Гарри Поттер и Обитель Бессмертия - akchiskosan. Страница 72

— «Сожги»! Что за театральщина! — фыркнула она, но все же на ее лице проступала тревога. — С другой стороны… возможно, кто-то действительно имеет основания бояться, что в нашей башне эта записка может попасть не в те руки.

— «Не доверяй липучке»! — процитировал Рон. — Гарри, в таком случае тебе придется шарахаться ото всех гриффиндорских девчонок, да и вообще ото всех твоих поклонников.

— Я и так не стану доверять кому-нибудь вроде Ромилды Вэйн! — отмахнулся Гарри. — Я же не идиот.

На лице Гермионы он прочел отчаянную неуверенность.

Рон между тем увлеченно гадал, о ком бы могла идти речь в записке.

— Я бы подумал на Маклагена, уж больно он противный. Да и Фадж тоже не ангел, а в нашу башню он, между прочим, заглядывал! И слизеринские старосты тогда, с обыском! Мерлин! А вдруг это просто очередная гадкая шутка слизеринцев? — предположил Рон. — А что, анонимка — очень на них похоже. Мы ведь не знаем, кто это написал.

— Вот и нет, — очень тихо произнесла Гермиона. — Я-то как раз догадываюсь.

Она встала и прошлась по комнате, натыкаясь на спинки кресел, от стены к стене. Рон неуверенно застыл, вытянувшись к ней и держа на весу протянутую записку. Вскоре Гермиона, действительно, подошла к нему и поманила Гарри. Втроем они снова склонились над пергаментом.

— Нет сомнения, почерк пытались изменить, — заговорила Гермиона. — Видите, буквы пляшут, наклон в разные стороны, и еще эти неуместные завитки. Но обратите внимание вот на это нижнее подчеркивание! Здесь оно попадается реже, как будто пишущий забывал, что надо себя контролировать. В общем, я знаю, кто так подчеркивает…

— Короче! — потребовал Рон.

— Я почти уверена, — протянула Гермиона, — что эта записка вышла из-под пера Пэнси Паркинсон. Мне приходилось видеть ее почерк в ее тетради, да и по делам старост тоже…

— Малфой! — вырвалось у Гарри. Да, собственно, он так и знал.

— Да, пожалуй, если это написала Паркинсон, тут, несомненно, замешан Малфой, — согласилась Гермиона.

— Все ясно, — Рон с мрачным удовлетворением потер руки. — Малфой хочет добиться, чтобы ты остался один. Вот тогда-то он и сделает тебе какую-нибудь гадость.

— Похоже на то, — согласился Гарри. — Если его план таков, тогда неудивительно, что Крэбб набросился на Маклагена.

Рон и Гермиона, оба изменившись в лице, отвернулись в разные стороны, но Гарри было не до чуткости. Что, если Маклаген чем-то мешал слизеринцам вывести из строя Гермиону, и таким образом постепенно добраться до него самого? Гипотеза выглядела убедительной, но Гарри грызло, что он все же не мог полностью быть в ней уверенным. Гермиона же как будто прочла его мысли, сказав:

— С другой стороны, я не могу гарантировать, что это действительно написала Паркинсон. Возможно, кто-то хотел, чтобы мы подумали, что это она. И тогда я совсем ничего не понимаю.

— Давай не будем усложнять, — раздраженно возразил Рон. — От слизеринцев всегда были одни неприятности. Они на все способны, скажешь, нет?

— Ошибаешься! Малфой все-таки не стал убивать Дамблдора, — бросила Гермиона, сосредоточенно пялясь в камин.

— Это, помнится, сделал Снейп, а он — тоже слизеринец! — с торжеством напомнил Рон.

Гарри ушам своим не верил! Чтобы его друзья в банальной ссоре позволяли себе бросаться такими аргументами! Ведь даже думать о том вечере до сих пор было для него невыносимо больно! Гарри уже открыл рот, дабы, не стесняясь в выражениях, осадить их, как вдруг за стеной, в школьном коридоре, послышались шаги и — голоса.

— Забудьте о том, чтобы вообще что-то обсуждать у нас в гостиной, — ворчал некто. Судя по повелительной манере, это был Драко. Гарри с друзьями застыли, боясь пошевелиться, словно любой шорох мог спугнуть слизеринцев.

— Но ты меня удивляешь! — этот, довольно низкий недовольный шепот, похоже, все же принадлежал девице. — Чтобы «спокойно все обсудить», надо подниматься в такую даль!

— Что поделаешь, время такое, Милли, — примирительно заметил Забини; он говорил в полный голос.

— Ты отдал записку? — зашипел тем временем Малфой, и шаги слизеринцев затихли совсем рядом. Рон бросил торжествующий взгляд на Гермиону. Сомнений не оставалось — анонимка была делом рук слизеринцев.

— Да, сунул в сумку, как договаривались, — отозвался то ли Крэбб, то ли Гойл.

— Только я бы особо не рассчитывала, — подала голос Пэнси Паркинсон, в то время как кто-то, скорее всего — Малфой, снова зашаркал по коридору. — Чем больше человек о себе воображает, тем он на поверку тупее.

— Ну-ну, будем надеяться, у Грэнжер хватит ума, — хмыкнула Булстроуд, ранее выразившая недовольство высоким подъемом.

— В чем дело? — резко спросил Забини.

— Не открывается, — констатировал Малфой. — Значит, там уже кто-то есть. И я почти уверен, что это Поттер.

В течение нескольких секунд по обе стороны разделяющей их стены висела напряженная тишина. Вскоре она была прервана не очень приятными выражениями, коими слизеринцы аттестовали Гарри.

— Что будем делать? — спросила Пэнси.

— Идем обратно, — без раздумий решил Драко, и Миллисента застонала. — Да, а что ты хочешь? С Поттером пообщаться? — обратился он, по всей видимости, к недовольной. — Соскучилась по этому придурку?

— Вот еще! — фыркнула Миллисента.

Слизеринцы зашагали обратно.

— Слушай, а в коридоре, кроме нас, больше никого? — с опаской спросила Пэнси. — А то решат, что у нас появились тайны, и…

— Не волнуйся, все чисто, — не без самодовольства ответил Драко.

Компания в комнате переждала еще пару минут.

— Вот видишь, это они! — ткнул Гермионе Рон.

— Да, — согласилась она задумчиво, — но теперь я совсем не уверена… А записку все-таки надо сжечь.

Она потянула за листок, торчащий меж пальцев Рона, выдернула его и швырнула в костер.

Пару мгновений спустя Рон пришел в себя.

— Что ты наделала! — вскричал он. — Ведь нам нечего будет теперь предъявить Паркинсон.

Лицо Гермионы приняло каменное выражение.

— Прости! Я не знала, что ты так жаждешь выяснять отношения с Паркинсон…

— Тихо! — отрывисто приказал Гарри. Он вдруг кое о чем подумал. Когда слизеринцы уходили, он при всем желании не мог бы расслышать наверняка, что ушли все. Малфой вполне мог кивнуть кому-нибудь из дружков, и тот остался — ждать и сообщить, когда же Гарри с друзьями освободит Комнату необходимости. А еще гриффиндорец к тому, чтобы слизеринцы его подслушивали, относился совсем иначе, чем к противоположному явлению.

Гермиона, похоже, все поняла, а вот Рон поглядел на него обиженно. Гарри же подумал о том, что совсем нелишне в следующий раз заказать такое помещение, где не только слышно все, что снаружи, но недоступно то, что внутри.

По пути в башню Рон и Гермиона препирались относительно того, как им теперь повести себя со слизеринцами. Сделать вид, что ничего не случилось, как предлагала Гермиона, было, пожалуй, самым разумным.

Рон же выразил мнение, куда более совпадающее с мнением Гарри.

— А я бы заставил их съесть эту бредятину! — сказал он. — Будут они еще нас запугивать! Нет, ты подумай, а если они начнут постоянно совать в сумку Гарри всякие бумажки! Пожалуй, это нам урок, надо следить за своими вещами. Повезло еще, что не подложили что-нибудь похуже.

В ту ночь Гарри спал и как будто бы не спал. Ощущение были настолько странными, что, едва придя в себя, он первым делом тщательно убедился в том, что он — Гарри Поттер, находится в своей комнате в башне «Гриффиндора» и вокруг, стоит надеть очки, все видно так же четко, как всегда. Собравшись с мыслями, юноша потянулся за сигнальным зеркалом.

В некотором смысле ему повезло: на связь вышел сам экс-профессор Хмури, правда, разбуженный и жутко злой — или Гарри просто отвык от его внешности. Впрочем, сообщение заинтересовало его.

— Судя по тому, что я чувствовал, Волдеморт снова провел ритуал. С его помощью он вызвал какую-то неконтролируемую силу, — на ходу пытаясь понятнее сформулировать свои ощущения, сказал Гарри.