Приключения Одиссея (с илл.) - Тудоровская Елена. Страница 11

На западном, правом конце лагеря, у Сигейского мыса, отдельно от других, поставили пятьдесят кораблей мирмидоняне во главе с вождем своим Ахиллесом Пелидом, славнейшим из героев ахейских. Никто не мог равняться в силе с могучим сыном Пелея. Одно его появление наводило ужас на врагов. Когда Ахиллес мчался в битву на своей легкой колеснице впереди ахейского войска, враги бежали без оглядки: им казалось, что они видят самого неистового Арея, бога битв. Никто из троянцев не отваживался вступить в поединок с сыном Фетиды; даже могучий Гектор избегал встречаться с ним. Ахейские же воины готовы были идти за Ахиллесом куда угодно. Грозный мирмидонянин водил большие отряды ахейцев на союзные Трое города. Одиннадцать городов разгромил он, подойдя к ним с суши, и двенадцать взял внезапным нападением с моря. За девять лет большая часть военной добычи ахейцев была доставлена в лагерь Ахиллесом. Понятно, что герой считал себя по меньшей мере равным верховному вождю Агамемнону. Даже свои суда Ахиллес расположил отдельно от стана ахейцев и обнес их особым частоколом. Сын богини ни в чем не хотел подчиняться верховному вождю. Этим он постоянно раздражал надменного Атрида, и только мудрому Нестору удавалось еще удерживать вождей от ссоры.

Но и с другими ахейскими вождями Ахиллес не особенно дружил. Он был почти мальчиком, когда во главе мирмидонских судов примчался на чернобоком корабле к берегам Геллеспонта. Ему всегда казалось, что старшие вожди недостаточно уважают его. Ближе других был ему Аякс Теламонид: простодушный гигант благоговел перед юным Пелидом, хотя и понимал, что Ахиллес затмевает его славу, что он, Аякс, твердыня данайцев, всегда останется вторым по силе и доблести в присутствии Ахиллеса.

Кроме Аякса, Ахиллес сблизился с итакийским вождем Одиссеем. Осторожный и сдержанный, Одиссей умел обходиться с порывистым Ахиллесом; если надо, умел возразить ему, но при этом никогда не задевал его гордости.

Но всей силой своей пламенной души Ахиллес любил одного друга – неразлучного спутника с детских лет – Патрокла Менетида. В те воинственные и суровые времена крепкая – на жизнь и смерть – дружба часто возникала среди юношей. Обычно дружили старший и младший, один более опытный, другой более сильный и решительный; они поддерживали и защищали друг друга, делились своими преимуществами и были верны дружбе до конца. Такими друзьями были оба Аякса; такая же неразрывная привязанность соединяла Ахиллеса и Патрокла. Это было одно из тех чувств, которые направляют судьбу человека.

3
Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам. Совершалася Зевсова воля
С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою
Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный. [28]

В этой чужой, враждебной стране убежищем, домом, родиной были для ахейцев их чернобокие корабли. Отсюда ахейцы выходили, чтобы сразиться с врагом под стенами неприступного Илиона. Возвратившись в лагерь, воины отдыхали в тени корабельных бортов; у кормы раскладывали костер и готовили пищу.

Обычно днем все пространство между кораблями и стеной было полно шума, движения, говора. Там пригнали скот с пастбища Иды, и воины колют свиней и баранов для общей трапезы; там разгружают легкий двадцативесельный корабль – вытаскивают на прибрежный песок засмоленные мехи с вином из Фракии. Там в лагерной кузнице пылает огонь, стучит молот – воины чинят свое вооружение. Там полуголые ахейцы окружили приезжего купца-финикиянина в пестрой одежде и стараются повыгоднее променять свою военную добычу.

Но в эти небывало знойные дни десятого лета осады – дни, когда чума – «черная смерть» – бродила среди ахейцев, – в лагере затихла всякая дневная суета. Только медленно тащились через лагерь повозки с длинными бревнами, – усталые мулы везли с предгорий Иды топливо для погребальных костров. Возницы угрюмо шагали сбоку и даже не погоняли измученных животных. Воины, лежавшие в тени кораблей, молча отворачивались от этого унылого зрелища и опускали головы на песок, не произнося ни слова.

Томительную тишину нарушил пронзительный зов трубы. Послышались протяжные возгласы; по лагерю не спеша проходили глашатаи и во всех углах стана громко повторяли обращение своего повелителя:

– Слушайте, мужи ахейцы! Предводитель мирмидонян Ахиллес, сын Пелея, созывает всех вождей и военачальников кораблей на военный совет. Поспешите, мужи ахейские! Великий Ахиллес ждет вас у кораблей вождя Нестора.

У судов Нестора, на правом крыле лагеря, уже были расставлены полукругом длинные деревянные скамьи. Посредине, у кормы большого корабля, возвышались отдельные сиденья для верховного вождя и его ближайших советников. Ахейцы медленно сходились сюда, понурые и молчаливые; у всех на уме была одна только общая беда. Не было слышно ни громкого говора, ни смеха.

Собирались начальники кораблей. Каждый начальник командовал своими воинами и на суше; начальники кораблей подчинялись военачальникам племени и, наконец, главному вождю племени – царю. Таким образом, собралось больше тысячи человек. Мелкие начальники – предводители десятка воинов – участвовали только в собраниях всего войска.

Военачальников ждал уже Ахиллес. Вождь мирмидонян стоял посреди собрания, опираясь на свое грозное копье. Это копье было не под силу никому другому. Древко его состояло из цельного молодого ясеня; Ахиллес сам вырубил его там, на родине, в лесах горы Пелион. Через плечо героя висел меч в кожаных ножнах; светлые вьющиеся волосы покрывал легкий кожаный шлем. Как всегда, ахейцы с благоговением приветствовали сына богини. Ахиллес замешался в толпу воинов и сел среди них на скамью. Свой «пелионский ясень» он воткнул возле себя в землю.

Постепенно скамьи заполнялись воинами в полном вооружении. Сверкали медные шлемы, колыхались круглые кожаные щиты и длинные копья в руках воинов. В проходе между скамьями появилась высохшая фигура старика в длинном белом хитоне, с белой жреческой повязкой на голове. Это и был прорицатель Калхас, главный гадатель ахейского войска. Воины не напрасно подозревали, что он прячется от ахейцев. Калхас не любил делать дурные предсказания и пуще всего боялся гнева верховного вождя. Ахиллес с большим трудом убедил Калхаса прийти на собрание.

Неподалеку, возле кораблей Атридов, вспыхнули солнечные блики на золоте вооружения – это показалась группа военачальников ахейского войска. Впереди шел верховный вождь Агамемнон. Рыжая львиная шкура облегала его широкие плечи; оскаленная морда зверя лежала на левом плече вождя, хвост волочился по земле, и когти царапали песок. Атрида сопровождали его верные друзья и союзники, славнейшие из героев ахейских. Среди них выделялся своими сединами Нестор, пилосский царь. Руки его ослабели от старости; он уже не мог быть таким бойцом, как прежде, но он превосходил всех в искусстве строить на битву воинов и боевые колесницы. Мудрым советником верховного вождя был и критский царь Идоменей; он шел тут же, высокий, с проседью в черной бороде. Агамемнона сопровождал также его брат и верный соратник Менелай, из-за которого началась великая война. С ними шел и Диомед из Аргоса, отважный, прямодушный, не знающий обходов и отступлений; и хитрейший из смертных Одиссей; над всеми головой возвышался знаменитый своей несокрушимой силой Аякс Теламонид.

Агамемнон прошел на свое место и сел, окруженный друзьями. Когда утих гул собрания, царь высокомерно обратился к Ахиллесу:

– О Ахиллес, твердыня данайцев, почему ты миновал верховного вождя и сам созвал совет военачальников? Или ты нуждаешься в нашей помощи?

вернуться

28

«Илиада». Песнь I, стихи 1–7. Перевод Н.И. Гнедича. Этим обращением к музе начинается «Илиада». В греческой мифологии музы – богини музыки, пения, пляски, поэзии. Музы составляют свиту бога Аполлона.