Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого - Мессадье Жеральд. Страница 18

9. ПЕРЕДЫШКА НА РИГОДОН

Что же происходило в Австрии?

Один русский посол должен был информировать Петра III о событиях в этой стране, но после неприятного инцидента с послом д'Афри [7] Себастьян понял, что дипломаты сообщают только то, что выгодно им самим, и то, что хотят услышать их хозяева; и в том и в другом случае трудно узнать правду.

Себастьян подготовился к отъезду. В трактире, в это время совершенно пустом, он написал следующее послание, предназначавшееся для баронессы Вестерхоф:

«Я видел Фридриха. У него в мыслях одна только война, и я не удивлюсь, если окажется, что он обдумывает — один или в союзничестве с царем — нападение на Австрию, как только ему удастся привести в порядок свои войска и свои финансы. Мне его настроение показалось весьма воинственным. Но лично я полагаю, что если военные действия и будут, то не раньше осени, а вероятнее всего, весной будущего года. Прежде чем оказаться в России, я, как было условлено с 3., заеду в Вену.

Остаюсь преданный вам, граф де Сен-Жермен».

И ни единого слова о плане, который он вынашивал. Себастьян не верил в умение женщин хранить тайны.

Берлин, Прага, Вена: на путешествие следовало отвести недели три, не меньше, учитывая размытые весенними дождями дороги и неизбежные остановки на день или два, чтобы вымыться и побриться. Ему не удастся добраться до России раньше первых чисел мая этого благословенного 1762 года. Себастьян заказал два места в обычной почтовой карете, одно для себя, другое для Франца. Всего в карете было шесть мест, но они вдвоем оказались единственными, кто имел намерение отправиться в Вену в это время года.

Похоже, у слуги что-то вертелось на языке и не давало покоя.

— Ну, что там у тебя? — спросил Себастьян.

— Вчера вечером слуги короля предложили мне завербоваться в армию. У них там людей не хватает. Мне сказали, что с моим ростом я сразу же получу звание сержанта.

— И что ты ответил?

— Господин граф, вы же сами видите. Я уже вам говорил и теперь повторю: никакое вознаграждение не стоит моей жизни. И потом, у них так невкусно кормят.

Себастьян не мог сдержать улыбку.

— За два последних года пруссаки потеряли уйму народа, — продолжал Франц. — А новые люди вырастают не так-то быстро. Скоро им придется призывать женщин.

Вот именно, подумал Себастьян, чтобы восполнить потери, Фридриху понадобится несколько месяцев, не меньше.

После войны редко можно было встретить на дорогах молодого мужчину, и Франц привлекал всеобщие взгляды. Тела тридцати тысяч пруссаков удобряли скудные земли Европы. Не говоря уже об австрийцах и французах.

Себастьяна охватила внезапная и беспричинная неприязнь к Фридриху, а заодно и к Петру III.

Оба монарха были замешаны из грязной, гнусной материи. Два кровожадных хищника, раздираемые изнутри собственным «я» и готовые истребить целый мир, дабы утолить свою алчность.

Они должны быть уничтожены.

Когда Себастьян разглядел вдали знакомый силуэт Мелькского монастыря и берега Дуная, он не смог сдержать волнение.

Вена: именно в этом городе он шестнадцать лет назад встретил мальчика, который оказался его сыном. В те благословенные времена кровь Себастьяна кипела, он познал в жизни первые победы и триумфы, мир щедро дарил ему обещания.

Тогда он верил в философский камень. Затем Себастьян обнаружил, что это всего-навсего патина на меди. Он бредил эликсиром вечной молодости. Детская мечта! И единственной тайной, вещественные доказательства которой имелись у него в наличии, была иоахимштальская земля. Но ее секрета он не знал, а удивительные свойства этого минерала только-только приоткрывались перед ним.

Любить? Когда-то у Себастьяна вырвали это слово из сердца раскаленными клещами. Любовь — розовое одеяние, в которое обрядили инстинкт воспроизводства. Другая же любовь — Себастьян тяжело вздохнул, — вселенская любовь, которая должна была бы царить меж людьми, встречалась ему лишь у индейцев текеста и Соломона Бриджмена.

Перед ним снова возник образ баронессы Вестерхоф. Себастьян сделал усилие, чтобы прогнать его. Он не знал, что и думать. Кто эта женщина — Полярная звезда? Или холодная волчица? Во всяком случае, она не была его победой.

Трясясь в почтовой карете, Себастьян подумал, что теперь-то хорошо понимает хрупкость и недолговечность успеха. Похоже, единственное, к чему стремится высший разум, — это удовлетворение от создания сообразной философской модели своего существования.

Сможет ли Александр помочь ему в этом?

Когда юный паж сбежал к индейцам, мог ли он представить себе, что в один прекрасный день породит новую жизнь? Скорее уж он приносил чужие жизни в жертву собственной. И вот все-таки возникла жизнь, обязанная своим появлением именно ему. Но как бы ни был Себастьян восхищен самим фактом существования на свете Александра и характером своего сына, отцовство неизбежно наводило его на мысли о смерти.

Сен-Жермену пятьдесят лет, Александру чуть за тридцать. Настанет день, и сын склонится над его могилой.

Себастьян вздрогнул. Голова закружилась. Он не хотел умирать. Он был недоволен собой: что за ребячество! Это путешествие утомило его больше, чем он предполагал. Но даже эта догадка служила подтверждением предыдущих мыслей: с возрастом мы становимся менее выносливыми. Себастьян терял терпение. Почему эта карета так долго тащится?

Он заставил себя думать о том, где станет жить. Интересно, как теперь выглядит особняк Херренгассе, сильно ли изменился?

Когда в одиннадцать часов утра карета остановилась перед его бывшим жилищем и Себастьян отдал кучеру плату за путешествие, его охватило волнение. Ключи. Он оставил их у графа Банати. Себастьяном вдруг завладел страх, что граф умер, а его наследники их потеряли. Или что особняк разграбили. Но опасения его оказались напрасны. Когда он пришел к Банати, мажордом сообщил, что хозяин в отъезде, и отдал Себастьяну ключи, заверив, что он и граф время от времени наведывались в особняк на Херренгассе и там все в полном порядке. Ничего не пропало, вот только кровля требовала ремонта да во время последних дождей просочившаяся в дом вода немного попортила чердачные помещения. Себастьян поблагодарил мажордома и дал немного денег, а затем вернулся к Францу, который все это время караулил сундуки.

Заскрежетали замки, скрипнули створки двери, Франц перенес багаж. Они распахнули ставни и окна, изгоняя затхлый воздух из помещения, которое так долго было нежилым. Себастьян показал Францу предназначенную для него каморку под самой крышей. Так они провели два дня в хозяйственных заботах, поскольку Себастьян весьма дорожил порядком в доме. Жизнь — это тоже алхимия, и всякий, кто знаком с «черным искусством», знает, что нельзя ставить перегонный куб где попало, нельзя наливать туда что ни попадя. Себастьян тщательно следил за тем, что ел, и, будучи гурманом, но не чревоугодником, часто наведывался на кухню, где Франц, готовя им еду, проводил много времени.

На следующий после их приезда день Франц купил у торговца птицей жирную гусыню, и Себастьян стал строго поучать слугу:

— Разве нам нужно столько жира? Ведь, насколько мне известно, сами мы не индюки и не гуси. Очисти мясо от жира. Затем свари гуся в бульоне, в подсоленной воде, куда добавлено немного токайского вина, осторожно сними накипь и выкипевший жир. После поджарь гуся с тимьяном и лавровым листом, время от времени поливая хересом, пока не появится хрустящая корочка. Мясо будет вкусным и сочным и, главное, без жира, который вызывает отрыжку и набивает брюхо, отчего люди преждевременно стареют.

Франц выслушал, не в силах скрыть изумление, ведь он-то всегда считал, что жир — это главное в кулинарии. Хозяин и его слуга вместе пообедали в особняке на Херренгассе. Франц впервые в жизни попробовал постное мясо гуся, сдобренное токайским, хересом, тимьяном и лавровым листом, и воскликнул: