В мирные дни - Черносвитов Владимир Михайлович. Страница 3

Барбарисова на первый вопрос сначала ответила уверенно: «Шинель, фуражка, сапоги», а потом стала поправляться: «Нет, – шинель, фуражка и длинные брюки…» На второй же вопрос просто и спокойно ответила, что её карапуз, пока мать здоровалась с инженером, вышел в оставленную им открытой дверь. Поспешно выскочив и захлопнув дверь, она поймала сына уже на ступенях.

Зотов был удивлён, когда Сидоренко, выбежав и хлопнув дверью, резко остановился и вернулся к двери.

– Так вот оно что! – торжествующе сказал он Зотову и вынул из кармана ключ. – Смотрите, – мягко закрыв дверь (было слышно, как щёлкнул замок), он подёргал её – заперто, – и открыл дверь ключом. Вторично он с силой хлопнул дверью, и та отскочила, не успев закрыться.

– Видели?.. Вот как преступник попал в квартиру, не оставив никаких следов отмычки и даже не звоня: ему просто повезло. А теперь – пошли. Связь со мной держите через полковника Белого.

Но пришлось ещё раз задержаться: у подъезда остановилась машина. Из неё выскочил взволнованный врач-эксперт.

– Товарищ майор! Златогорский не повесился, а…

– …А убит, – закончил за него Сидоренко. – Я тоже пришёл к такому заключению. Только не знаю, как убит. На теле ничего не было.

– Ударом по голове чем-то мягким, но тяжёлым.

Несмотря на ранний час, все были в сборе. У дверей в ожидании приказаний стоял дежурный по штабу округа полковник Земнов. Командующий поднял на сослуживцев взгляд, полный огорчения:

– Высокие награды – это благодарность Родины за прежние заслуги, а не прощение авансом будущих проступков.

– Так как же с похоронами, товарищ командующий? – спросил один из заместителей.

– А как вы хоронили на фронте трусов и дезертиров? – резко ответил за командующего начальник штаба.

– У меня таких не было, – уклонился от тяжести прямого ответа генерал.

– Н-да… чтобы такой человек, коммунист, талантливый инженер, и вдруг так трусливо дезертировал из жизни, от нас… Нет, не верится! – сурово вздохнул командующий.

– Именно, не ве-рит-ся! – напирая на последнее слово, горячо проговорил начальник политуправления.

Над одним из телефонов у стола командующего вспыхнула лампочка. Полковник Земнов подошёл:

– Слушаю. Вас, товарищ генерал!

– Кто это в такую рань? – командующий взял трубку. – Да?

– Докладывает полковник Белый.

– Так. Вас понял. Сделаю. Продолжайте, – выслушав Белого, генерал положил трубку на рычаг и встал. За ним поднялись все.

– В окружной газете немедленно поместить некролог: «Сегодня скоропостижно скончался военный инженер Александр Александрович Златогорский – верный сын Коммунистической партии, боевой офицер и крупный научный работник…» Похороны назначить на шестнадцать ноль-ноль завтра. На процессию выставить сводный почётный караул офицеров oт всех частей гарнизона, оркестр и траурный эскорт в составе полка инженерных войск. Гроб водрузить на орудийный лафет. Впереди – одиннадцать старших офицеров из числа сослуживцев и товарищей покойного с его наградами.

Командующий отпустил генералов и задержал начальника штаба.

– Пётр Иванович, немедленно вызовите жену Златогорского. Если потребуется, используйте мой самолёт.

Младший лейтенант милиции Ушков, высокий тонкий блондин с задумчивым лицом, оказался проницательным следопытом. По обнаруженным в квартире Ильинского следам он сумел установить рост, приблизительный возраст, походку, фасон и размер обуви преступника, а также то, что преступник – левша.

Это было уже богатством для следствия. «Ну, теперь хоть кое-какие, но всё же есть данные», – обрадовался Сидоренко, но его слова благодарности не дошли до слуха младшего лейтенанта – их заглушила звонкая дробь телефона. Ушков взял трубку.

– Слушаю… Сидоренко? Так точно, товарищ полковник… Нет, ещё здесь… Слушаюсь. Вас! – передал он трубку майору.

Говорил полковник Белый:

– Сидоренко? Сейчас звонили с вокзала и сообщили, что там обнаружен труп неизвестного. Других происшествий в городе не было – отовсюду тоже звонили. Транспортный отдел выставил охрану, оставил всё неприкосновенным. Ждут ответа, приедете или нет. Как вы?

Сидоренко заколебался. Потом решительно объявил:

– Еду, товарищ полковник, сейчас же! А вас попрошу направить туда врача-эксперта.

«Молодец Зотов, быстро оповестил всех», – думал Сидоренко, подпрыгивая на сиденье автомобиля.

Следователь сейчас находился в состоянии максимального напряжения. Он сознавал и чувствовал, что преступник вертится у него где-то под руками, но вот-вот ускользнёт, если следователь допустит хоть маленькую ошибку или потеряет время.

Пока что у преступника было явное тактическое преимущество: ему было известно, что его разыскивают, кого и где надо остерегаться – всех и везде. Следователь же лишь в общих чертах знал, где искать, и совершенно не знал, кого искать. Он мог пройти мимо преступника и не задержать его. У следователя, однако, был огромный моральный козырь: он не скрывался, был вдохновлён сознанием государственной важности своего дела и везде имел тысячи надёжных помощников. Преступнику сопутствовал постоянный страх, и рассчитывать на чью бы то ни было помощь среди граждан ему не приходилось.

На ступенях при входе в вокзал уже стоял врач.

– Товарищ майор! – замахал он рукой, увидев Сидоренко. – Знакомьтесь! – повернулся он к стоявшему рядом офицеру с нарукавной повязкой помощника коменданта.

Не заходя в помещение, Сидоренко, врач и помощник коменданта отправились к месту преступления. По дороге помощник коменданта рассказал: пробираясь между изгородью сада и забором мастерских к путям, рабочий увидел что-то странное и, присмотревшись, убедился, что это было неподвижным человеческим телом.

День стоял холодный, неприветливый. Пышный, густой и красивый летом сад выглядел тоскливо, в нём было холодно, неуютно и безлюдно.

Сад охраняли солдаты комендатуры.

Сидоренко, задумчивый, изредка останавливался и осматривался по сторонам. Местами лысая земля газонов и края дорожек были покрыты скупыми пятнами вчерашнего снега.

Труп мужчины лежал лицом вниз и был раздет донага. Поза его, неестественная, расслабленная, говорила за то, что покойный был раздет уже после смерти и, повидимому, тут же, на этом месте: вокруг тела оставлено много следов. Сидоренко сфотографировал общий вид тела и места преступления. После этого, зайдя с той стороны, где не было следов, начал вместе с врачом детальный осмотр покойного. Перевернув тело, врач поморщился: лицо пострадавшего было неузнаваемо.

Подошёл Зотов. На немой вопрос Сидоренко он кивнул головой и присоединился к осмотру.

Сидоренко сделал нужные записи и спросил врача:

– Товарищ подполковник, а вы не могли бы произвести вскрытие поблизости?

– Понимаю вас… Конечно, могу.

Солдаты отнесли погибшего в дорожную больницу.

Сидоренко осмотрел ложе трупа, следы, шедшие от садовой дорожки и возвратившиеся туда же. Майор сделал это довольно быстро и задержался только у одного глубокого отпечатка следа: залил его гипсом. Потом вместе с Зотовым обшарил всё вокруг и, ничего не обнаружив, сел на скамейку и задумался. Вдруг Сидоренко вынул из кармана блокнот, быстро написал несколько слов и, вырвав лист, окликнул солдата комендатуры.

– Бегом к коменданту! Пусть немедленно передаст по всем направлениям дороги эту телеграмму.

Сделав это распоряжение, следователь повернулся к своему коллеге.

– Что с моряками, товарищ Зотов?

– Рыбаков вовсе нет, а моряков немного. Балтиец один: капитан первого ранга в отставке, работает лектором обкома. Остальные – черноморцы и тихоокеанцы.

– Так. Ну, а что скажете об этом?

– Покойный, вероятно, убит… Иначе кто же стал бы так уродовать его внешность.

– Хорошо. Дальше.

– Преступление совершено здесь, сегодня ночью, от часу до трёх; около часу прекратился снегопад, а в три уже всё замёрзло, – раньше часа следы бы занесло, а позже трёх они не были бы так вдавлены. Убийца и грабитель был женщиной, высокого роста, сильной. Это видно из того, что следы – женские, размер обуви – 38, шаг довольно крупный…