Океания. Остров бездельников - Рэндалл Уилл. Страница 50

Кроме того, мякоть сушат на огне и плотно упаковывают в мешки, которые затем отправляют на маслобойные заводы, где из нее изготавливают масло. Из него получаются маргарин и мыло. Из листьев кокосовых пальм плетут крепкие корзины для переноски овощей, одежды и детей, ими же накрываются «столы» при организации общих пиршеств. Прочная кора используется для плетения веревок, а из самих стволов строят мосты, дома и каноэ. Но самое главное в этих орехах — молочко, которое можно пить, если вам, конечно, удастся расколоть скорлупу.

Я бесчисленное количество раз видел, с какой легкостью малышня раскрывала орехи. Для этого предписывалось взять плод пальмы обеими руками и резко насадить его на острый деревянный кол, врытый глубоко в землю. И где б взять такой?! Я отламываю от дерева ветку, стараюсь поглубже вогнать ее в землю. Однако стоит мне отойти в сторону, как она тут же падает, словно подкошенный стражник. Я пытаюсь снова ее установить, прикладывая уже более значительные усилия, и на этот раз она ломается.

Раскачиваясь, как неуклюжий Тарзан на более толстом суку, чтобы его сломать, замечаю, что у обломка предыдущей ветки образовался довольно острый край. Я выбираю самый большой, самый аппетитный орех и изо всех сил ударяю им по торчащему острию. Он отскакивает в сторону. Предпринимаю еще одну попытку — с уже большим успехом: орех крепко застревает на торчащем обломке ветки. Принимаюсь вращать его в разные стороны, и скорлупа с резким треском рвущейся материи начинает поддаваться. Продолжаю вращать орех, и от него отскакивает еще кусок оболочки. Через полчаса мне удается удалить большую ее часть, и хотя сделано это не слишком профессионально, здесь не присуждают баллов за технику исполнения.

Теперь мне лишь остается расколоть плотную сердцевину. Я швыряю ее на землю, но она лишь издает глухие звуки, падая на мягкую песчаную почву. Несколько раз ударяю орех о ствол, но мои распухшие от воды руки начинают болеть от сотрясений. Лучше уж метать его, однако точностью бросков я не отличаюсь и в четырех случаях из пяти умудряюсь промазать. В итоге орех отскакивает в кусты, и мне приходится искать его как потерянный мячик на сельском турнире по крикету. От отчаяния, обшаривая кусты, теряю веру в надобность своих безуспешных попыток.

Я отказываюсь от древесного метода и отправляюсь вокруг острова в надежде найти какой–нибудь камень. Минут через пять, сделав круг, снова стою там, откуда начал. И нахожу прекрасный камень, который просто создан для того, чтобы им вскрывали кокосовые орехи. Я ударяю по своему десерту пару раз, — из него начинает сочиться молочко. Подношу орех ко рту, жидкость льется по моему пересохшему горлу. Вкус настолько восхитительный, что я уже начинаю подумывать, не открыть ли еще один орех, но тут мой не слишком большой запас сил окончательно исчерпывается.

Смяв футболку, кладу ее под голову вместо подушки и пытаюсь поудобнее устроиться на песке. Теплый бриз овевает мое обнаженное тело; становится достаточно темно, так что я не испытываю смущения.

Закрыв глаза, впервые получаю возможность обдумать все происшедшее, невольно соглашаясь с самоочевидными выводами, сделанными Крузо:

«Минус: я выкинут на ужасный пустынный остров без какой–либо надежды на спасение.

Плюс: но я жив…»

И хотя мне стоило подумать о моем нынешнем положении, усталость взяла свое, и я быстро заснул, убаюканный ночной песнью индийской кукушки.

Глава 20 Нет дыма без огня

Я мастерю себе новое одеяние. — Осматриваюсь. — И начинаю считать дни.

Всегда думал, что нудизм — занятие, которое больше всего подходит немцам среднего возраста, практикующим его на берегах Балтики. Будучи по своей природе человеком застенчивым, я лишь несколько раз предавался этому занятию. Однако в теплой атмосфере тихоокеанских островов подобное существование обладало своими привлекательными сторонами.

Возможно, лишь теперь, оказавшись в затруднительном положении, я в полной мере оценил всю прелесть местного климата — здесь никогда не бывало холодно, иногда очень жарко, но вот чтобы холодно — никогда. Спать в дуновениях охлаждающего бриза было чрезвычайно приятно, а по прошествии нескольких дней я покрылся здоровым загаром, если подобная вещь существует. Толстяк Генри с интересом следил за тем, как темнеет моя кожа, а однажды попросил меня положить свою руку на стол рядом с его и принялся их сравнивать.

— Ты теперь скоро чернокожий, — удовлетворенно заметил он.

Тогда, сравнивая его черную мускулистую руку со своей бледной макарониной, я подумал, что мне еще далеко до него, и теперь отсутствие одежды позволило рассмотреть демаркационные линии, где заканчивался загар и начиналась чуть ли не шокирующая белизна.

Когда я открыл глаза и, согнувшись едва ли ни в три погибели, побрел к берегу, чтобы умыться, меня еще тревожили соображения приличия, однако чем дальше шло время, тем меньше смущения оставалось. А когда солнце поднялось над горизонтом, я и вовсе стал получать удовольствие. Конечно, некоторые проблемы создавал песок.

Все же мне было понято, что, прежде чем рассчитывать на какое–нибудь спасение, следует заняться собственным внешним видом. Поэтому я решительно направляюсь в буш на поиски каких–нибудь материалов, из которых смогу смастерить себе временный костюм. Надеюсь, это будет не слишком сложно сделать, копаясь в клочке джунглей, напоминающем по своим размерам пригородный садик. В конце концов, люди на протяжении многих веков пользовались естественными материалами. Теперь мы облачаемся в хлопок, нейлон, шелк, но в стародавние времена человеку приходилось пользоваться лишь тем, что могла предложить ему природа. Вот и мне надо воспользоваться этим.

Адам и Ева просто прикрывали свой срам фиговыми листьями. И хотя я не очень–то разбирался в том, как должно выглядеть фиговое дерево, несомненно, здесь найдется что–нибудь похожее. Главное, избегать кустов налато, оставлявших на коже болезненные ожоги. Стэнли красочно живописал, какие мучения переживали американские и японские солдаты, когда пользовались листьями налато вместо туалетной бумаги.

Не менее красочно Смол Смол Том описывал специальный «чехольчик» для пениса — поразительно длинные деревянные трубки, которые носили бушмены, их племена жили в джунглях на нескольких тихоокеанских островах. К несчастью, я не слишком хорошо разобрался, каким образом прикрепляется эта деталь одежды, не говоря уж о том, как она удерживается в вертикальном положении. После непродолжительных размышлений я прихожу к выводу, что для моих целей подойдет что–нибудь попроще, и приступаю к его поискам. И хотя мне не нужна излишняя броскость — так, для повседневной носки, портняжное дело оказывается гораздо более сложным, чем я предполагал.

Первая попытка заканчивается полным провалом. Прикрепив к себе разнообразную растительность, я выхожу на берег, но стоит мне сделать пару экспериментальных движений бедрами, и весь костюм разваливается на части, падая на песок. Да уж, видно, требуется искать наряд понадежнее.

Зато мое следующее творение — настоящая травяная юбочка, если и имеет несколько вызывающий вид, сидит вполне прочно. Я успешно дохожу в ней до берега и даже пытаюсь исполнить несколько показательных прыжков. Юбочка продолжает держаться.

Для того чтобы окончательно убедиться в ее прочности, я решаю сделать пробежку по песку до поваленного дерева, лежащего в сорока ярдах от меня. Первые пять метров все прекрасно, по прошествии десяти мой крепеж начинает разбалтываться, а на двадцатом метре пояс оказывается ближе к коленям. Я возвращаюсь к чертежной доске и наконец создаю новый вариант — пусть и менее удобный, но зато вполне надежный. Для проверки ношусь будто помешанный по берегу, — прикид вполне надежно держится, хотя и щекочет.

Утро на безлюдном острове выдалось прекрасным. Огромные стрекозы размером с карандаш парят над кустами, мерцая крыльями в поисках нектара, а по земле без какой–либо очевидной цели шныряют гекконы длиной в фут. Целые косяки почти овальной по форме серебристой рыбы выскакивают из воды, создавая впечатление единого тела огромной морской рептилии, которая, изгибаясь, перебирается через отмели. Я сажусь на песок, наблюдая за этим фантастическим зрелищем, и начинаю ждать, когда появятся мои спасатели.