Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка) - Рид Томас Майн. Страница 11

Он приближался со стороны входа, явно направляясь к Гирдвудам.

Джули подумала, подойдет ли он. Она надеялась на это.

— Наверно, я могу потанцевать с ним, мама, — если он меня пригласит?

— Еще нет, моя дорогая, еще нет. Подожди еще немного. Его светлость — мистер Суинтон — может появиться в любую минуту. Ты должна первой танцевать с ним. Интересно, почему его нет, — продолжала нетерпеливая родительница, в десятый раз поднося к глазам лорнет и осматривая зал. — Вероятно, человек с таким титулом не должен приходить слишком рано. Неважно. Джули, жди до последнего момента.

Но вот наступил последний момент. Сыграно вступление, музыка сменилась гулом голосов и шорохом шелковых платьев. Джентльмены передвигались по натертому полу, склонялись в поклонах и произносили традиционное: «Разрешите пригласить». Затем некоторое проявление нерешительности со стороны леди, возможно, сверяющейся со своей танцевальной карточкой, наклон головы, такой легкий, что его с трудом можно заметить. И леди с деланным недовольством встает и принимает протянутую руку, словно оказывает огромное одолжение.

Ни одна из молодых леди под опекой миссис Гирдвуд не участвовала еще в такой пантомиме. Распорядители явно не выполняли свои обязанности. Не было в зале девушек красивее, и десятки джентльменов с удовольствием потанцевали бы с ними. То что на девушек не обращают внимания, явная случайность.

Вдова торговца все больше сердилась. Теперь она чувствовала, что можно быть менее разборчивыми в выборе партнеров. Если лорд не появится, она не будет возражать и против бывшего офицера.

«Да собирается ли он вообще приходить?» — думала миссис Гирдвуд, имея в виду Суинтона.

«Подойдет он к нам?» — думала Джули, но о Мейнарде.

Взгляд ее был устремлен на него. Он по-прежнему приближался, хотя и медленно. Ему мешали пары, занимавшие положение для танца. Но она видела, что он смотрит в их сторону, смотрит на нее и кузину.

Он явно пребывал в нерешительности, взгляд его выражал вопрос.

Но, должно быть, увидев встречный взгляд Джули, Мейнард приободрился, потому что поведение его неожиданно изменилось, он уверенно подошел к молодым леди и поклонился им.

Они ответили на его приветствие, может быть, более сердечно, чем он ожидал.

У обеих все еще ни одного приглашения. Кого ему пригласить? Он знал, кого пригласил бы по своему выбору, но возникает вопрос об этикете.

Однако, как оказалось, выбора у него не было.

— Джули, моя дорогая, — сказала миссис Гирдвуд, представляя очень модно одетого индивида, которого только что подвел к ней один из распорядителей. — Надеюсь, ты никому еще не обещала кадриль. Я пообещала, что ты будешь танцевать с этим джентльменом. Мистер Смитсон — моя дочь.

Джули взглянула на мистера Смитсона. Взгляд ее говорил о желании, чтобы он оказался далеко отсюда.

Но она еще не была приглашена, и потому вынуждена согласиться.

Как только мистер Смитсон отошел, Мейнард поторопился пригласить Корнелию и повел ее, чтобы образовать «противоположную пару».

Внешне удовлетворенная таким распределением, миссис Гирдвуд вернулась на свое место.

Но ее удовлетворение было недолгим. Не успела она коснуться подушки сиденья, как увидела направляющегося к ней джентльмена выдающейся наружности, в желтых перчатках. Это был его светлость инкогнито.

Миссис Гирдвуд попыталась вскочить, потом посмотрела туда, где образовался квадрат с участием ее девушек. Смотрела она в отчаянии. Слишком поздно. Кадриль уже началась. Мистер Смитсон с ее дочерью делал фигуры «направо и налево». Проклятый мистер Смитсон!

— Ах, мадам. Еще уаз добуый день! Бал начался, как я вижу, и я остался без кадйили.

— Это правда, мистер Суинтон, вы немного опоздали, сэр.

— Какой удау! Навейно, молодые леди пйиглашены?

— Да. Они танцуют вон там.

Миссис Гирдвуд показала. Приложив к глазу лорнет, мистер Суинтон осмотрел зал. Взгляд его блуждал в поисках дочери миссис Гирдвуд. О племяннице он не думал. И взгляд его был больше устремлен на партнера Джули, чем на нее самое.

Единственного взгляда хватило, чтобы успокоиться. С мистером Смитсоном можно не считаться.

— Надеюсь, мадам, — сказал он, поворачиваясь к матери, — надеюсь, мисс Гийдвуд не заполнила всю свою кауточку на вечеу?

— Конечно, нет, сэр!

— Может быть, следующий — кажется, по пуогуамме это вальс — может, я смогу танцевать с ней? Могу я попуосить вас вмешаться в мою пользу, конечно, если нет пйедыдущей договойенности?

— Я знаю, что ее нет. Могу пообещать вам это, сэр, моя дочь, вне всякого сомнения, будет счастлива танцевать с вами.

— Спасибо, мадам! Тысячу буагодауностей!

Решив благополучно этот вопрос, дружелюбный вельможа продолжал оживленно разговаривать с вдовой розничного торговца, как будто они были равными по положению.

Миссис Гирдвуд была от него в восторге. Насколько превосходит этот подлинный отпрыск аристократов Британии выскочек из Нью-Йорка и Бостона! Ни Старый доминион, [30] ни Южная Каролина не могут породить такого очаровательного человека! Какая редкая удача — эта счастливая встреча с ним! Благословен будь этот «глупый Фуэнк», как назвал его светлость своего маленького лакея.

Фрэнк заслужил подарок, и миссис Гирдвуд решила, что когда-нибудь он его получит.

Занят ли у Джули следующий танец? Конечно, нет! И следующий за ним тоже, и еще, и еще. Она будет танцевать с его светлостью весь вечер, если он пожелает. И как хотелось бы миссис Гирдвуд, чтобы ее освободили от обещания, чтобы весь Ньюпорт узнал, что мистер Суинтон — лорд!

Таковы были мысли миссис Гирдвуд. Разумеется, она не высказывала их вслух.

В кадрили возможности для визави незначительные. Но Мейнард улучшил их, пригласив мисс Гирдвуд на вальс. Договорившись об этом, они расстались.

Менее чем через десять минут в зале можно было увидеть группу из двух леди и двух джентльменов, решавших какой-то неприятный вопрос. Короче говоря, возникла сцена.

Леди были миссис Гирдвуд и ее дочь, джентльмены — мистеры Мейнард и Суинтон.

Они сошлись только что. Джентльмены не поклонились друг другу и обошлись без приветствий, но обменялись взглядами, свидетельствовавшими, что они друг друга узнали. Эти взгляды явно говорили о старинной взаимной неприязни.

В суматохе момента миссис Гирдвуд этого не заметила. Зато заметила дочь.

Что между ними произошло?

Разговор объяснит это.

— Джули, моя дорогая, — заговорила миссис Гирдвуд, — я записала тебя на первый вальс. Ты будешь танцевать с мистером Суинтоном. Мистер Суинтон — моя дочь.

Представление только закончилось, как подошел Мейнард, чтобы воспользоваться обещанием девушки, и стал четвертым участником сцены.

Враждебный взгляд, которым обменялись джентльмены, длился всего секунду, затем молодой офицер повернулся к мисс Гирдвуд и предложил ей руку.

Послушная властной матери, девушка колебалась.

— Простите мою дочь, сэр, — сказала миссис Гирдвуд, — но она уже занята.

— Правда? — удивленно воскликнул бывший капитан и в поисках объяснения повернулся к дочери.

— Мне кажется, нет, мама? — нерешительно сказала Джули. — Конечно, да, дитя мое! Ты знаешь, я пообещала мистеру Суинтону это еще до начала бала. Как неловко получилось. Надеюсь, сэр, вы ее извините?

Последние слова были адресованы Мейнарду.

Он снова посмотрел на Джули. Она по-прежнему колебалась. Но вид ее словно говорил: «Простите меня».

Истолковав это так, Мейнард сказал:

— Если таково желание мисс Гирдвуд, я освобождаю ее от обещания.

И снова посмотрел ей в лицо, ожидая ответа.

Ответа не было!

Молчание — знак согласия. Мейнард вспомнл эту старинную пословицу. Поклонившись всем троим одновременно, он повернулся и исчез среди танцующих.

Через шесть секунд Джули уже кружилась в танце, ее раскрасневшаяся щека лежала на плече человека, которого никто не знал, но танцевальным искусством которого все восхищались.