, сколько корзин со щебнем я могу утащить в своем подоле, если, кроме того, несу еще груз и на голове? Или наш добрый и мудрый начальник хочет, чтобы мы еще зажали по корзине под правой и левой рукой?

Сосед долговязого кричал:

— Я буду работать, пока не свалюсь от усталости, но за четырнадцать дней даже волшебник не сможет убрать столько щебня, сколько навалено перед гробницей Рамсеса Шестого.

Ахмед Гургар хотел уже крепко выругаться и набрал воздуха для резкого ответа, когда перед ним появился Картер.

— Друзья! — крикнул он голосом, заставившим прислушаться взволнованных феллахов. — Я знаю, что невозможно вынести за две недели гору щебня, которая так велика, как высочайшая пирамида в Гизе. Но разве вы не потомки тех людей, которые возвели эти необыкновенные сооружения? Неужели вы хотите выставить себя на посмешище всех народов, когда они спросят меня: «Это действительно знаменитые землекопы Долины царей, которые убрали в прошлом году целую гору щебня? Что же случилось с ними теперь, что они потеряли мужество перед этим крошечным холмиком?» Тогда мне придется закрыть свое лицо и сказать печально: да, это правнуки величайших строителей в мире, но они утратили свою силу, ибо предпочитают валяться в тени, изнывая от лени; — Тут Картер повернулся к бригадирам. — Раис Хуссейн! Гад Хассан! Абделад Ахмед! Хассан Авад и ты, Раис Ахмед Гургар! Вы лучшие и достойнейшие потомки владык долины Нила! Скажите мне, хотите ли вы показать миру, что можете совершить чудо? Отошлите этих уставших старых дядюшек и дедушек домой и велите им вернуться через четырнадцать дней. Тогда они увидят, что в состоянии сделать энергичные мужчины! Вставайте, друзья мои! Я сам возьмусь за лопату и буду вашим бригадиром!

Он собрался было уже приступить к работе, когда к нему подбежал феллах.

Умоляюще подняв руки, он крикнул:

— Прошу тебя, господин, не стыди нас, мы будем копать день и ночь…

Вслед за ним ринулись и другие рабочие, причем в первую очередь те, которые только что кричали громче всех. Они превзошли себя, восхваляя свою силу, свою необыкновенную выносливость и неукротимое желание помогать господину. Тот же длинный араб с перекошенным ртом обернул свое красно-желтое одеяние вокруг головы и вопил:

— Пусть аллах накажет меня палкой! Как мог я забыть, что мои предки строили пирамиды? Действительно, я — последний потомок великого камнереза Абд-эль-Шамаш Бен Абуда, который тысячу лет назад построил большую мечеть в Александрии. О, позор мне, позор! — И тут же он стал умолять Хассана Авада: — Поговори с господином, мой дорогой друг! Попроси его, чтобы он простил меня, недостойного. Скажи ему, что я буду таскать по три корзины. Но только пусть он не отсылает меня домой, или я утоплюсь в нильской тине.

Картер наклонился, как будто искал что-то в земле. Иначе он не мог дальше скрывать свой смех. Ахмед Гургар дернул его за рукав, он поднял голову:

— Ты, величайший оратор всех времен, господин, — прошептал Ахмед, — ты умеешь выражаться на нашем языке, как ученик великого пророка. Я думал, что лопну от смеха, когда ты сказал, что здесь холм щебня был размером с самую высокую пирамиду. Но одно меня смутило: ты действительно хотел один, с бригадирами приступить к работе? Мое сердце задрожало от страха, когда я подумал, что ты говоришь серьезно.

ФЕЛЬДФЕБЕЛЬ ПРИНИМАЕТ РЕШИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ

Солнечный шар опустился за скалистые горы. Красно-коричневые тени протянулись от ущелий к центру долины. Последние туристы ехали на ослах по дороге из Долины царей. Замерли монотонные крики погонщиков. Четко отбивая шаг, прошла смена караула, охранявшего гробницы. Прозвучала команда — маленькая колонна остановилась. Часовые выступили вперед и по одному или по двое повернули к указанным им гробницам. Фельдфебель, командовавший отрядом, зажег сигарету и скучающим взором осмотрел синевато-фиолетовые ущелья скал. И вдруг увидел нечто удивительное: перед входом в гробницу Рамсеса VI сегодня опять работали археологи! Три дня тому назад, когда он принял последнюю ночную вахту, они только начали убирать здесь землю, а сегодня горы щебня с обеих сторон гробницы уже исчезли и образовалась шахта. Что хотел предпринять этот сумасшедший англичанин? Самый глупый погонщик ослов мог бы ему сказать, что древние египтяне никогда не подумали бы расположить одну царскую гробницу в метре от входа в другую. Или этот болван хочет прорыть туннель в скалу, как раз под гробницей Рамсеса?