Посланник - Александрова Марина. Страница 21
Весело запрыгали огоньки в печи, забегали дворовые девки по дому в приятных и суетливых хлопотах. Наконец-то хозяин вспомнил, что в доме он не один живет и внимание всем нужно. Никита ходил по дому довольный и спокойный: кого-то хвалил, с кем-то совет держал и играл с детьми, которых очень любил.
Когда они сидели с Сашкой за столом, Никита рассказал другу о своей любви к Елене.
— Вот и повод у тебя есть к милой своей наведаться, — не унимался снова напившийся Сашка, который все уговаривал сейчас же ехать в монастырь, пока долг не позвал Никиту за Кропотовым в степи южные на завоевывание новых земель для России.
— Ох, не знаю, не знаю! Обещал я приехать к ней, значит, надо ехать! А я свое слово держу! Но и служба вот-вот призовет. Что тогда? А службу бросить ради женщины — это не для меня, — Никита с гордостью посмотрел на кольцо своего деда.
А далеко в Астрахани готовилась к свадьбе Ольга Преонская, нарушив все обещания, данные Никите. Девушке с трудом удалось заставить себя сделать этот шаг. Жених ее, Андрей Семенович Гладилин, помощник губернатора города, очень известный и уважаемый человек, дождался все же положительного ответа от молодой красавицы. Андрей намеревался занять в сердце Ольги прочное место, потеснив оттуда Никиту Преонского.
Как только Ольга приехала в Астрахань, ее стали приглашать во все знатные дома города. Там она и познакомилась с Андреем Гладилиным.
Она рассказала ему о своем друге и брате Никите Преонском. Далее, встречаясь с ним исключительно по его настойчивости, поведала и о дяде своем Антуане де Кюри. Вот тут-то и начались ее мучения.
Не было дня, когда бы Андрей с угрозой не припомнил деяния дядьки ее, то, как умер по вине Антуана молодой воин Валерий Воронков.
«Могу, дескать, службу оказать — молчать пока, но коли не согласна будешь под венец идти, отправят твоего Никиту в дальние края или, хуже того, в опалу попадет и от императора отстранен будет. А коли узнает Петр, как погиб Валерий Воронков, несдобровать молодцу за отцовы грехи тяжкие». Понимала Ольга, что это значило для Никиты. Слишком сильно любила она его, чтобы позволить случиться такому. Да и боялась Ольга Андрея. Боялась и за Никиту. Вину пред ним имела из-за кольца, из-за того, что открылась корыстному человеку. Хотела было с сестрой поделиться, но, видя, что та только подталкивает ее к браку, отложила это и согласилась выйти за Андрея Гладилина.
— Дюже повезло тебе с мужем-то, — завистливо говорила сестра Катерина Ольге.
А та лишь молчала в ответ.
Прошло около месяца, пока наконец Никита решился наведаться в монастырь к Елене. С тех пор как нашел он перстень, радость и покой поселились в его сердце. Теперь душа требовала увидеть объект обожания своего — Елену Воронкову.
— Я там гостинец приготовил крестнику моему. Передашь? — спросил Сашка Никиту, седлая лошадь.
— А чего ж не передать? — Никита все еще немного ревновал друга, но ревностию светлою, что именно Сашка был более приближен к Елене, нежели он сам.
— Ты там не забудь, что нам через месяц на юг идти с Кропотовым. Он на тебя надежду имеет, — предупредил Никиту Сашка.
— Да я об этом и не забываю, — Никита, предчувствуя скорую радость от встречи с Еленой, был немного взволнован.
Никита подсчитал, что дорога до монастыря займет у него три-четыре дня. Лошадь справная, сам налегке. Сколько он собирается пробыть там, он не знает. Но вернуться должен к отходу гвардии на юг.
Ранним летним утром он выехал из Петербурга и направился к сердечной подруге своей.
Дорога оказалась быстрой и легкой, какую и ожидал Никита. Проезжая лесом, он ненароком свернул на заросшую тропку, ведущую к Черному болоту.
«Все так же, как и в первый раз. Может, вернуться назад? Нет уж, коли свернул на тропку, так и езжай по ней. А может, поехать сразу в монастырь? Ведь тоска по Елене гложет. Да что я, в самом деле? Болота испугался! Ишь, невидаль! Как я потом в глаза Елене посмотрю? Стыд и срам бояться сказок бабьих! Хотя Степан ведь пропал, и не сказка это».
— Господи! Да что со мной творится? — недоумевал Никита. Мысли его путались, как и конь, заблудившийся от странных приказов хозяина. Под его копытами уже вовсю хлюпала болотная жижа. Чей-то страшный хохот преследовал Никиту по пятам.
Он посмотрел наверх, и голова пошла кругом. Кроны могучих вековых деревьев кружились в стремительном хороводе. Конь хрипел и старался скинуть Никиту, так как уже по брюхо был в вязкой жиже топкого болота.
Никита стал истово молиться. Он забрался ногами на спину коня и прыгнул. И почувствовал стремительный полет в прыжке, как будто у него выросли крылья. Колени его уперлись в твердую поверхность, и он потерял сознание.
Император Петр Великий считал, что победа над Швецией — не последний его военный триумф. Не только Балтийское море представляло торговые выгоды для империи. Привлекало Петра и другое море, Каспийское, по берегам которого находились богатые страны. Давно уже русские торговали с персами, и Петр всеми силами старался поддерживать эти дружеские сношения между обоими народами.
Но с 1710 года дела в Персии пошли худо: государь ее, шах Гуссейн, был очень слаб, и, надеясь на эту слабость, многие из его подданных забыли покорность. Особенно один из них, Миравис, предводитель афганцев, живших около гор Кавказских, дошел до такой дерзости, что объявил себя независимым и вместе со своими приверженцами и другими мятежными народами, подданными Персии, начал опустошать области, лежавшие близ Кавказа. В начавшейся войне погибло триста русских, живших там по делам торговым, и купечество русское понесло большие убытки.
Такое жестокое оскорбление заставило Петра заступиться за своих подданных и требовать от шаха удовлетворения, но несчастный Гуссейн был в таком положении, что сам желал бы просить помощи у русского государя, чтобы управиться с бунтовщиками.
Пока продолжалась Северная война, Россия не могла оказать Гуссейну помощь, но после Ништадтского мира императору с его войском, так привыкшим к победам, уже можно было думать о наказании убийц и грабителей его подданных.
И в начале лета 1722 года государь подумывал уже быть в Астрахани, в связи с чем вся армия была предупреждена и находилась в готовности.
Никита состоял в кавалерии под начальством генерал-майора Кропотова. И выступить в Персидский поход им надлежало в июле. А пока Никита решил исполнить свои сердечные желания.
Глава 17
Никита очнулся, когда только-только рассвело. Немного привыкнув, он различил некоторые очертания вокруг себя. Оглядевшись, заметил своего коня, мирно пасущегося в отдалении. Никита обрадовался, что конь жив и невредим.
— Родной мой, спаситель! — он мигом поднялся и, не ощутив в теле боли, рванулся к своему другу. Прижавшись к морде коня, стал его целовать, нашептывая животному ласковые слова.
Потом они без приключений достигли монастырского двора. Христина, завидев знакомого молодого гвардейца, направилась к нему, радушно улыбаясь.
— Здравствуйте, Никита Антонович, мы о вас только разговор вели. А крестный Никитушки-младшего нашего не приехал, никак?
«Значит, Никитой назвала Елена мальца своего. Добрый знак», — подумал Никита.
— Служба у нас. Занятой стал Сашка, но поклон шлет и гостинцев для вас и крестника своего, — ответил Никита, отдавая узду коня Панкрату. Он не стал рассказывать игуменье о случившемся с ним на Черном болоте.
— Ну идем, идем, сынок, скажешь, как житье-бытье ваше солдатское, — Христина повела Никиту в обитель. Он по привычке поднял голову и посмотрел на решетчатые окна келий. В знакомом окне увидел Елену с ребенком на руках. Она улыбнулась и исчезла.
Стол в трапезной уже был накрыт, и Никита попросил разрешения увидеть Елену.
— Я ведь по просьбе приехал. И передать надобно кое-что Елене и сыну ее.