Темная стража - Касслер Клайв. Страница 82

— Ну же, сука, — прорычал он, — пошевеливайся!

Над бухтой раскатился гром, настолько низкий и звучный, что чувствовался кожей, а не ушами. Вершина горы скрылась за плотным облаком пепла, а земля содрогалась так сильно, что каменистый пляж буквально потек. Ну, вот и все. Извержение началось. Вулкан вот-вот взорвется, как гора Святой Елены, и стена перегретого пепла и газа хлынет с вершины смертоносной лавиной, которую ученые называют пирокластическим потоком — это одна из самых губительных стихий на земле. Хуан пошел ва-банк и вот-вот проиграет все. Слишком поздно идти на попятную и пытаться спасти хоть кого-то из китайцев. Слезы жгли ему глаза, но написанная на его лице решимость не убыла ни на йоту.

— Придется резать тросы, — проговорил Макс.

Кабрильо хранил молчание.

— Хуан, надо уходить. Чтобы выбраться отсюда живым, надо удалиться от этого вулкана хотя бы на пару миль.

Кабрильо ничуть в этом не сомневался. Пирокластический поток прокатится далеко в море всеохватным губительным облаком, сметающим все на своем пути. Но Хуан все молчал.

— Движение! — крикнул Эрик. — Левая лебедка выбирает пять ярдов в минуту.

— Должно быть, якорь сорвало, — возразил Макс, — и волочит по дну.

И тут словно наступило затмение солнца. Тьма надвинулась настолько стремительно, что в глазах у Хуана все поплыло. Он едва мог разглядеть «Селандрию» сквозь серую круговерть. Горячий пепел обжигал его голые руки, сжимающие бинокль. Он никак не мог разглядеть, сдвинулся ли лайнер или Макс прав — и действительно сорвало якорь.

Все молчали, казалось, целую вечность. Стоун не отводил взгляда от индикаторов скорости, упорно стоявших на нуле.

Потом, перекрывая грохот извержения, «Селандрия» вскрикнула, издав смертельный, почти человеческий вопль, будто больше не могла сносить чудовищные пытки буксировки и шторма.

— Есть! — заорал Эрик, потому что индикаторы скорости чуть заметно отклонились от нуля.

Макс снова включил экран своего компьютера.

— Выбираем обе лебедки.

— Скорость относительно дна десять ярдов в минуту. Пятнадцать. Двадцать. — По мере того как все большая и большая часть корабля оказывалась в родной стихии, скорость его все возрастала. Тори вцепилась Хуану в руку, вместе с ним глядя, как «Селандрия» движется прочь от пляжа под протестующий визг плит корпуса, со скрежетом ползущих по камням. И когда на пляж обрушилась особенно крупная волна, судно дернулось в ее объятиях и высоко вскинуло корму, будто радуясь первым мгновениям свободы.

— Она освободилась, — передал Хуан в оперативный центр и тут же услышал восторженный рев экипажа. Кто-то, — наверное, Макс, под оболочкой заскорузлого циника скрывающий отчаянную сентиментальность, — дал корабельный гудок, острую ликующую ноту, все тянувшуюся и тянувшуюся, отдаваясь в горах эхом.

— Мы все еще на краю пропасти, — сказал Хуан, уводя Тори в рубку. Они спустились в оперативный центр. Команда поприветствовала их еще одним «ура!» — после чего все принялись хлопать друг друга по спинам с таким энтузиазмом, что не обошлось без синяков.

Теперь, когда «Селандрия» снова оказалась на плаву, Хуан приказал сбросить мощность машины до пятидесяти процентов и переключить на главный экран изображение с камер, обращенных к корме. Вода вокруг ватерлинии лайнера уже бурлила, а «Орегон» все набирал ход, стремясь прочь из бухты.

— Боже милостивый! — охнула Тори.

Вершины горы не стало. Сплошная черная стена пепла катилась по склону клубящейся удушающей массой, казавшейся живой. Устоять перед этим потоком не могло ничто. Деревья, стоявшие сотни лет, взлетали в воздух, кувыркаясь, будто спички. Через секунду грохот взрыва долетел до корабля, ударив по барабанным перепонкам мучительной болью.

Рабочие на «Селандрии» заторопились забраться внутрь корабля, когда пирокластический поток наконец докатился до линии прибоя, взорвавшись паром, а пепел все несся вперед, расползался в стороны, поглотив остальные суда, брошенные на берегу. Одно из самых маленьких опрокинуло на бок, а баржу с обогатительным цехом вообще перевернуло кверху дном.

— Держитесь, — без надобности сказал кто-то, когда туча пепла поглотила «Селандрию», совершенно ослепив камеру.

Поток накатил на «Орегон», как удар кувалды, ураганом пепла и пемзы, побившим стекла и швырнувшим корабль так, что его правый фальшборт ушел под воду. Но он все шел вперед, трепеща иод натиском неудержимого гнева самой природы, пока не вырвался из тучи под пасмурный свет дня.

Все смотрели на экран, не решаясь шелохнуться или хотя бы перевести дыхание. Секунды текли, как расплавленный свинец. И вдруг пепельную пелену раздвинул нос «Селандрии», словно обретающий плоть призрак. Ее корпус сплошь облепил пепел, но еще никогда она не казалась такой прекрасной. А команда все ждала, затаив дыхание. И тут всеобщее внимание привлекло едва заметное движение. Марк Мерфи быстро сделал наезд на осторожно приоткрывшуюся дверь на верхней палубе. Крохотная фигурка появилась оттуда, огляделась, а потом дала знак кому-то внутри судна. Через считанные секунды на палубе оказалась дюжина человек, подымающих тучи пепельной пыли, стихийно бросившиеся в пляс от радости, что удалось выжить.

И тут, как по волшебству, в оперативном центре появился Морис с подносом в руках. На подносе стояла тройка бутылок «Дом Периньон» и достаточно бокалов резного хрусталя, чтобы хватило на всю вахту.

— И кто же эта сука? — прошептала Тори Хуану на ухо посреди бурного празднества.

— А?

— Когда мы были на ходовом мостике, ты сказал: «Ну же, сука, пошевеливайся!» И о какой суке ты говорил? Об «Орегоне» или «Селандрии»?

— Ни о том, ни о другой.

Она задумалась над ответом, опустив уголок рта. А затем ее губы раздвинулись в лучезарной улыбке.

— Макс прав. Ты хитроумный ублюдок. Ты обращался к матушке Природе!

Хуан не смог удержаться от довольной ухмылки.

— Я понимал, что перед самым извержением будет сильное землетрясение. Пропитанный водой грунт перейдет в текучее состояние. По сути, вибрация заставляет землю вести себя как зыбучие пески. Это нарушило разрежение под корпусом «Селандрии» и позволило нам вытащить ее.

— Ты прошел по лезвию бритвы, не так ли?

— Только большой риск приносит большое вознаграждение.

— Председатель! — окликнул Марк Мерфи, не покинувший своего оружейного поста. — У меня отметка на радаре в шести милях прямо по курсу, скорость семь узлов.

— Буксир, — встрепенулся Макс.

— Кстати, о вознаграждении.

Даже с «Селандрией» на буксире «Орегону» потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы выйти на визуальный контакт с удирающим буксирным катером. Вызвав палубную команду, Хуан приказал Эрику подойти к приземистому буксиру так, чтобы он оказался по бакборту. На буксире осталась всего горстка пиратов, так что «Орегон» почти нагнал их, когда те сообразили, что они не одни. Двое припустили на ходовой мостик буксира со своими «АК-47», но торопливо бросились искать укрытия, когда Мерф дал короткую очередь из пулеметов пятидесятого калибра с карданной подвеской, запрятанных в специальные бункеры на палубе «Орегона».

— Майк, Ски, вы меня слышите? — вызвал Хуан по радио.

— Я думал, вы о нас напрочь забыли, — отозвался Пуласки по каналу тактической связи. — Мы с Майком уж думали, что отправились в долгий круиз во внеочередном отпуске.

— Извините, ребята. С увольнением на берег вам придется повременить. Я вижу на корме буксира два контейнера. На котором из них вы?

— На заднем.

— А подъемная траверса?

— В полной готовности.

— Мы будем рядом где-то через минуту. — Хуан повернулся к Мерфи: — Будь любезен, поработай над рулевым управлением буксира.

— С удовольствием.

Мерфи вызвал 40-миллиметровую автоматическую пушку «Бофорс», подождал, пока та поднимется из потайного отсека, и вогнал полдюжины снарядов под кормовой подзор буксира. Скорость суденышка тут же резко снизилась, а из пробоин в корпусе потянулся масляный след.