Приключения 1968 - Жемайтис Сергей Георгиевич. Страница 56
Туристы, увидавшие эти следы, еле-еле взобрались туда в горных ботинках на железных шипах.
Кто же мог здесь разгуливать босиком?
Известно, что следы человека и медведя — точнее, его задних лап — очень схожи.
Решили — прошел медведь. И сразу возник вопрос: почему он шагал на задних лапах, а не на всех четырех?
Ответ нашли лишь один — это его дело, как хочет, так и ходит!
Все логично; но тут вспомнили про важное отличие. Медведи плоскостопны, они оставляют отпечаток всей ступни, а здесь четко видно — пятку соединяет с пальцами лишь узенькая перемычка.
Следовательно, не медведь! Так кто же?..
Безлюдье. Голые скалы. Рев фумарол.
Такой след только у… конечно, все подумали о «снежном человеке»! Вера в то, что где-то бродят эти человеки, за последнее время поостыла, но не умерла, несмотря на все разочарования.
А вдруг?.. Где же, как не здесь, на этом забытом богом и людьми острове, ему уцелеть?
Следы были тщательно замерены, зарисованы, сфотографированы. Ступни соответствовали размеру обуви № 44 современных граждан, и на этом основании было высказано предположение, что пол неизвестного мужской. Позаботились туристы и о вещественном доказательстве — притащили в поселок, выставили для всеобщего обозрения плиту, на которой полностью разместился отпечаток одной ноги, а от другой — увы! — уцелела только пятка.
О сладость открытия! К сожалению, была она недолгой. Пришел Маршан, химик из экспедиции, расспросил, где нашли, и захмыкал, скаля зубы.
Открытия не получилось. «Снежный человек» и на сей раз подвел. Выяснилось, что наследил совсем не он.
Следы эти исторического интереса не представляют. Однако возникли они при обстоятельствах совершенно исключительных и заслуживающих внимания.
Сейши — это вам не «снежный человек», в их реальности легко убедиться, только трудно остаться живым при близком знакомстве.
Обо всем этом, вполне достоверно, — в следующих главах, а сейчас познакомьтесь с теми, кто узнал о сейшах, как говорится, из первых рук.
Басов — начальник гидрохимической партии, высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица и седеющими висками, он внушителен и деловит. Изучение минеральных источников на Карашире включили в план неожиданно. Басов был обижен, видел происки недругов в том, что ему поручили эту маленькую, ничем не примечательную тему в трудном, опасном районе. Он привык руководить, а тут — сам да два помощника.
С Маршаном вы уже знакомы. Не будь обязательства сохранять достоверность, в его характеристике следовало бы сгладить острые углы. Без этого он напоминает тех иронических молодых людей, которые, по утверждению строгих критиков, родились лишь на страницах журналов и не более реальны, чем «снежный человек». И наружность Маршана не мешало бы улучшить — уменьшить нос, зубы, уши, увеличить глаза.
Анатоль Франс справедливо заметил — повесть без любви что мясо без горчицы. Только Маршан хоть несколько помогает устранить этот недостаток. Поэтому он должен быть представлен таким, как есть на самом деле. Должен заверить, что ирония, боязнь высоких слов не привели Маршана к отрицанию высоких чувств.
Второй помощник Басова — Борис, студент-геолог.
В институте для его курса путевок на практику имелось в обрез, и почти все были в освоенные места, с предоставлением общежития и трехразового питания в столовой. А он жаждал романтики, странствий, опасности…
На лучшие места Борис претендовать не мог: не отличник, не чемпион, не… и так далее.
Когда дошла до него очередь, выбор был куцый — несколько мест с обеспеченным общежитием и одно — темная лошадка. Путевка эта отпугивала своей лаконичностью: «Ирк. филиал ВРТ, Кладбищенская, 8», — вот и все, что было на ней обозначено. Шуток насчет кладбищенской геологии пришлось выслушать много, и все же Борис рискнул.
Приехал он как раз вовремя — его немедля послали грузить машину, а затем Басов, внимательно просмотрев его зачетную книжку, сказал: «Пиши заявление на должность техника».
Борис не стал задавать вопросов, отступать было некуда — денег осталось меньше двух рублей.
Басов пояснил, куда и зачем направляется их партия. Сначала Борис решил, что его собеседник шутит, но какие там шутки.
Вскоре они летели над неоглядной тайгой, над сумрачным Охотским морем. Навстречу им, как огромный корабль, приближалась Камчатка, дымя трубами своих вулканов. Вдали, за кораблем, вереницей лодок вытянулись Курильские острова — вулканическая гряда, на пять километров поднявшаяся со дна океана. Борис не мог насмотреться — океан, японский пейзаж побережья, стелющиеся деревья на склонах гор, голые горы, а еще выше — сверкающие снежные вершины и черный дым кратеров.
За неделю Борис увидел больше, чем за всю свою прежнюю девятнадцатилетнюю жизнь.
Живой вулкан
Радиограмма взбудоражила всех. К ним, начинающим работы в районе вулкана имени Вольского, вылетает сам Вольский!
«Для чего летит сюда академик?» Этот вопрос без труда читался в глазах Басова.
— Наверно, решил отметить юбилей, свесив ноги в кратер! — Сидя на ящике, Маршан попытался это изобразить.
«Скоро смогу сказать любому: «Когда я с академиком Вольским на Курильской гряде…» Борис сознавал, что это глупо, тщеславно, но улыбка сама собой раскрывала его рот.
Не доверяя памяти, Басов вытащил из вьючного ящика толстые тетради своих конспектов. Они были у него в полном порядке. Записи обстоятельны, почерк тверд.
Маршан оказался прав. Год был юбилейный — ровно двадцать лет назад безымянному вулкану, на безлюдном тогда острове, было присвоено имя Вольского, который незадолго, до этого закончил изучение геологии острова. Позднее сюда он, по-видимому, не приезжал — и вот как снег на голову!
Басов знал, что академику перевалило за шестьдесят. В таком возрасте для празднования юбилеев выбирают места более уютные.
Поглаживая свои ровно подстриженные усы, он подумал: «Коль сам Вольский — значит, предстоят большие дела. Может, все к лучшему, здесь найду я свою золотую жилу…»
Давно уже диссертация стала его заветной мечтой, осуществление которой, к сожалению, не приближалось.
Маршан весело посвистывал.
«Все дни, как приехали на остров, ходил словно сыч, а тут развеселился». Басов пристально на него посмотрел, подумал: «Может, он и раньше уже что-то важное знал?»
Тощий, длинный Илья Маршан сидел на ящике, обняв колени. Лицо отнюдь не выражало особой осведомленности.
Сквозь широко раскрытую дверь, высоко над черно-зеленым обрывистым хребтом, среди ваты облаков, им был виден конус вулкана Вольского. Он казался игрушечным, и дымок над ним извивался тоненькой папиросной струйкой.
— А как он выглядит сам, так сказать, живой вулкан? Вы с ним знакомы, Андрей Михайлович? — спросил Маршан.
— Видеть пришлось на конференции, — ответил Басов, — седой, волосы назад зачесаны, нос с горбинкой, ростом невысок, но человек заметный.
— Вероятно, в основном своим титулом, — съязвил Маршан просто так, по привычке.
— Он же изучал все вулканы мира! — вступился Борис, помня, что в учебнике геологии Вольский упоминался часто и всегда с почтительными эпитетами.
Басов поспешно поручил хозяйственные дела Илье и Борису, а сам засел за конспекты. Он был встревожен — неожиданно все это и не вовремя! Не успел он еще разобраться, пообвыкнуть на новом месте. Начнутся разговоры, легко попасть впросак.
Уже кончился день, а он все читал и повторял почти как перед экзаменом.
— Я пошел, — небрежно сказал Маршан, направляясь к выходу.
Басов хмуро посмотрел ему вслед. Опять! Каждый вечер куда-то исчезает, является под утро. Словно почувствовав осуждающий взгляд, Маршан повернулся, пробормотал:
— Кстати, чтобы не изумлялись моим исчезновениям, сообщаю, что встретил здесь знакомую.
Он ушел, сутулясь, ругая себя за дурацкую застенчивость, которая помешала ему сказать сразу, да и сейчас заставила вильнуть. Ведь фраза «встретил знакомую» подразумевает что-то случайное, а он приехал бы сюда, даже не будь этой темы. Два года писем, ожидания — и такая дурацкая фраза!