Гарри Поттер и Обитель Бессмертия - akchiskosan. Страница 100

— Да, я знаю, он оттолкнул Беллатрикс Лестранж, которая пыталась затянуть за собой его и Нимфадору, — оборвал ее Перси. — Если бы он сделал другой выбор, я бы, пожалуй, совсем перестал уважать его.

— Сильно уважаешь? — ядовито осведомился Рон.

— Не говори глупости. Просто, в отличие от тебя, я помню, что Нимфадора Тонкс — жена нашего брата. Я, конечно, проведу неофициальное служебное расследование. Но, вполне может быть, она ничего недозволенного не сделала. Общение с родственниками — не преступление, а тяжкий крест.

Рон и Джинни, надувшись, демонстративно отвернулись от него, ведь и для них такое общение не было большим удовольствием. Однако подобные намеки не произвели впечатления на Гарри.

— Подожди, а откуда ты знаешь? — прицепился он, и почти пожалел об этом, когда на юном лице Перси, помимо псевдосолидных очков в роговой оправе, расцвело снисходительное выражение опытности и всезнайства.

— Очень просто. Многие члены Ордена Феникса мне известны, — ответил он. — Когда в стенах Министерства магии происходит смерть, это не проходит незамеченным. А что касается вас…

Получив взбучку, Гарри вышел от Перси в гневе. Он, конечно, считал возможным, что его не отблагодарят за письмо. Допускал, что министр его просто проигнорирует. Но прислать вместо себя Перси — это было, определенно, слишком!

— До каких пор нам придется это терпеть? — вопрошал он. И если бы Гермиона в тот момент рискнула бы сказать ему что-то разумное, они бы, пожалуй, поссорились.

Ободрение пришло к нему с неожиданной стороны, показав, что в мире так называемых взрослых и серьезных колдунов еще сохранились благодарные и сердечные люди. Вскоре с Гарри случилось то, что происходило с ним крайне редко: он получил почту.

— От кого бы? — заволновалась Гермиона, с подозрением наблюдая, как небольшая рыжая сова, бесцеремонно сунувшая клюв в гаррин кубок, расправляет крылья, собираясь в обратную дорогу.

— От поклонницы? — предположила Джинни, но Гарри уже разобрал подпись внизу конверта.

— Это от Олливандера, — констатировал он не без удивления. После того, как он узнал, что изготовитель палочек спасен из лап Упивающиеся смертью, его как-то не заботила судьба старика, хотя тот, если задуматься, мог многое рассказать. Вскрывая конверт, Гарри чувствовал, что его подгоняет любопытство ближайших друзей.

«Уважаемый мистер Поттер! У меня не было возможности отблагодарить Вас за мое чудесное освобождение, но, поверьте, я все время о Вас помнил. До недавнего времени я находился под особым наблюдением целителей и Министерства, второго, впрочем, в большей степени.

Должен признаться, я и мой уважаемый товарищ по несчастью Флориан Фортескью помимо своей воли принесли Темному лорду немало пользы. Поэтому советую вам остерегаться старины и древних ритуалов. Я застал то время, когда Темный лорд работал над вызовом особо мощной силы, и не очень удивился, когда узнал, что у Вас было видение на эту тему. Неопределенность, пожалуй, самое тяжкое испытание, и теперь все мы вынуждены соблюдать осторожность. Не знаю, переживаете ли Вы по этому поводу, и хочу успокоить Вас: то, чего он ищет, это невиданная доселе сила, и Вы вряд ли способны ее понять. Так что, если Вы мучительно пытаетесь сделать это, подвергая опасности собственное сознание, оставьте это. Никому не дано предвидеть будущее, и поверьте старому человеку, прожившему долгую жизнь: иногда решение можно найти только в самой ситуации, и не раньше».

Гарри не обнаружил в письме ничего такого уж полезного, но его тронула забота мистера Олливандера.

— Хороший человек, — одобрительно кивнул Рон, ознакомившись с письмом.

— Как бы я хотела сказать то же самое про Нимфадору, не сомневаясь, — огорчилась Джинни и замахала на брата, который собирался ей ответить: — Знаю, знаю, среди Блэков всякие попадаются!

Гарри тоже так считал, и ему очень хотелось бы утешить Джинни, но он не мог себе этого позволить. Он считал, что проблемы семейства Блэк для него остались в прошлом, вместе с Сириусом. И в очередной раз ошибся.

— Гарри, тебя к директору вызывают, — объявила, смущаясь, Падма Патил. — Зачем, понятия не имею, — добавила она.

Друзья Гарри, да и он сам, не на шутку встревожились. После посещения ими Министерства прошло больше недели, впрочем, опасность, что директор каким-то образом узнал об этом, все еще казалась реальной. И Гарри поплелся, куда позвали, мысленно сочиняя всякие оправдания и догадываясь, что ни одно из них не годится, это Забини, обладая природной хитростью, может взять Шляпу-сортировщицу и выйти сухим из воды, а у него, Гарри Поттера, это никогда не выходило. Ко всему прочему, чем больше проходило времени, тем громче в его душе говорил голос благоразумия, и Гарри чувствовал себя виноватым за то, что втянул в это и других ребят. Он, впрочем, надеялся, что их всех не отчислят с последнего курса, ведь в таком случае выпуск состоял бы почти из одних слизеринцев, а это, по мнению Гарри, было бы просто возмутительно.

«Хоть бы директора не было на месте! — пришло на ум, когда хмурый Филч назвал пароль и вызвал для парня эскалатор, не переставая зловеще ухмыляться. — Тогда бы я успел посоветоваться с Гермионой».

Но Фадж находился на своем месте, а напротив него Гарри, к своему удивлению, узрил Кричера.

— Что он натворил? — вырвалось у Гарри.

— Он — ничего, Гарри, прошу тебя, садись, — распорядился Фадж. — Мне бы хотелось выяснить, почему он вообще здесь находится. Как я понял, это длится второй год.

— А в чем проблема? — не понял гриффиндорец. У него в голове не укладывалось, что его могли вызвать к директору из-за такой ерунды. Однако бывший министр так не считал.

— Видишь ли, Гарри, твоему личному эльфу не место в школе. Я удивляюсь, почему Дамблдор позволил тебе иметь его при себе. Это почти скандал! — Фадж воздел руки к небу, затем, посерьезнев, придвинулся к Гарри. — Я тебя, конечно, ни в чем не обвиняю, но представь, что начнется. Каждый чистокровный ученик захочет иметь при себе личного слугу!

Это в некоторой степени объяснило Гарри, почему Фадж в такой панике.

— Но я не собирался выставляться или что-то такое, — поспешно заверил гриффиндорец и, недружелюбно покосившись на Кричера, добавил: — На самом деле, сэр, я вовсе не возражаю. Если вы считаете, что мой личный эльф не должен находиться в «Хогвартсе», я готов немедленно отослать его домой.

Но довольная, миролюбивая улыбка не успела выступить на лице Фаджа. Кричер внезапно пустился в пляс, роняя на пол всякие предметы и даже не обращая на это внимания. Впрочем, расколотив вазу, он склеил ее щелчком пальцев и оставил валяться на полу.

— О счастье! — вопил он при этом. — Кричер возвращается в родовое гнездо! В самый безупречный фамильный дом семьи Блэк! Как же он стоял без Кричера! О, что скажет моя дорогая госпожа, как она обрадуется! Наконец-то на своем месте! Спасибо, спасибо благородному господину! — прокричал он нараспев, бросаясь к опешившему Фаджу и обнимая его ноги. — Проучил мерзкого мальчишку! Заставил притянутого за уши хозяина вести себя как следует! И на него есть управа, да услышит меня Мерлин всемогущий!

Гарри отчаянно краснел. Он и не подозревал, что такая мелочь, как Кричер, способна заставить его испытывать подобные чувства. И, однако, чувствовать себя идиотом под испуганно-вопрошающим взглядом Фаджа становилось невыносимым. Плюс к тому, давно ему не приходилось слышать от эльфа такой высокопарщины.

— Заткнись! — приказал он и тут же вынужден был извиняться перед шокированным директором за грубость.

То, что Кричер подчинился, не особо исправило ситуацию. Он продолжал молча подскакивать, кружиться и кататься по полу, и в его беззвучии медленно, но верно нарастало что-то жуткое.

— Мистер Поттер, ну прикажите же ему аппарировать домой! — попросил совершенно растерянный Фадж.

И тут снова Кричер повел себя непредсказуемо. Только что до слез счастливый оттого, что его высылают домой, он подскочил и, сверкая ужасом в огромных глазах, принялся мотать мордой так, что зарябило в глазах.