Испания: поздний обед - Ричардсон Поль. Страница 38

Исламская авантюра — захват полуострова — началась в 711 году нашей эры, с прибытия 10 000 мусульман под предводительством Тарика-ибн-Зийяда. Он хотел основать первое в Европе исламское государство и поначалу преуспел, но все закончилось полной капитуляцией мусульманской Гранады перед католиками Фердинандом и Изабеллой в 1492 году. Но в промежутке между этими двумя датами произошел расцвет цивилизации, известной как Аль-Андалус, которую можно по праву считать самым значительным вкладом ислама в историю за все время его существования.

Однако, когда мавры впервые высадились на полуострове, образ жизни тогдашнего местного населения, находившегося под властью визиготов, вряд ли произвел на них впечатление: визиготы никогда в истории не проявляли себя как народ особо энергичный, и при них коренное население вернулось к доримскому образу жизни — попросту говоря, впало в нужду. Без римлян земля почти не обрабатывалась, так что рацион визиготов был крайне однообразным и в основном состоял почти исключительно из зерновых и мяса. В противоположность христианской триаде: мясо, пшеница, вино, — андалусцы могли похвастать гораздо более пестрым кулинарным ассортиментом, в котором главную роль играли овощи и фрукты, в каждое блюдо добавляли специи, а искусство выпечки и изготовления сладостей достигло невероятных высот.

После нордической пресности постримской кухни пища исламской Испании кажется нам теперь блестящим фейерверком красок и ароматов. На берегах рек, таких как Тахо, Гвадалквивир, Гвадиана, Турия, Хукар, Сегура и Хенил, были посажены ягоды и фрукты — дыни, ввезенные из Персии, лимоны, лаймы, апельсины, абрикосы и айва, финиковые пальмы, гранаты — ну просто трансцендентальный символ всего хозяйства мусульманской Испании. Но, вероятно, самым важным из всех новинок оказался сахарный тростник, посаженный в субтропической зоне вдоль побережья нынешнего Мотрила, юга Гранады, где он до сих пор культивируется (кстати, фирма «Франсиско Монтеро Мартин» производит из его сока очень приличный ром).

На пике своего развития, в XII–XIII веках, кухня Аль-Андалуса, как считалось, превосходила своей элегантностью и утонченностью даже Византию. Душой этой кухни были специи, о чем прямо заявляет неизвестный автор испано-арабской рукописи XIII века: «Понимание ведущей роли специй есть безусловная основа всех блюд». Самыми популярными в то время приправами были: шафран, мята, лаванда, кардамон, тмин, орегано, кориандр, имбирь, горчица, перец, базилик, мускатный орех, рута, каланга, петрушка, анис, тимьян, корица, испанский тмин, сумак. Список солидный, и нельзя не отметить двух обстоятельств. Во-первых, в сегодняшней испанской кухне используется лишь малая толика их. А во-вторых, в этом списке отсутствует красный жгучий перец, самая любимая испанцами приправа, но это как раз легко объяснить, ибо он стал всенародно известен лишь через несколько веков после того, как открыли Новый Свет.

Арабское влияние на последующую пищу испанцев заключается не в особых ингредиентах или блюдах как таковых, а скорее в некотором резонансе, самом духе кулинарии. Как минимум два блюда из арабско-андалусского ассортимента дошли до наших дней почти без изменений: альбондигас(фрикадельки) — излюбленное блюдо закусочных и баров, и альборония(или борония) — летнее овощное рагу из баклажанов, лука, тыквы и чеснока, которое готовят в провинции Кордова, добавляя к нему помидоры и красный перец.

По некоторым сведениям, в золотой век существования Аль-Андалуса, когда представители трех великих мировых религий учились друг у друга и обменивались своими достижениями в сфере кулинарии, мусульмане заимствовали для своих религиозных праздников застольные обычаи христиан, и наоборот. Однако с началом нетерпимой Реконкисты все изменилось. Этническая чистка коснулась и питания: пришлось отказаться от многочисленных специй, приятно возбуждающих сочетаний сладкого и острого, ароматных восточных сладостей. Любое отступление от официальной католической диеты могло стать роковым и стоить гурману жизни.

Словом, после 1492 года возник барьер, помешавший ассимиляции арабской кухни, и постепенно ее особенности забылись. Победители-католики писали не только исторические романы, они составляли и кулинарные книги. Вообще, что касается кулинарии, то это было даже не столкновение цивилизаций, а возникновение настоящей пропасти между кулинарными культурами. Они пересекались только изредка, мосты между ними наводились лишь в ограниченном числе мест. Но и эти мосты невероятно узки, давно заброшены и требуют серьезного ремонта.

Хосе Луис Васкес Гонсалес, шеф-повар и исследователь, предпринял попытку воссоздать былую связь. Его ресторан «Колина-де-Альмансора» занимает верхний этаж в доме, стоящем буквально под сенью Красного Форта, если идти вниз по течению извилистой реки Дарро. Ранее ресторан размещался над турецкой баней и чайной, которые по-прежнему функционируют, а вот ресторан пришлось закрыть, поскольку юристы сочли это заведение недоступным для инвалидов-колясочников. И тогда сеньор Васкес открыл заведение по другому адресу, прямо на улице Рекохидас, но теперь его клиенты совсем не любопытные туристы и свободолюбивые представители богемы, а добропорядочные буржуа, обитатели нового города. Он начал свою новую авантюру с классического испанского меню и постепенно, одно за другим, вводил в него исторические блюда, так что к тому моменту, как его обеспеченные клиенты поняли, что с удовольствием едят, по сути дела, арабскую пищу, роптать было уже слишком поздно.

Хосе Луис родился в Аркосе-де-ла-Фронтера, одном из знаменитых «белых городов», усеивающих, как лавины, отроги гор Кадиса. Его кулинарная память хранит такие любопытные и теперь забытые блюда, как мелоха— десерт из дыни, сваренной в меду, или кесо эн борра —козий сыр, обвалянный в хлебных крошках и выдержанный в прошлогоднем оливковом масле. На повара он учился в городе Кадисе. Потом женился на жительнице Гранады и переехал к супруге, и тут его взгляды на кулинарию слегка изменились. Он решил, что в городе с таким богатым исламским наследием есть смысл готовить по традиционным рецептам периода «большого блеска» — времени правления династии Насридов, которые, дав западному миру одно из его чудес, бесследно исчезли, как облако пахнущего жасмином дыма.

Стоя в кухне, я наблюдал, как Хосе Луис готовит для меня блюдо, которое в XIV веке было в Гранаде семейной трапезой. Основные его два ингредиента — баклажан (и сейчас, как тогда, самый популярный овощ Гранады) и «мед», который на самом деле представляет собой подобие патоки, вскипяченного сока сахарного тростника. Этот тростниковый мед используется и в сладких, и в острых блюдах: это и приправа, и маринад для мяса, в него также обмакивают липкие миндальные пирожные.

Тонкие ломтики баклажана целую ночь вымачивались в смеси молока, меда, соли и перца. Теперь Хосе Луис промокнул их, пошлепал, чтобы высохли, и покрыл слоем бездрожжевого теста, тут же окрасившегося в яркий оранжево-желтый цвет (оказывается, в смесь была добавлена добрая щепотка поджаренного измельченного шафрана). Повар объяснил, что шафран теперь применяют в Гранаде только в наиболее состоятельных семьях (кстати, как ни странно, и кориандр тоже, хотя он дешевле и его проще культивировать). Потом Хосе Луис обжарил отбитые куски баклажана в густом зеленом оливковом масле и грудой навалил их на пеструю тарелку: ярко-желтый цвет шафрана очень красиво смотрелся на фоне синих и зеленых пятен, традиционной росписи андалусского керамического блюда. Тонкой струйкой меда, изготавливаемого из сахарного тростника в деревне Фрихильяна (теперь это ремесло, позаимствованное у мавров, уже почти совсем забыто), он сбрызнул сверху жареные завитки, и темный мед собрался лужицами на тарелке, затекая под изделия.

— Фатима, зажги, пожалуйста, свет в обеденном зале, — попросил шеф-повар официантку, выключая печь, и мы отправились поесть.

Глава десятая

КАСЕРЕС

Согласно теории антрополога Мартина Харриса, все человечество делится на любителей свинины и их антагонистов: то есть существуют такие культуры, в которых всячески избегают свинью как запретное животное и не хотят иметь с ней ничего общего, ни с живой, ни с мертвой; и другие, в которых приготовление и поедание свиного мяса — кульминация кулинарной жизни.