Золотые Антилы - Северин Тим. Страница 39

Экспедиция промешкала на Барбадосе десять недель, и за это время в армию вписалось столько рекрутов, что ее структура, и без того шаткая, оказалась перегружена до предела. Армия, отправленная Кромвелем для осуществления «Западного плана», стала образцовым примером плохого планирования и плохого обеспечения еще до того, как покинула берега Англии. Визит на «английскую помойку» только усилил недостатки. Пропавшие грузовые суда так и не подошли; армия разбухла от множества лишних рекрутов; и еще до того, как Венейблс отплыл к месту предстоящего сражения, квартирмейстер распорядился, чтобы солдатам выдавали всего две трети пайка, пока не удастся пополнить запасы провизии или не потребуется еще больше урезать рацион.

На Барбадосе же была окончательно определена цель атаки — Эспаньола, и 31 марта вышедший в море флот направился к северу вдоль дуги Карибских островов. На два блаженных дня корабли задержались в огромной, почти полностью закрытой гавани острова Сент-Люсия, где моряки пополнили запас воды, а комиссары сошли на берег, чтобы в ничем не омраченной идиллии сшибать дробью неуклюжих пеликанов. Но скоро корабли снова легли на северный курс, пройдя мимо Доминики, где тридцать лет назад впервые ступил на землю Антил Томас Гейдж и где до сих пор не укрощенные караибы вышли им навстречу в лодках, чтобы осыпать пришельцев градом стрел, ранивших пятерых солдат. Затем конвой повернул к следующей стоянке у незначительной английской колонии на Сан-Кристофоре, чтобы подобрать там комиссара Батлера, который обогнал их на судах с безупречно кромвелианскими названиями «Марстон Мур» и «Селби» и отправился навербовать в колонии еще добровольцев.

Остров Сан-Кристофор был капризом политической мысли своего времени. На этот крошечный клочок земли предъявляли права и Англия, и Франция, поэтому они сошлись на остроумном и исключительно трудновыполнимом дипломатическом соглашении, превращавшем островок в международный сэндвич: Англии досталась «прослойка», а ломтики земли по краям занимали французские поселенцы. При таких обстоятельствах деликатность требовала, чтобы прежде, чем собирать вооруженное войско среди английских поселенцев, Батлер сначала нанес визит вежливости французам и объяснил им положение дел. Но Батлер был чужд деликатности: поговаривали, что его отослали на Сан-Кристофор потому, что он однажды умудрился так напиться, что шокировал даже насквозь пропитанных ромом островитян. На Сан-Кристофоре Батлеру даже не пришло в голову отказываться от своих привычек. На встречу с представителями Франции доблестный выпивоха прибыл надравшись, свалился с седла, и его, к нескрываемому восторгу галлов, обильно стошнило. После столь яркого выступления можно считать успехом, что ко времени прибытия основного флота Батлеру удалось собрать восемьсот человек. С этим подкреплением и тремястами восьмьюдесятью волонтерами с Монсеррата и Невиса у Венейблса стало теперь от восьми до девяти тысяч считавшихся боеспособными солдат: точная цифра скрывается в тумане запутанной математики экспедиционных счетоводов. Как бы то ни было, англичане значительно превосходили числом испанцев на Эспаньоле. Но вместе с тем оказалось, что их чересчур много для собственных запасов провизии. В дальнейшем будет видно, какой из этих перевесов оказался более существенным.

Граф Пенальва не терял времени даром, пока английская экспедиция неторопливо собиралась с силами для атаки на Эспаньолу. Оборонять позиции в Санто-Доминго было отнюдь не просто. Город был расположен в вершине прямого угла, образованного устьем маленькой речки и морским берегом, и опасно открыт с двух сторон для обстрела с тяжеловооруженных кораблей Пенна. Чтобы помешать Пенну подойти прямо к устью реки и прорваться к причалам Санто-Доминго, Пенальва заблокировал подходы к реке двумя кораблями, приказав затопить их на случай, если английский флот решится на прямой удар. Позади этих кораблей располагались береговые батареи, усиленные несколькими недавно полученными медными пушками, которыми испанский гарнизон чрезвычайно гордился. Однако по-настоящему беспокоила Пенальву оборона подходов к городу со стороны суши. Городскую стену так давно не чинили, что во многих местах нападению должна была противостоять не более чем толстая изгородь. Пенальва попытался кое-как залатать самые широкие бреши и с большим присутствием духа заявил, что наилучшая стратегия — сконцентрировать силы на главных подходах к городу. Для этого укрепили главные ворота; подготовили к действию маленькие форты и орудийные площадки, расчистили кусты и заросли, где могли бы укрыться атакующие. Поспешно копали множество траншей, из которых аркебузиры могли бы вести огонь.

Однако поистине гениальной находкой Пенальвы был приказ, разосланный им по округе: перегораживать баррикадами проселочные дороги и готовить замаскированные редуты и засады на главной дороге в город. Он рассудил, что, поскольку местность вокруг Санто-Доминго покрывают густые колючие заросли, англичане вряд ли станут пробиваться по столь трудному пути. Основой оборонительного плана графа было разделить английские войска на узких дорогах, ведущих к городу, где многочисленные отряды завязнут, а его стрелки и кавалерия смогут беспрепятственно уничтожать вражеских солдат.

Войска Пенальвы еще продолжали лихорадочно окапываться, когда в полдень 13 апреля доложили, что на горизонте показался английский флот.

Глава 10. Разгром на Эспаньоле

Ко времени, когда перед английским флотом показалась Эспаньола, натянутые отношения между Пенном и Венейблсом окончательно испортились. Оба были необычайно тщеславными и обижались каждый раз, когда им казалось, что другой слишком задирает нос. А поскольку ни тот ни другой не желали идти ни на какие компромиссы даже в самых мелких разногласиях, атмосфера стала напряженной и угнетающей. Эти стычки в самый разгар организации похода коснулись и других офицеров. Каждый поддерживал своего начальника, и еще до выхода флота с Барбадоса между двумя партиями осталось так мало доверия, что старшим офицерам пришлось подписать совместную резолюцию, заверяющую, что «наземные силы обещают не покидать флот» и что морские офицеры не уплывут, оставив армию на берегу. Не слишком обнадеживающее начало кампании, требующей тесного взаимодействия между двумя ветвями власти, причем для всех заинтересованных наблюдателей было ясно: обе партии сдержат обещание, только если атака на испанские Антилы будет успешной. Однако Пенн вскоре начал вставлять палки в колеса. На военном совете, на пути к Эспаньоле, армейские чины предложили вести действия против Санто-Доминго одновременно со стороны суши и с моря, всей мощью обрушившись на испанцев. Пенн немедленно выдвинул свои возражения. Он заявил (ошибочно, как выяснилось), что испанский гарнизон наверняка выставил в устье бухты оборонительные запани и что корабли, чтобы не подвергаться слишком большому риску, должны входить в нее медленно, промеряя глубины. Так же раскритиковал он и альтернативный план, согласно которому английский флот должен был разделиться, и, пока транспорты высаживают пехоту в устье Рио-Хайны, на несколько миль к западу от Санто-Доминго, военные корабли начнут обстрел города и отвлекут испанцев, атакуя внешние укрепления и высадив маленький диверсионный отряд на востоке. Тем временем основная сила английской пехоты подступит с суши, разобьет городскую стену «драками» и мортирой и на клинках ворвется в город. Все же этот план был принят, хоть и с множеством оговорок. Если бы не разлад между моряками и пехотой, англичане, взяв числом, вполне могли бы подавить заранее впавший в уныние гарнизон Пенальвы.

Но обернулось так, что все пошло вкривь и вкось. Пенн выразил желание остаться с эскадрой, бомбардирующей город, поэтому задача доставить Венейблса, пять пехотных полков, артиллерию, лошадей и отряд «реформадос» к устью Рио-Хайны досталась вице-адмираду Гудзону. Высадку, производившуюся примерно в шести милях западнее города, необходимо было закончить точно в срок: рассчитывали, что пехоте понадобится всего несколько часов, чтобы добраться до городской стены, а флот к тому времени успеет ослабить оборону обстрелом из орудий. В то же время высадка диверсионной части на востоке должна была отвлечь большую часть сил Пенальвы. Но Гудзон и генерал Венейблс совершили ужасный промах, отплыв на вице-адмиральском судне «Парагон» без лоцмана, который должен был опознать намеченный для высадки пункт в устье Рио-Хайны. Итак, транспорты бодро шли вперед при попутном ветре, и давно пролетели мимо цели, а Гудзон все ждал, пока отсутствующий лоцман скажет ему, где высаживать войска. Когда Венейблс наконец заметил, что лоцмана на борту нет и что-то идет не так, транспорты ушли слишком далеко, чтобы возвращаться против ветра, и войско вторжения выбросили на берег в добрых тридцати милях от цели. Зато пехота высадилась без помех: Пенальве и во сне присниться не могло, что противника занесет в такую даль, и он не держал там постов охраны. Все же, с точки зрения испанцев, ошибка Гудзона стоила целого засадного полка — неопытным, полуобученным английским солдатам теперь, чтобы обменяться с испанцами первыми выстрелами из аркебуз, нужно было сперва преодолеть два дня пути под палящим солнцем. Плохая согласованность действий морских и наземных войск, дополненная неохотным сотрудничеством между Венейблсом и Пенном (пропавший лоцман на самом деле был ко времени отплытия Гудзона отослан куда-то адмиралом), лишили атакующих преимущества мобильности перед статичной обороной. И, само собой, тщательно разработанный план сражения, сочетавший бомбардировку, ложную атаку и главный штурм, пошел насмарку.