Бессмертный - Слэттон Трейси. Страница 33

— Лука принес яйца, — сказала Рахиль.

— Как заботливо, не правда ли? — воскликнул Сфорно.

Он посмотрел на жену, но та сделала вид, что не заметила, и Сфорно с Рахилью со значением переглянулись. Затем он повернулся ко мне и положил руку мне на плечо.

— Как поживаешь, Лука?

— Я придумал, как заработать денег, — сообщил я. — Тогда я смогу отдавать вам и госпоже Сфорно мой заработок.

— Мне хватает лекарского заработка, — ответил Сфорно. — У меня хорошая репутация среди богачей. Они посылают за мной под покровом ночи. Но хорошо платят. Тебе не обязательно давать нам деньги.

Он взял с тарелки кусок хлеба.

— Папа! — заворчала Рахиль. — На завтрак не останется!

— Я всегда работал, — возразил я.

— Так что же ты придумал?

— Город нанимает грузчиков, чтобы увозить трупы. Я тоже могу это делать. Это всякий сумеет, а я не знаю никакого ремесла. Нужна только сила, а у меня ее предостаточно, — сказал я и пожал плечами. — И я никогда не болею. Так что справлюсь.

— Надо научить его читать, — вставила госпожа Сфорно, не глядя на меня.

Я так и ахнул от радости.

— Я смогу читать Данте!

— И ремеслу какому-нибудь нужно выучить, — продолжила она, как будто я ничего и не сказал. — Только так мы освободимся от него.

— Лия моя, до чего ж ты практичная! — Сфорно дотянулся до жены и погладил ее по щеке.

— А пока я могу работать на город, — сказал я.

— Нужно сделать так, чтобы он не притащил нам заразу, — ответила госпожа Сфорно. — А деньги пускай откладывает, чтобы устроить свою жизнь.

— Лия права, зараза распространяется, как пожар, — нахмурился Сфорно. — Тебе придется делать то же, что я делаю после посещения больных, — как следует мыться щелочным мылом и переодеваться, прежде чем войти в дом. Чума может передаваться даже через одежду.

— Я буду так делать, — с рвением отозвался я.

— Я могу научить его читать, — предложила Рахиль.

Сфорно кивнул, но госпожа Сфорно обернулась и погрозила дочери.

— Я так не считаю, — сказала она. — У него будут деньги, чтобы нанять учителя!

— Тогда я пошел, — сказал я, пятясь, и, выйдя из кухни, полетел по коридору, мимо лестницы, где две другие девочки — робкая Сара и младшая Ребекка — играли с куклой.

Выбежав в прихожую, я выскочил за порог и захлопнул за собой тяжелую резную дверь, в которую не осмелился постучать прошлой ночью. Не знаю, что так гнало меня прочь из дома Сфорно. Отчасти причина была в том, как госпожа Сфорно старательно отводила от меня взгляд, как Мириам в объятиях своего отца заливалась смехом. Отчасти в этом виновата была маленькая зеленая змейка, которая, извиваясь, уползла прочь. А главной причиной были, конечно, побитые собаки и решетки, которые сидят у них внутри.

ГЛАВА 8

Рассветное майское солнце залило город белесоватым туманным светом. Повсюду лежали тела, бесцеремонно выброшенные из домов, в которых они некогда обитали. Если бы не черные бубоны, людей некоторых можно было принять за спящих, почему-то уснувших на улице в неестественных позах после какого-то дьявольского карнавала. Но попадались и другие, распухшие и почерневшие, источавшие отвратительное зловоние, гораздо худшее, чем обычно исходит от мертвецов. В бедных кварталах Ольтарно я встречал на улицах сваленных в кучу еще живых, испускающих там последний вздох. Одни подзывали меня, махая рукой, другие просто смотрели, не в силах даже поднять руку. По числу трупов и зловонию я догадался, что в городе не хватает могильщиков, чтобы убирать улицы. А летом дело станет еще хуже, ведь безжалостная дневная жара будет наступать все раньше и раньше. Не теряя времени, я поспешил к Арно, который струился под мостами ленивой серебряной лентой. Ему не было дела до заразы и смерти, носившейся по городу. Перейдя через мост, я оказался в центре Флоренции и поспешил в Палаццо дель Капитано дель Пополо, где священник или служащие магистрата нанимают могильщиков.

Во дворе Палаццо дель Пополо уже собралось несколько нищих и темных личностей. Его здание представляло собой внушительное и строгое каменное строение с арочными окнами и башней, возвышавшейся над крышей трехэтажного дворца. Снаружи дворец был похож на крепость — такие же мощные стены из грубо отесанного камня, но во дворе, где мне пришлось ждать, было очень красиво. Колонны поддерживали просторный сводчатый портик, а к пышной открытой лоджии на втором этаже вела парадная лестница. Собравшиеся смерили меня взглядом, но, увидев бедно одетого мальчишку, потеряли ко мне интерес, ведь у меня явно не было ни денег, ни драгоценностей. Появились еще люди и даже мальчики, изношенная одежда выдавала в них красильщиков шерсти. Пришли даже женщины — уличные проститутки, которым чума перебила работу. Однако тем, кого еще не затронула болезнь, нужно было находить себе пропитание. Я назвал свое имя нотариусу, он, устало кивнув, записал его в учетную книгу, и я, прислонившись к стене, стал наблюдать, как собираются люди. Услышав слова «…мы входим в дома, где все мертвы…», я прислушался к тому, что говорил этот человек.

Его собеседник живо кивнул.

— И берегись стражников! Вчера вот мужчина умер прямо на пороге своего дворца, я вошел за его женой и ребенком и нашел три золотых флорина! Дворец был пуст — ни служанок, ничего, я бы взял больше, но два конных стражника следили, как я гружу трупы. Пришлось привязать малышню к родителям, чтобы сложить нормально. Вот если б не офицеры, я бы огреб целое состояние!

Первый затряс кулаками.

— Считают себя хозяевами города, даже когда люд мрет или бежит прочь. Мы заслужили свою добычу, а то у самих, поди, кишка тонка мертвяков вывозить! Мы жизнью рискуем! Да город у нас в долгу.

Дородный мужчина с залысинами, стоявший рядом, пожал плечами и повернулся к ним.

— Слуги сейчас еще как загребают, — сказал он. — Они могут запросить сколько угодно за свои услуги, и богачи заплатят. Те, кто еще остался в городе. Почти все сбежали.

У меня глаза на лоб полезли при мысли, что можно найти пустой дворец с беспризорными богатствами — хватай и беги. А если хозяева мертвы, то это вообще не кража. На что им теперь это добро? Я мог набрать денег и драгоценностей, шелка и мехов, серебряных кубков и жемчужных ожерелий, и мне надолго хватит, чтобы прокормиться. Я был доволен собой, что не утратил сметливость уличного бродяги, таким бы я и остался, если бы не попал в плен к Сильвано и избежал бы его свирепой кабалы. И тут я вспомнил, что теперь живу в семье Сфорно. И подобная сметка для меня стала ненужной и даже неподобающей. Представить только лицо госпожи Сфорно, не желающей смотреть мне в глаза. Вряд ли ей понравится, если я приду с такой добычей.

Из дворца в лоджию вышел подтянутый судья с чересчур завитой бородой и с важным видом спустился по ступеням. На нем была роскошная бархатная мантия с широченными красными рукавами, которые при каждом шаге взлетали, как два больших крыла. Такая роскошь казалась неуместной и даже кощунственной в то время, когда город вымирал на глазах. Что это, если не нарушение закона о расходах? Судья окинул толпу мимолетным взглядом и покровительственным тоном стал разъяснять условия работы: каков заработок, что мы должны работать до захода солнца, но можем сделать перерыв на обед в полдень, где найти носилки и доски, чтобы складывать трупы, куда их относить. За трупами будут приезжать телеги, запряженные лошадьми, и отвозить их на окраину города, а когда зазвонят к вечерне, мы должны явиться туда, чтобы выкопать ямы для захоронения. Главное, объявил он, запрещается грабить дома умерших и умирающих, иначе нас бросят в тюрьму гнить с преступниками, среди которых уже гуляет зараза. И наконец, он предложил набить рубахи чесноком и травами — чтобы отбить вонь, а заодно защититься от болезни. С этой целью рядом с носилками стояла тачка, доверху наполненная травами, и еще одна с головками чеснока. Затем судья спустился в толпу разбивать нас на пары.