Меж двух огней - Вудроу Патрик. Страница 23

Артур Стрейкен был единственным, кто остался в живых. Его выбросило на ближайший остров, откуда он почти три месяца добирался на плоту по Южно-Китайскому морю к австралийской заставе в Борнео. Этот побег принес ему Военный крест. История была громкой и вскоре стала частью военного фольклора. Очевидно, позже дедушка продал свою медаль и серебряный бизнес, чтобы собрать деньги для экспедиции на Дальний Восток. Теперь Стрейкен знал, зачем он это сделал. Его дед вернулся обратно, чтобы устроить все для своего сына перед возвращением в Англию, где он изготовил запонки.

Пока Стрейкен шел, его гнев совсем улегся. Даже если Гамильтон и пробовал украсть наследство, он оказался в тупике. Стрейкен представил его в форте, запутавшегося и смущенного. Он приехал на другой конец мира и увидел предмет, который практически невозможно украсть. И вокруг этой статуи весь шум? Какие права имело семейство Стрейкена на статую китайской богини? И каким, черт возьми, образом он мог завладеть ею?

Гамильтон вернулся в Англию совершенно сбитый с толку. У него не было ключа к разгадке тайны. «Эд поймет». Эти слова, должно быть, жгли Гамильтона как огонь. Скребли, дразнились, глумились. В любом случае, дело было не только в том, чтобы сложить вместе две запонки. Именно поэтому он и спрашивал, не хочет ли Стрейкен ему что-то сказать.

«Никогда в жизни не скажу», — думал Стрейкен. Даже через миллион лет не скажу Гамильтону про этот детский стишок. Если в вас что-то вдалбливают каждый день на протяжении первых шести лет жизни, вы начинаете воспринимать это совершенно серьезно. Приказ отца никому не рассказывать этот стишок был тем священным писанием, которому Стрейкен повиновался беспрекословно. Теперь он понял, почему. Вместе взятые — статуя, открытка и стишок — содержали в себе ключ к тайне семейного наследства.

Когда он дошел до гостиницы, его вдруг осенило.

Гун Дэтянь не была его наследством. Она просто указывала путь.

Несмотря на волнение, Стрейкен добрался до гостиницы с трудом. Он безумно хотел спать; начала сказываться смена часовых поясов. Был только ранний вечер, когда он рухнул на свою койку.

Он просыпался в три, четыре и пять утра. Лошадь из детского стишка вертелась у него в голове как карусель. В половине шестого он сдался и встал. В отеле был отличный бассейн. Стрейкен проплыл бассейн сто раз, и каждый третий заплыв он плыл под водой. Он начал учиться плавать в возрасте трех лет и ко времени окончания школы побил там все рекорды. Теперь плавание помогало ему расслабиться.

За завтраком он думал о загадке координат и причинах молчания Гамильтона, но его беспокоила еще одна проблема, не менее серьезная. Больше оставаться в Сингапуре он не мог. К настоящему времени Верховен наверняка пришел в себя и вполне мог разослать запросы по всему Интерполу. Верховен видел обе запонки — одну в «Схипхол», другую в Лондоне. Он все же детектив, помнить детали — его работа. Возможно, что Рейсдал записал координаты первой запонки. А Верховен наверняка их соединил и вполне мог выйти на форт, даже если и передал дело местной полиции. Сингапур становился опасным. Обстановка накалялась. Стрейкену было пора уходить.

Он решил отправиться на юг Индонезии. Бали был хорошим выбором по нескольким причинам. Раньше Стрейкен там не бывал, но знал, что дайвинг в тех местах отличный. Он находится недалеко от Сингапура, так что туда можно будет вернуться, как только он решит загадку. В то же самое время Верховену будет сложнее разыскивать его среди туристов. А лучше всего было то, что билеты стоили дешево — отель как раз рекламировал специальное предложение.

Через двадцать минут Стрейкен выписался из гостиницы и оплатил счет. Он ожидал такси в аэропорт, когда заметил в конце улицы ювелирный магазин и вспомнил, что осталось еще одно незаконченное дело.

Стрейкен прошел тридцать метров до магазина. Сумки были не тяжелыми, но спешить в тропическом климате неразумно. Он показал ювелиру вторую запонку и спросил, может ли он прикрепить ее к цепочке рядом с первой. Ювелир ответил, что никаких проблем. Стрейкен был его первым клиентом за день, и ювелир быстро принялся за работу.

Стрейкен наблюдал за ним. Он не хотел выпускать запонки из виду. Работа должна была занять несколько минут, он приказал себе расслабиться и начал осматривать магазин.

На столе у двери стояла коробочка. Она была кроваво-красного цвета, разрисованная вручную золотыми драконами и молящимися монахами. Открыв ее, Стрейкен не смог сдержаться и громко рассмеялся, чем ввел продавца в заблуждение: тот начал обещать специальные цены на все, что только мистер ни пожелает. Стрейкен едва слушал его. Коробка была полна колец, и, открыв ее, он внезапно понял, что разгадал загадку.

Улыбаясь во весь рот, Стрейкен заплатил ювелиру за работу и бросился к такси. Через двадцать минут он был в форте. Еще через пятнадцать — в библиотеке. Еще через час он был в прохладном паромном терминале, а в одиннадцать покинул Сингапур. Но отправился он не на Бали.

Эйдриан Гамильтон собирался ложиться спать, когда в дверь позвонили. Посетители приходили к нему крайне редко, особенно после полуночи. Он посмотрел на монитор видеофона. На пороге стоял человек. Даже в темноте можно было разглядеть, что он сильно избит. Не тот гость, которого бы вы хотели видеть в своем доме.

— Кто вы?

— Инспектор Рутгер Верховен, я из офиса Интерпола в Амстердаме.

Гамильтон задумчиво посмотрел на картины в холле.

— У вас есть удостоверение личности?

Верховен поднес к глазку камеры свой значок.

— Чем я могу вам помочь?

— Я разыскиваю Банбери Стрейкена. Я могу войти? Гамильтон выдержал паузу.

— Да.

Он нажал на кнопку, дверь щелкнула и открылась.

Остров Тиоман лежит на 2 градусах 46 минутах северной широты и 104 градусах 10 минутах восточной долготы, в шестидесяти пяти километрах от восточного побережья полуострова Малайзия. Он сорок пять километров в длину и около пятнадцати в ширину. Там горы, поросшие джунглями, лазурные небеса, песчаные пляжи кораллового цвета и рифы, изобилующие рыбами. Поздний октябрь — хорошее время для поездки. Песок еще такой горячий, что в десять утра больно идти по нему босиком, но приближается сезон дождей, так что поток туристов уже по большей части схлынул. Журнал «Тайм» как-то раз провозгласил, что Тиоман — один из красивейших островов мира, а за много лет до того Голливуд использовал его как фон для фильма Роджерса и Хаммерштейна «Тихий океан».

Стрейкен планировал использовать его в качестве базы, с которой он отправится на поиски наследства. Он располагался всего лишь в пятидесяти милях на юго-запад от новой цели, это не расстояние. Кроме того, был хороший шанс встретить там старых друзей.

Тиоман был родиной Руни и Пили Парангов, воров изумрудов, с которыми он спутался после окончания школы. Он познакомился с ними десять лет назад в Куала-Лумпуре, в ночном клубе в новогоднюю ночь. Руни появился словно из ниоткуда, купил Стрейкену пиво и сел рядом. Он сказал, что помнит его лицо, но не помнит, где они встречались. Стрейкен заверил его, что тот ошибся, но все равно поблагодарил за пиво.

Руни просто улыбнулся и начал говорить. Стрейкен был изрядно озадачен. Руни Паранг был не только очень харизматической личностью, но он, казалось, знал о нем, Стрейкене, очень много. Как он покупал контрабандные сигареты у сына своего домохозяина, как он разъезжал по стране на джипе, принадлежавшем владельцу бензоколонки. Как он держал себя в неприятных ситуациях. Как он учился дайвингу, и как это было дорого для человека с таким низким доходом. Стрейкен решил, что они и вправду где-то встречались, иначе откуда бы малайзийцу столько о нем знать, и сказал, что да, он теперь его припоминает. Это было враньем, но приближался Новый год, и ему хотелось выпить. Все на свете ради еще одного бесплатного пива.