Огненная дорога - Бенсон Энн. Страница 49

— Может, служанка пойдет на рынок. Почему бы тебе не составить ей компанию?

А вдруг он и впрямь сказал Марселю, что Кэт его служанка? Во всяком случае, судя по обращению с ней хозяина дома, тот именно так и считал. Неприятная мысль обожгла Кэт, но выяснять подробности она не стала.

— А как же с возвращением на улицу Роз? — спросила она.

— Мы непременно пойдем туда днем, как только я закончу переговоры с Марселем.

Рассерженная, обиженная и отчасти недоумевающая, Кэт тем не менее согласилась оставить Гильома наедине с Марселем.

— Прекрасно! — презрительно фыркнула она. — Пойду посмотрю, устроит ли служанку моя компания.

Она резко повернулась и, охваченная раздражением, отправилась на кухню. По крайней мере, хоть сорочку выстирает.

К тому времени, когда появился Гильом, чтобы отвести Кэт на улицу Роз, сорочка была выстирана, высушена и снова надета.

Кэт собрала свои немногочисленные вещи и попрощалась с Марией, которая вела себя вполне дружелюбно на протяжении того недолгого времени, что они провели вместе. Марсель был занят, поэтому она не смогла поблагодарить его лично — да, по правде говоря, и не очень жаждала этого, поскольку было в нем что-то такое, отчего по спине у нее пробегал неприятный холодок. Ей хотелось знать, испытывает ли Гильом такое же ощущение, но спрашивать она не стала. Скоро она встретится с pere, и это не будет иметь никакого значения.

— Пожалуйста, передай ему мою благодарность, когда вернешься, — сказала она Гильому, когда они спускались по лестнице.

— Можешь рассчитывать на меня, — галантно ответил он. — Я тебя не подведу.

— Не очень-то я верю твоим обещаниям — ты едва не подвел меня сегодня. Я начала думать, что ты так никогда и не оторвешься от своего приятеля.

— Ты же знаешь, мы разрабатывали планы мятежа, — взволнованно, с затаенной надеждой сказал Гильом. — Этьен Марсель убежден, что, если мы временно присоединимся к Наварре, король может потерпеть поражение.

— Но… Наварра же настоящее чудовище! По-твоему, ему можно доверять?

— Не знаю. Но, думаю, над этим стоит хорошенько поразмыслить.

Услышав неуверенность в его голосе, она подумала, что он прав в своих колебаниях. Однако этот странный союз навязывал ему сильный, энергичный, умеющий убеждать политик, и в дипломатии Каль ему не ровня.

«Может, нужно попытаться отговорить его. Ни к чему хорошему это не приведет».

— Гильом, я думаю… — начала Кэт.

— Что?

— Ох, ничего. Не важно. — Совсем скоро она встретится с pere, и все эти заботы ее не будут касаться. — Я просто хотела сказать, что желаю тебе удачи в твоем деле и благодарна за то, что ты проводил меня. — Потом она сменила тему. — Твоя «минутка» затянулась так надолго! Мария милая девушка, но эта ее болтовня — мадам то, мсье это! Бедняжка и понятия не имеет, что творится за стенами дома. Я бы умерла, выпади мне такая судьба.

— Тогда будь благодарна Богу, что Он не уготовил для тебя эту участь и ты знаешь что-то, кроме подневольной работы. Однако заметь себе: Мария живет в приличном доме, всегда сыта, и время от времени ей перепадают одно-два су. За пределами Парижа мало кто может этим похвастаться. Да и здесь, если уж на то пошло. И Марсель, в соответствии со своей философией, предоставляет ей некоторую свободу. В его доме часто бывают очень влиятельные люди. Возможно, он хочет показать им пример того, как нужно обращаться со слугами.

«Уж очень он восхищается этим Марселем, — внезапно подумала Кэт, снова охваченная беспокойством. — Это наверняка влияет на ход его мыслей».

— Тем не менее она остается служанкой.

— Это так. Ее свобода ограничена. И ты, леди, гораздо свободнее нее.

«Если это можно назвать свободой».

Однако она почувствовала себя пристыженной; по сути, он был прав.

— Я благодарна за все, чем Бог одарил меня. Однако Создатель прихотлив в своих дарах — то дает, то отнимает. Думаю, Он играет со мной.

— Ты не больше и не меньше игрушка в руках Бога, чем любой смертный.

Она замедлила шаг, остановилась и пристально посмотрела на него.

— Нет, Гильом, больше. Бог с особым увлечением играет со мной. И с pere. Больше, чем ты даже можешь себе представить.

В его взгляде, прикованном к ее лицу, вспыхнуло любопытство.

— Умоляю, расскажи, что ты имеешь в виду.

Его интерес казался таким искренним; возникло искушение открыться ему. Это было бы такое облегчение — свободно говорить о своей жизни с кем-то, кроме Алехандро, — какого она не знала со времен детства. Однако она не вправе принимать такое решение самостоятельно.

«Нужно обсудить эту идею с pere», — подумала она.

— Я… я хотела бы, но должна сначала поговорить с pere.

Его разбирало любопытство, но даже сильнее этого было внезапно вспыхнувшее осознание того, что совсем скоро Кэт вернется к Алехандро и вся ее привязанность, все любящее внимание будут полностью обращены на него. Само ее присутствие рядом действовало на Каля успокаивающе, и на один краткий миг в его сердце вспыхнуло желание сбросить с себя все навалившиеся обязанности, оставить позади борьбу и неизбежно сопутствующее ей кровопролитие. Снова стать как все, жить жизнью обычного мужчины, со всеми ее тяготами, испытаниями и мимолетными радостями.

«Если бы она, пусть еще совсем девочка, была рядом, это облагородило бы всю мою жизнь! Поистине, это судьба!»

Однако она вот-вот покинет его. С каждым шагом, приближающим их к месту встречи, мысль о надвигающейся разлуке с Кэт становилась все более мучительной. До улицы Роз оставалось совсем немного, когда Каль набрался мужества взять девушку за руку и заставить ее остановиться.

— Знаю, ты торопишься, но мне хотелось бы прежде обсудить кое-что с тобой, — сказал он. — Мне было бы очень приятно сознавать, что я смогу снова увидеться с тобой, когда все это безумие закончится. — Потом, совсем тихо, он добавил: — Если, конечно, ты тоже хочешь этого.

Их взгляды на мгновение встретились, но Кэт тут же отвернулась. Ее щеки пылали.

— Мне тоже было бы приятно, — прошептала она.

— Как твой pere отнесется к идее, чтобы ты осталась со мной?

На ее лице возникло удивленное выражение.

— Только я?

— Нет, — тут же поправился Гильом. — Я, конечно, имел в виду вас обоих.

Кэт переполняли странные, незнакомые эмоции: надежда, волнение, радостное предвкушение; однако реальность их нынешнего положения перекрывала все.

— Понятия не имею, как он отнесется к этому плану. Если ты имеешь в виду, что мы станем твоими соратниками, он вряд ли согласится. Однако пусть лучше он сам даст тебе ответ.

Каль взял ее за руку. По контрасту с его собственной ее ладонь была маленькой и изящной. Задавая следующий вопрос, он постарался вложить в него уверенность, которой на самом деле не чувствовал.

— А ты не против, чтобы я поговорил с ним об этом?

— Нет, Гильом, я… мне кажется… думаю, я буду рада.

Он продолжал допытываться, неуклонно стремясь к тому, к чему, он надеялся, эти расспросы выведут.

— А если бы ты могла бы ответить на мой вопрос сама, что бы ты сказала?

— Думаю, да.

Выражение непритворного счастья на его лице поразило ее.

— Однако я должна учитывать желания pere, — быстро добавила она.

— Лекарь был бы очень полезен для нашего дела.

— Уверяю тебя, он не захочет участвовать в войне.

— А как насчет целительницы? Я видел, на что ты способна.

Кэт еле заметно улыбнулась.

— Мне еще учиться и учиться, однако я попыталась бы стать полезной.

— Я видел, какую пользу ты можешь принести. Вообще-то даже если бы ты просто оставалась рядом со мной, даруя успокоение самим своим присутствием, я был бы счастлив.

Признавшись, таким образом, во взаимной привязанности, пусть и в достаточно расплывчатых выражениях, они продолжили путь.

Первый день пленения Алехандро провел в предоставленной ему маленькой комнате в приятном одиночестве. Вездесущие охранники оставались снаружи; два сильных солдата не разговаривали друг с другом, но стоически выполняли возложенную на них задачу. Алехандро не сомневался, что, попытайся он вырваться из заточения, они мгновенно набросятся на него. Однако пока он вел себя хорошо, они не беспокоили его.