Шесть собак, которые меня воспитали - Прегозин Энн. Страница 47

Мы с Лекси, пусть не всерьез, но иногда представляем себе, как вдруг однажды дочь окажется в какой-нибудь дальней стране, где бродят верблюды, курятся благовония, из многочисленных корзинок поднимают головы шипящие кобры… И так ей все это надоест, так захочется увидеть родные лица и знакомые места, и тогда я пришлю ей посылку… А из посылки выпрыгнет Дэзи. Тут Лекси сразу же почувствует себя, как дома, потому что Дэзи – это символ домашнего уюта и заботы.

Чему меня научила эта собака? Она заставила вспомнить о душевном комфорте, который прячется в нас самих и которого не так-то легко достичь. К тому же часто бывает некогда. Обрести его не так помогает ежегодный отпуск, призванный восстанавливать силы (но чаще он только утомляет), как маленькие удовольствия, украшающие нашу повседневную жизнь. Дэзи в этой области нет равных, потому ей присвоено почетное звание: «мастер-инструктор в области создания душевного комфорта».

Но и требования к физическому комфорту у нее выше, чем у любой другой благоразумной собаки. Эта малышка ставит во главу угла собственное удобство: предпочитает находиться в тепле, когда на улице холодно; ищет прохлады во время жары, ее матрасик должен быть мягким; а ее любимый Тэдди – всегда под боком; корм – только высшего качества, а для придания пикантности его вкусу туда хорошо бы добавлять кошачьих галет. Вот одна порция удовольствий исчерпана. Прежде чем перейти к получению следующей, ей совершенно необходимо отдохнуть и восстановить силы. Дэзи упорно избегает всего, что причиняет ей неудобства: если ее миска для воды пуста, она, как я уже говорила, начинает ею греметь. Эта собака ни за что не будет молча страдать от жажды. И ей не нравится, когда никого нет рядом, чтобы по первому требованию исполнять ее желания. И, конечно же, она избегает любых ощущений, хотя бы отдаленно напоминающих боль.

Такое трепетное отношение к собственной персоне до сих пор приводит меня в изумление: сама я одиннадцать месяцев в году работала по шесть дней в неделю. И меня никогда не останавливали ни холод, ни жара, ни всякого рода недомогания. Мне не каждый день удавалось пообедать. Я работала по выходным, когда все отдыхали, работала в праздники, когда другие веселились. Я, больная, шла в Грин Виллидж, потому что выросла в семье, где считалось: если ты еще не умер, то обязан идти на работу.

Правда, дочери эти «спартанские качества» я не привила. Примером материнства для меня была Делла, я пыталась воспитывать свою дочь так же, как она своих щенков, поэтому комфорт Лекси с самых первых дней ее жизни стал для меня приоритетной задачей. Если она просыпалась среди ночи и начинала плакать, я спешила ей на помощь. Если мне казалось, что какая-то деталь одежды доставляет ей неудобство (пока малышка еще не умела говорить), я тут же старалась все исправить. Когда старые кондиционеры вышли из строя, новый был установлен прежде всего в детской. Но у меня никогда не получалось создать хотя бы какое-то подобие комфорта для себя.

Моя подруга и сотрудница Шон видела, как я устаю, и она, бывало, предлагала мне испробовать то классическое средство, к которому прибегают женщины для восстановления сил. «А не устроить ли день красоты?» – бодро говорила она. (Перевожу: отправиться к массажисту или заняться собой в домашних условиях: приготовить ванну, закрыть дверь, улечься в нее и не выходить, пока не почувствуешь себя отдохнувшей). На моем лице появлялось скептическое выражение, и она сдавала позиции: «А если в обед?» Выражение моего лица не менялось, и Шон, уже неуверенно, продолжала: «А час? Ну, всего десять минут красоты!»

Но я оставалась глухой к призывам Шон. Когда имеются ребенок, о котором надо заботиться, муж, который тоже имеет право на внимание, издатель, который ждет новую книгу, а срок сдачи рукописи все приближается, о каком отдыхе может идти речь? Ваши собственные нужды растворяются во всем этом. Вы о них и не вспоминаете.

Но не Дэзи. Она любит комфорт и умеет устроить свою повседневную жизнь так, чтобы наслаждаться ею. Но и у меня, наконец, открылись глаза, я поняла, что ничего плохого в этом нет. Так и нужно поступать. Доставить себе в течение дня маленькие удовольствия или позволить себе отдохнуть – это не эгоизм, а естественная потребность и не следует при этом испытывать чувство вины.

Тот уровень комфорта, который имеет Дэзи, для меня практически недостижим. На это потребовалось бы человек пятьдесят прислуги и, как минимум, три секретаря. Но кое-что я все же могу себе позволить. Существуют маленькие ежедневные радости, дающие хороший заряд энергии на весь день. И я их нашла. Это может быть чашка чая: не просто какого-нибудь, а хорошего, заваренного по всем правилам чая, налитого обязательно в красивую чашку. Можно на несколько минут выйти в сад, чтобы понюхать розы. Не подрезать их, не удобрять, не срезать для букета, а просто полюбоваться ими и насладиться их ароматом.

Я начала поступать так, и это мне очень помогает.

Думаю, что тема личного комфорта имеет отношение к теме материнства. Поведение собак вообще мало предсказуемо, никогда не знаешь, какая из них окажется хорошей матерью. У Моппет материнский инстинкт пробудился не в полной мере. Делла была необыкновенной матерью. Тимба, я думаю, тоже могла бы стать такой же. Но Дэзи? При ее любви к комфорту о щенках не могло быть и речи! Да их и не было. Скорее всего, при наших попытках ее повязать у нее началась бы истерика. Не следует забывать и о самих родах. Дэзи лишилась бы чувств при первой же настоящей схватке. И потом: щенков надо кормить, за ними нужно ухаживать, им надо посвятить себя, а наша малышка слишком занята собой. Иными словами, материнство не для этой собаки. Поэтому ее стерилизовали.

Жизнь с Дэзи заставила меня задуматься, как в одной собачьей – или человеческой – личности уживаются столь противоречивые черты. В глубине души (хотя и на очень большой глубине) этой маленькой пугливой собаки есть мужество. Она терпеть не может природные явления, с которыми связаны прогулки по городским улицам, но стоит взять ее в лес, и она скачет радостная, как щенок. Этот маленький симпатичный кокер не помнит о том, что в доме нельзя гадить, и в то же время – совершенно неожиданно – вспоминает и исполняет старый, давно забытый трюк. Трудно найти более яркий пример сочетания в одной личности столь противоречивых черт характера, чем Дэзи, – маленькая эгоистичная собачка, способная тонко чувствовать настроение близких людей и переживать вместе с ними.

Об этом можно говорить долго, тем более что многое только кажется нам противоречивым. Когда Дэзи исполнилось шесть лет, я решила, что хорошо знаю эту собаку. Но иногда меня все-таки одолевали вопросы: «О чем она думает? Вспоминает ли она Бу? Скучает ли по нему?»

Я не представляла, что наша нежная Дэзи может скучать по угрожающему рычанию, доносившемуся от миски Бу во время кормления. Что ей не хватает впечатлений, которыми была так богата ее жизнь, когда Бу, случалось, кидался на какую-нибудь собаку, пусть даже опрокидывая оказавшуюся у него на пути Дэзи. Казалось бы, именно из-за таких воспоминаний образ Бу должен быстрее стереться из ее памяти.

Нам не дано знать, что творится в голове у собаки или у любого другого мыслящего существа, поэтому всегда нужно быть готовым к сюрпризам и к тому, что ваши выводы окажутся неправильными.

Вот вам доказательство.

Я уже говорила, что после смерти Бу как-то сразу появилось много ротвейлеров. Они попадались в парках, на улицах, в теленовостях – буквально везде. Но на Бу они были мало похожи. Эти тонконогие, низкорослые, уродливые и болезненные собаки казались (да и сейчас остаются) жалкой пародией на настоящих ротвейлеров. Нечто подобное происходит практически со всеми породами, которые входят в моду.

Однажды, года через три после смерти Бу, мы с Дэзи подходили к входу в Проспект-Парк, как вдруг она неожиданно остановилась и замерла. Я слегка потянула поводок. Она не двигалась. Я дернула еще раз. Дэзи не обратила внимания. «В чем дело?» – спросила я. Собака не повернула головы, она неотрывно куда-то смотрела. Я взглянула в ту же сторону – крупный, очень красивый кобель ротвейлера пересекал улицу вместе со своим хозяином. Дэзи не отводила глаз, и голова ее поворачивалась вслед уходящей собаке.