Приключения-1971. Сборник приключенческих повестей и рассказов - Азаров Алексей Сергеевич. Страница 104
Как только поступило предложение снова выпить за родителей жениха и невесты, все стопки и бокалы потянулись к Кристинину: всем хотелось чокнуться с интеллигентным трезвым человеком, смотревшим вокруг добрыми внимательными глазами. Под надзором жениха и гостей Кристинин выпил небольшой стаканчик разведенного спирта и запил лимонадом. Фогель не пил совсем. Денисов чокнулся большим бокалом вина, но выпил, как заметил Кристинин, из другого бокала лимонада или кваса. Маленькой, приятной Анны Ивановны, его партнерши по танцу, рядом с ним уже не было, а сидела совсем юная девочка — младшая сестра невесты. Кристинин на всякий случай поискал глазами огромную брошь и длинные серьги — после танца с Денисовым они в комнате не появлялись.
Вспышки веселья за столом становились все короче и реже. Невеста тоже куда-то вышла. Гости явно скучали.
— Анатолий! — Фогель бесцеремонно подозвал жениха пальцем, посадил рядом и тихо заговорил. После первых же слов Фогеля жених попытался вскочить со стула, но Фогель придержал его до поры, положив руку ему на плечо.
Кристинину теперь уже вовсе было трудно хранить на лице то выражение меланхолического удовлетворения, которое свойственно людям, попавшим по обязанности на чужое торжество.
Наконец жених встал и, ни на кого не глядя, пошатываясь и задевая на ходу гостей, принес в комнату ботинки. Фогель сразу же под столом стал их надевать. Потом, так же пошатываясь, жених подошел к Кристинину и остановился перед ним, зажав в руке стакан с пивом.
— Значит, вы будто бы на нашем заводе работаете? Почему же я вас никогда не видел? Я думал, вы с Асиной работы, но и она вас не знает.
«Вот оно! — подумал Кристинин. — Началось!»
Фогель последними судорожными стежками дошнуровывал полуботинки.
Внезапно в комнате появилось еще двое гостей, их ввела маленькая Анна Ивановна.
Высокий, почти под потолок, здоровяк с жидкими рыжеватыми волосами и гладким лоснящимся лицом смущенно улыбался, как будто стыдясь своего огромного роста и тяжелых жилистых кулаков, высовывающихся из-под рукавов куцего, не по росту, пиджака. Его спутница была маленькой и худой, с каким-то дефектом на лице, она все время старалась повернуться к гостям в профиль.
Появление нового человека внесло изменение в сложившуюся за столом расстановку сил. Кристинин и Фогель обменялись против воли быстрыми взглядами. Один Денисов был невозмутим по-прежнему.
— Извиняйте! — улыбаясь всем гостям сразу, повторял новый гость с приятным украинским акцентом.— Вот как вышло! Такси пришлось брать! Вот! — У него получалось «уот».
Здоровяк так же, как в свое время Кристинин, двинулся вдоль стола, знакомясь с гостями. Со стеснительным лицом он дольше, чем требовалось, извинялся перед каждым за опоздание и переходил к следующему. Кристинин не сводил с него глаз... Казалось, что он уже видел где-то это смущающееся лицо, маленькие пшеничные усики. Вот новый гость протянул руку Фогелю...
В ту же секунду Кристинин увидел, как острый язычок Фогеля словно прилип к губе и все лицо его внезапно изменилось, будто невидимые пальцы, вставленные в игрушечную резиновую маску, сжались: мясистый лоб и жирный подбородок внезапно подались навстречу друг другу, а переносье сузилось и ушло назад.
— Почему так горчит вино? — поднялся над столом Денисов.
Его соседи по столу оживились.
— Одну минутку! Человеку плохо! Уот! — сказал здоровяк и, перехватив Фогеля другой рукой под локоть, стал выводить из-за стола. Выражение лица у Фогеля и впрямь было страдальческое.
Он даже не мог ничего сказать. Кисть его руки застыла в неестественном, странном положении, подвернутая могучей ладонью атлета.
«Помощник дежурного с вокзала, — вспомнил наконец Кристинин. — Старший лейтенант».
Денисов выскользнул в дверь вслед за ними, а к Кристинину подошла Анна Ивановна. Ее длинные серьги раскачивались в ушах, как маятник. По сияющему лицу Кристинин понял, что это она по просьбе Денисова вызвала милицию. Капитан поднялся навстречу.
Анна Ивановна быстро заговорила:
— Вы только, ради бога, не подумайте о нас ничего плохого! Борис этот приехал в командировку, живет здесь в восемнадцатой квартире... Ну и зашел с подарком! Ведь не выгонишь! А Анатолий наш сантехником работает... Хороший парень, мухи не обидит! Выпил сегодня лишнего. Ну, ведь свадьба?
— Далеко пришлось бегать? — спросил Кристинин. — У вас и так хлопот со свадьбой, а тут еще мы!
— До почты. У нас в переулке всегда с автоматом что-нибудь... Ничего, будет что вспомнить!
— Спасибо вам большое. А у кого этот Борис остановился, не знаете?
— Вот кем бы еще вам надо заняться! Молодой парень, косая сажень в плечах, до двадцати лет на шее у матери сидит... Сегодня с другом весь вечер где-то лазил, сейчас пьяные лежат... И про Бориса своего забыли!
В комнате показался Денисов. Он был в пальто.
— Хорошо получилось, товарищ капитан! Я как только эти дары увидел и на вас посмотрел, все понял! — Денисов показал головой на куклу, лежавшую среди других подарков. — Вот она, думаю, «Шагающая Маша»! А под ней не та ли розовая блузка с мережкой, которая была в чемодане потерпевшей, — сорок восьмой размер, рукав вшивной, снизу приталена?! Остальное уж мне Аня подсказала, насчет восемнадцатой квартиры... Они еще ничего не успели промотать, только на «подарок» дали, чтобы не с пустыми руками идти...
Денисов радовался, как мальчишка.
— ...Этот, видать, у них за главного был! Сам воровать не ходил!
— Это был Фогель, — сказал Кристинин, когда они, простившись с хозяевами, шли по коридору.
Денисов удивленно посмотрел на него и замолчал.
У восемнадцатой квартиры Кристинин увидел финскую кепочку инспектора Блохина. Хриплым голосом он давал указания незнакомому младшему лейтенанту.
В доме уже начинали просыпаться, за дверями слышались негромкие разговоры. Где-то совсем близко, за окном, прогрохотал в темноте первый трамвай, заскрипела под ногами старая деревянная лестница.
— Денисов, — крикнул, перегнувшись через перила, капитан Блохин, — немного отдохнешь и зайди в отдел, напиши рапорт.
Когда Кристинин с Денисовым вернулись в пассажирский зал, людей там было уже меньше, и сам зал без электрического освещения выглядел другим — полупустым, сумеречным, тихим. Пассажиров, прибывших на вокзал с утра, можно было легко узнать по свежему румянцу, нерастраченной энергии, с которой они устремлялись к только что открывшимся суточным кассам.
Горбунова они нашли у камер хранения — он разговаривал со старшиной. За ночь, казалось, Ниязов еще больше пожелтел, лицо его выглядело болезненным, худым. Рядом с ними стояла девушка-модельер. Увидев Кристинина и Денисова, она пошла навстречу.
— Большое, большое вам спасибо. Я все знаю! — Девушка постояла с секунду, потом, еще несколько раз кивнув головой, смущенно простилась. — Меня к следователю вызывают...
Она сделала несколько шагов к выходу и сразу же затерялась среди других пассажиров.
Денисов проводил Кристинина и Горбунова к машине.
— Счастливо! Приезжайте, когда время позволит...
Кристинин устало кивнул головой и молча, не улыбнувшись, прищурил один глаз — Денисову была знакома эта его манера прощаться и здороваться.
— Хороший у тебя командир, — сказал Горбунов, — и живопись он отлично знает.
Денисов хотел сказать, что старшина прослужил лет двенадцать в полку ведомственной милиции по охране музеев и выставок, но раздумал.
Он взглянул на часы — смена заканчивалась через несколько минут. Пора было сдавать оружие.