Медуза - Тимайер Томас. Страница 2

— Дело в том, что раньше я работала в других местах и в Сефаре впервые.

Ханна, не скрывая любопытства, разглядывала искусно расписанные плетеные кожаные сандалии на ногах тарги. Шею Кора украшал традиционный гри-гри — амулет из множества кожаных мешочков, в которых туареги носят с собой изображения идолов и тексты сур Корана для защиты от недобрых духов пустыни.

Ханне пришла в голову идея.

— Вы мне не поможете? — обратилась она к Кору. — Я должна попасть в одно место.

Вытащив карту из рюкзака, она показала избранный ею пункт назначения.

— Вот, знаете, где это? Там есть наскальные изображения — рисунки или выцарапанные изображения, в общем, что-нибудь в этом роде?

Тарги подошел ближе. В его взгляде чувствовалась нерешительность. Ханна ткнула в другую точку на карте:

— Смотрите, мы с вами сейчас здесь. Вот расщелина, а вот крутой подъем по обе стороны плато.

Она неотрывно смотрела на тарги. Тот понемногу начинал понимать, что от него хотят. Задумчиво проведя морщинистым пальцем по карте, он поинтересовался:

— Здесь, говорите? — и отрицательно покачал головой. — Здесь вы ничего такого не найдете. Зря только время потратите.

У Ханны внутри все оборвалось. Столько отмахать, и зря? Нет, сегодня явно не ее день. Пока она, насупившись, складывала карту, Кор направился к туше антилопы. Подозвав свистом лошадей, он, поднатужившись, ловко взвалил добычу на спину одной из них, привязав сбоку кожаный мешок с внутренностями, а сам неторопливо забрался на другую.

— Не отчаивайтесь. На этом плато множество загадок, которые ждут таких, как вы. Знаете, по моей вине вы чуть было не попали в беду. Чтобы хоть как-то оправдаться, я вам кое-что покажу.

И протянул Ханне руку.

Она выжидала, раздумывая, стоит ли принимать приглашение. Вообще-то в отношении женщин туареги проявляли неизменное дружелюбие и предупредительность. Именно на женские плечи ложились все хлопоты в период долгого отсутствия мужчин. Но ведь и среди тарги попадаются черные овцы.

— Прямо и не знаю, что сказать. Мне ведь понадобится вода. И, кроме того, мой помощник будет ждать меня.

— О воде не тревожьтесь. Едемте со мной, не пожалеете.

Что-то в глазах этого человека говорило об искренности его намерений. И Ханна, подав ему руку, уселась позади него в седло.

Час спустя она сидела под трепетавшим на ветру пологом хаимы, зажав в ладонях стакан чаю — местные жители заваривали его из зеленых, скатанных в шарики листочков чайного куста. Получался сладкий и наваристый напиток. Ханна очень любила этот чай, приготовление которого занимало массу времени. Но в лагерях туарегов время особого значения не имело.

Прихлебывая чай, она осматривалась. Ханна любила Сахару, а тут было самое живописное место этой необозримой пустыни. Тассили-Анджер, плато Рек, как называли его туареги. Продуваемое всеми ветрами и подмываемое водами высокогорное плато на юго-востоке Алжира, нетронутое в своей первозданности со времен сотворения мира. Южнее места, где она сейчас находилась, протянулись горные кряжи Хоггар и Айр. Горы эти были вулканического происхождения и отличались темным цветом. Совсем как в Дантовом «Аде». А к востоку и западу — песок. Нескончаемые песчаные моря, океаны, волны которых достигали двухсот пятидесяти метров в высоту. Царство пустынь, величайших в мире пустынь. Никто не выживал там, за исключением разве что туарегов. В сравнении с этими пустынями даже Тассили-Анджер казалась райским оазисом. Здесь имелись водные источники, кипарисовые рощи, финиковые пальмы, тут и там попадались козы, змеи и зерда — обитавшие в пустынях лисицы. Здесь даже жили птицы. Вороны, грифы, совы. Тассили-Анджер была островком, где находили прибежище земные создания, стремясь уберечься от безжалостных песчаных цунами.

Ханна наблюдала, как ловко Кор управляется с антилопой. Четыре надреза у пут, четыре на черепе. И все до одного в нужных местах. При помощи особого приспособления он закачал воздух под шкуру, после чего стащил ее, вывернув, словно перчатку. Затем аккуратно развесил шкуру для просушки и приступил к разделке туши. Куски были переложены в кожаные мешки. Кое-что досталось и собакам, хотя не слишком много: туарег знал, что закармливать псов нельзя — обленятся. А это недопустимо. Когда Кор покончил с разделкой, обе собаки, поняв, что больше ничего не получат, покорно удалились в расщелину между скал — поискать еще чего-нибудь.

— Так. — Кор снова обратился к гостье. — Вы уж простите мою невежливость, но я должен был покончить со всем сейчас — иначе мясо испортится. В мешках оно как раз дозреет, пока я доберусь до кочевья.

— Ну что вы! — махнула рукой Ханна. — Я все прекрасно понимаю. А у вас неплохие помощники. Я имею в виду собак. Что это за порода?

Кор усмехнулся:

— Да какая тут может быть порода? Помесь. Такие лучше всего годятся для охоты. Всегда голодные, всегда беспокойные. Они не успели утратить охотничий инстинкт, а кроме того, прекрасно знают, что убивать добычу не положено. И очень хорошо поддаются дрессировке. — Усевшись рядом, туарег и себе налил чаю. — Скажите, а для чего вам эти рисунки на скалах?

— Я от них в восторге. Их можно встретить и на юге Африки, но таких, как здесь, в центре Сахары, там не найдешь. В пустыне под открытым небом они сохраняются куда дольше, чем в любом музее.

Ханна почувствовала, что садится на своего конька, но мужчина, похоже, заинтересовался. И она решила продолжить:

— Самое трудное — найти их. Это нелегко на площади, по величине равной Европе. Легче, наверное, иголку в стоге сена отыскать. Именно здесь, к северо-востоку от Джанета, находятся самые интересные и значительные изображения в целой Африке. А может, и во всем мире. С ними можно сравнить лишь изображения, обнаруженные у Везера, на юго-западе Франции. В таких пещерах, как Фон-де-Гом, Ле-Комбареи, Ласко. Их названия прогремели на весь мир.

Кор задумчиво кивнул:

— А здесь у нас одни только безымянные голые скалы с рисунками старейших.

— Да, зато они уникальные по красоте. Когда увидела их впервые, стало ясно, что никакой жизни не хватит изучить их все.

Последнюю фразу Ханна произнесла едва слышно.

Кор провел пальцем по краю стакана с чаем.

— А как ваша семья относится к тому, что вы в одиночку отправляетесь в пустыню?

— Семья? — Ханна искренне удивилась этому вопросу. — Да никак, — с горечью усмехнулась она. — Вот уже несколько лет мы не виделись с отцом. Он мне все никак не может простить, что я не только не пошла по его стопам, но и не вышла замуж и не стала нормальной домашней женщиной. Он считает, что мне только это и требовалось. Ну ничего, у меня есть младшая сестра. Вот она оправдала все его надежды.

Ханна замолчала. Она сообразила, что очень давно ни с кем не говорила столь откровенно. Даже со своим помощником. Ей вообще давно не выпадала возможность поговорить с людьми посторонними, не имевшими отношения ни к наскальной живописи, ни к археологии. И тут же Ханна с огорчением заключила, что она, в сущности, очень и очень одинока.

— Ну, как я поняла, вы хотели мне что-то показать? — решила Ханна перейти к делу.

Кор снова устремил на нее загадочный взор.

— Простите мое любопытство. Это невежливо с моей стороны.

Ханна отмахнулась:

— Ничего, я сама хороша. Незачем было вываливать на вас свои проблемы. Но знаете, иногда так хочется выговориться…

Тарги улыбнулся.

— Хотите еще чаю?

— Большое спасибо. С меня хватит, я думаю.

— Хорошо. Тогда пойдемте. Здесь недалеко.

Он хлопнул в ладоши, и собаки тут же явились на зов хозяина. Кор, поднявшись, жестом пригласил Ханну следовать за ним.

Едва выйдя из палатки, она почувствовала, что жара усилилась — на лбу выступили капли пота. Полдень еще не наступил, а было уже невмоготу. Такая жарища, что не дай Бог ступить босой ногой на раскаленные камни. Широко, размеренно шагая, Кор ловко маневрировал в узкой расщелине между скал. Собаки бежали впереди Ханны, не отставая от хозяина. На секунду она остановилась и огляделась. Местность выглядела тоскливо и безнадежно. Долгие годы поисков выработали у Ханны особое чутье. Здешние скалы несли на себе следы эрозии. Если на них когда-то и были рисунки, песок и ветер безвозвратно погубили их. Но она помнила и о другом: не торопись с выводами. Может, тарги желал ей показать вовсе не рисунки.