Пояс Богородицы - Святополк-Мирский Роберт Зиновьевич. Страница 31

— Ладно, илчи, догонишь! — улыбнулся Ахмат.

Татары возвращались к холму.

У Сафата было несколько минут.

— Слушай внимательно, — сказал он Машину.— Скажи Аннице, чтобы немедля отправила гонца к ве-ликому князю от моего имени — он ждет. Пусть пере-даст, что основные силы соберутся на Угре и будут ждать войско Казимира. Сами приготовьтесь к вой-не — тех, кто служит Литве, трогать пока не будут, но из Бартеневки, которая на этой стороне Угры, пусть все уходят — московитов они не пожалеют! Если тебе надо будет что-то мне передать — не бойся, езжай как купец прямо в главный лагерь и говори, что везешь товар илчи Сафату — тебя сразу пропустят! И вот еще:скажи Аннице — пусть бережется как следует — сам хан Ахмат хочет ее схватить!

Он протянул Манину золотую монету.

— За что? удивился купец.

— За тулуп. Он мне в самом деле будет нужен.

Сафат бросил Манину монету, вскочил в седло и, перебросив тулуп через луку, помчался вдогонку хану и его свите, которые еще не успели подняться на вер-шину холма.

Догоняя хана, Сафат горячо поблагодарил Аллаха за то, что он был так милостив к нему, явив чудесным образом купца Манина здесь и сейчас.

Сложились ли особым образом звезды на небе, или люди сотнями своих муравьиных дел, тревог и усилий, сами того не ведая, поворачивали скрипучее колесо истории, но в эту минуту ни один смертный не знал, чем все закончится.

Однако, обернувшись и пристально вглядываясь во тьму времен, можно увидеть, что в ту осень судьба со-вершенно не благоприятствовала последнему хану Зо-лотой Орды, но была очень милостива к тем, кто гото-вил ее сокрушительное падение…все в руках Господа!-

Глава девятая

«…В ЛИЧНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА»

ТайнописьZ

От Симона Черного

3 сентября 1480

Дом брата Аркадия Волошина в имении под Серпейском

Елизару Быку Рославль ,

Дорогой брат!

Я благополучно прибыл в Литву после утомитель­ного путешествия из Валахии, где все теперь нахо­дится в нежных, но крепких ручках сестры Марьи. Яуверен, что при помощи брата Неждана, который,как мне кажется, с первого взгляда неравнодушен к ней и готов выполнять любое ее поручение прежде,чем она его выскажет, сестра Марья успешно спра­вится со всеми задачами, которые я перед ней поста­вил.

Теперь я нахожусь в небольшом имении, принадле­жащем престарелым родителям нашего брата Арка­дия, которого, к слову говоря, мне пришлось срочно отозвать из Великих Лук. Дело в том, что братья изВолоколамска сообщили мне, что игумен Иосиф Волоцкий, который, как тебе известно, давно интересуется нашими делами, разнюхал, будто к его духов­ному ученику князю Борису Волоцкому прибыл из Нов­города новый священник, о котором он ничего незнает. Иосиф настолько этим заинтересовался, чторешил сам отправиться в Луки, чтобы лично побесе­довать с новгородским братом. Зная ум, настойчи­вость и проницательность Иосифа, я решил не рис­ковать и велел немедля отозвать брата Аркадия,тем более что там, в Луках, для нас нет больше ни­чего интересного. Здесь же, напротив, в ближайшеевремя будет вершиться История, а у меня, как тызнаешь, есть, быть может, единственная сла­бость — я люблю присутствовать при поворотныхисторических событиях и своими глазами наблю­дать их ход. Могу гордиться тем, что в продолжениемоей не столь уж долгой жизни мне удалось быть свидетелем, по крайней мере, десятка событий, ко­торые оказали влияние на дальнейший ход вещей.Помнится, я недавно упоминал, как своими глазами видел приезд в Московию будущей великой княгини, иты еще посмотришь — ее появление здесь решитель­но изменит историю…

Брат Аркадий прибыл вчера из Лук, использовавперед отъездом свой любимый прием — мнимуюсмерть. Я пожурил его за это: надо иметь в своем ар­сенале сотню приемов — нельзя постоянно приме­нять один и тот же — однажды он может превра­титься в реальность. Однако я рад, что он здесь, по­тому что мне может понадобиться его оперативнаяпомощь, если мы с тобой сочтем необходимым как-нибудь вмешаться в ход исторических событий, ко­торые со дня на день начнут здесь развиваться. В на­стоящее время я нахожусь в тылах стотысячноготатарского войска хана Ахмата, которое растяну­лось живой цепочкой более чем на сто верст от са­мой Оки и устья Угры и далее по этой речке, столь хорошо мне знакомой по многочисленным переходам рубежа. Я надеюсь, что вскоре наши братья и сестры, живущие на этих землях, начнут сообщать отом, как идет подготовка к решающей битве междумосковскими войсками, расположенными по ту сто­рону Угры, и ордынскими — по эту. Я надеюсь, чтомне удастся даже увидеть саму битву, если, конечно,она вообще произойдет, потому что кое-какие ма­ленькие рычажки огромной исторической машинывсе же находятся в наших руках. Ты очень мудро по­ступил, устроив себе торговую поездку в Вильно, —таким образом, ты будешь рядом с королем, а я —с Ахматом, который ждет его помощи. Я давно неощущал такого душевного подъема, как сейчас, —мы находимся на пороге поистине поворотного события!

Во имя Господа Единого и Вездесущего — Нашего Господа, который видит все, но не вмешивается в ни­чтожные мелкие деяния смертных, позволяя нам вер­шить их, и таким образом передает людям частич­ку Его Величия…

Верую именно в такого — НАШЕГО Господа!

P.S. Чуть не забыл ответить на твой вопрос отно­сительно Степана Полуехтова, так и не ставшегонам братом. Предлагаю поступить следующим обра­зом: отпустить его на все четыре стороны, дав не­много денег и предоставив самому решать, что даль­ше делать, но пристально наблюдать за каждым егошагом. Поживем —увидим.

Симон Черный.

…Степан не сомневался, что за каждым его шагом бу­дут пристально наблюдать, поэтому выработал для себя соответствующую стратегию — он как будто ни о чем не подозревает и ведет себя естественно, но на самом деле будет контролировать каждый свой шаг, чтобы по­ступать так, как ИМ хотелось бы, чтобы он поступал. Впрочем, у него и нет другого выхода — он у НИХ на крючке. Во-первых, не следует забывать о предупреждении доктора Корнелиуса: если через год лекарь не сде­лает новую операцию, кожа начнет вместе с мясом сле­зать с лица Степана. Во-вторых, его болезненное само­любие было действительно ущемлено. Степан искренне злился на самого себя — как можно было не справиться с таким простым заданием?! А ведь радовался — как здо­рово все придумал да как исполнил! И вдруг оказывает­ся, что он был как на блюдечке и тот, кто за ним неот­ступно следил, не только увидел его промах, но испра­вил его — ему сказали, что мальчишку-то этого Cеливановского, которого он не утопил, все равно по­том прикончили. Но кто ж мог знать, что мальчишка зи­мой подо льдом двадцать саженей проплывет да за спи­ной Степана в темной проруби под кустом вынырнет?! Хотя, — корил себя Степан, — догадаться можно было: когда он догнал Селивановых, идущих по льду с реки, мальчишка голый был да полотенцем утирался — зна­чит, плавал в проруби! Ну что уж вспоминать — теперь о будущем думать надо! А будущее — вот оно, перед ним. Идти-то все равно больше некуда!

- Стой! Куда? — остановил его мрачный стражник у ворот, за которыми виднелся запущенный, заросший бурьяном двор и облупившиеся, давно не крашенные стены старинного княжеского дома.

— Передай князю Семену, что вернулся его самый верный слуга!

— Зовут как?

— Князь сам знает, кто у него самый верный слуга, — ответил Степан.

I

…Князь Семен Вельский, по-прежнему высокий и стройный, — вот только шляхетские усы стали еще длиннее и чуть поседели, — подбоченившись, обошел Степана вокруг и, хмыкнув, спросил у своих дворян и друзей Осташа Курило и Пахома Воронца:

— Это кто такой? Вы его знаете?