Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2 - Клавелл Джеймс. Страница 19

– Нет проблем, – спокойно ответил Гаваллан, но внутри у него все кипело. – Как насчет «Шамала»? – спросил он, не в силах больше держать это в себе.

– Ну, семь там дней или семьдесят… – Мак-Айвер ловко свернул, избежав еще одной аварии, вернул встречному водителю его неприличный жест, потом опять двинулся дальше. – Давай притворимся, что все согласны и мы могли бы нажать кнопку, если бы захотели, в день «Д», через семь дней… нет, Армстронг сказал, нам лучше не рассчитывать на больше чем неделю, поэтому давай скажем, шесть дней, считая от сегодняшнего, в следующую пятницу. Пятница все равно подходит лучше всего, так?

– Потому что это их священный день, да, я тоже об этом подумал.

– Тогда, перекраивая то, что мы тут с Чарли наработали, получается следующее: фаза первая – с сегодняшнего дня мы вывозим из Ирана всех своих иностранцев и все запчасти, какие сможем, любым возможным способом, 125-м, машинами через Ирак и Турцию и как багаж и избыточный багаж через БА. Как-нибудь я добьюсь от Билла Шусмита увеличения числа мест на их бортах для наших людей и преимущественного права пользования грузовым пространством. Мы уже вывезли два 212-х «для ремонта», и третий должен вылететь из Загроса завтра. У нас остается пять птичек здесь, в Тегеране: один 212-й, два 206-х и два «Алуэтта». Мы пошлем 212-й и «Алуэтты» в Ковисс, якобы в ответ на просьбу Мастака, хотя зачем они могут ему понадобится, один бог знает. Дюк говорит, у них и те, что есть, не все задействованы. В любом случае оставим здесь два 206-х для отвода глаз.

– Оставим их?

– Нам все равно никак не удастся вывезти все вертолеты, Энди, сколько бы времени у нас ни было. Так, за двое суток до дня «Д», в следующую среду, последние из наших иностранцев, которые работают в Управлении – Чарли, Ноггер, оставшиеся пилоты и механики и я, – садятся в 125-й, у которого рейс в этот день, и со всем скарбом перебираются в Эль-Шаргаз, если только, конечно, нам не удастся вывезти кого-нибудь из них раньше на рейсах БА. Не забывай, мы должны сохранять свой численный состав, на каждого выехавшего один прибывший. Дальше мы…

– Как насчет бумаг, разрешений на выезд?

– Я постараюсь достать бланки у Али Киа – мне понадобятся несколько незаполненных швейцарских чеков: он принимает пешкеш, но он еще и член правления, он очень умен, горяч и жаден, но вот шкурой своей рисковать не любит. Если с ним не получится, значит, на 125-й будем пробираться, рассовывая пешкеш людям в самом аэропорту. Наше объяснение для партнеров, Киа или кого там угодно, когда они обнаружат, что мы исчезли, будет заключаться в том, что ты созвал срочное совещание в Эль-Шаргазе – объяснение не слишком убедительное, но это значения не имеет. На этом фаза первая заканчивается. Если нам не дадут уехать, это будет означать конец операции «Шамал», потому что тогда нас используют в качестве заложников, чтобы вернуть все вертолеты, а я знаю, что ты не согласишься пожертвовать нами. Фаза вторая: мы налажи…

– А как быть со всем твоим имуществом? И имуществом всех ребят, у которых есть дома или квартиры в Тегеране?

– Компания должна будет выплатить справедливую компенсацию – это должно стать частью расчета прибыли и убытков по «Шамалу». Договорились?

– Во что все это выльется, Мак?

– В не слишком большую сумму. У нас нет других вариантов, кроме выплаты компенсации.

– Да, да, я согласен.

– Фаза вторая: мы налаживаем бизнес в Эль-Шаргазе, где к этому времени уже произойдет несколько вещей. Ты договоришься о прибытии в Эль-Шаргаз грузовых «Боингов-747», они должны быть там в полдень в день «Д» минус один. Далее, к этому времени Старк каким-то образом тайно припрячет достаточно бочек с горючим, чтобы они могли перелететь через залив. Кто-то еще припрячет дополнительные запасы топлива на каком-нибудь богом забытом островке у берегов Саудовской Аравии или Эмиратов, если оно ему понадобится, и для Руди и его ребят из Бендер-Делама, которым оно точно понадобится. У Скрэга проблем с топливом не возникнет. Тем временем ты договоришься об английских регистрационных номерах для всех птичек, которые мы планируем «экспортировать», и ты получишь разрешения на пролет через воздушное пространство Кувейта, Саудовской Аравии и Эмиратов. Я руковожу фактическим проведением операции «Шамал». На рассвете дня «Д» ты говоришь мне «да» или «нет». Если «нет», то это решение окончательное. Если «да», то я имею право отменить приказ на исполнение, если сочту, что это будет разумно, тогда мое решение тоже становится окончательным. Договорились?

– С двумя условиями, Мак: ты проконсультируешься со мной до того, как отменишь операцию, как и я проконсультируюсь с тобой до этого по поводу «да» или «нет». И второе: если у нас не получится провести операцию в день «Д», мы попробуем еще раз в день «Д» плюс один и в день «Д» плюс два.

– Хорошо. – Мак-Айвер сделал глубокий вдох. – Фаза третья: на рассвете в день «Д», или день «Д» плюс один или плюс два – думаю, три дня – это максимум, что мы сможем продержаться, – мы передаем по радио закодированное сообщение, которое означает «Поехали!». Все три базы подтверждают получение, и тут же все приготовленные к побегу птички поднимаются в воздух и направляются в Эль-Шаргаз. Вероятно, разница во времени между прибытием машин Скрэга и последними птичками, скорее всего машинами Дюка, составит часа четыре – если все пройдет нормально. Как только машины садятся где угодно за территорией Ирана, мы заменяем иранские регистрационные номера британскими, и это дает нам отчасти законный статус. Сразу же, как только они прибывают в Эль-Шаргаз, мы загружаем 747-е и улетаем в голубую даль со всеми на борту. – Мак-Айвер выдохнул. – Все просто.

Гаваллан ответил не сразу, перебирая в уме детали плана, видя его многочисленные дыры – огромное пространство для всяческих опасностей.

– План хороший, Мак.

– Нет, Энди, он совсем не хороший.

– Вчера я виделся со Скрэгом, и у нас с ним был длинный разговор. Он говорит, что «Шамал» для него осуществим, и он согласен, если мы решим это провернуть. Он пообещал осторожно прозондировать остальных за этот уик-энд и дать мне знать, но он уверен, что в нужный день сумеет вывезти своих птичек и ребят.

Мак-Айвер кивнул, но больше не сказал ничего, просто вел машину – подмороженная дорога была опасно скользкой, – ныряя в узкие проулки, чтобы избежать основных улиц, которые, как он знал, будут запружены.

– Мы уже недалеко от базара.

– Скрэг сказал, что в следующие несколько дней у него, возможно, получится слетать в Бендер-Делам и повидать Руди, аккуратно поговорить с ним – письма писать слишком рискованно. Кстати, он передал мне записку для тебя.

– Что в ней говорится, Энди?

Гаваллан потянулся на заднее сиденье за своим дипломатом. Он нашел нужный конверт и надел очки для чтения.

– Адресовано Г. Д. капитану Мак-Айверу, эсквайру.

– Он у меня дождется, когда-нибудь я ему всыплю по полной за этого Грязного Дункана, – пробормотал Мак-Айвер. – Читай.

Гаваллан вскрыл конверт, вынул оттуда лист бумаги с прикрепленным к нему еще одним листом и крякнул.

– В записке значится: «Кукиш с маслом». К ней прикреплен медицинский отчет… – он прищурился, – …подписанный доктором Дж. Гернином, консульство Австралии в Эль-Шаргазе. Старый сукин сын прозвенел на норму и по холестерину, и по сахару, давление сто тридцать на восемьдесят пять… да у него тут вообще все в норме, черт возьми, и есть приписка, сделанная рукой Скрэга: «Я еще сам привезу тебя на свой долбаный семьдесят третий день рождения, старый хрен!»

– Надеюсь, что привезет, гаденыш, да только вряд ли, время работает против него. У не… – Мак-Айвер осторожно затормозил. Их улица выходила на площадь перед базарной мечетью, но выезд был запружен кричащими людьми, многие из которых размахивали оружием. Не было места ни свернуть, ни объехать их, поэтому Мак-Айвер замедлил ход и остановился. – Это опять женщины, – сказал он, разглядев впереди текущий поток демонстранток; их звучащие лозунги и протестующие крики в ответ от окружающих становились все ожесточеннее.