Бесшумный фронт - Воляновский Люциан. Страница 22

Известно, что разведка Гелена категорически запрещает своим агентам вербовать людей на собственный риск. Перед заброской на другую сторону агент представляет своим начальникам описок знакомых, разумеется, с соответствующими характеристиками. Список этот становится предметом изучения и обсуждения геленовских экспертов, в результате чего перед самым выездом агент получает четкое задание: кого именно он должен завербовать из данного списка. Естественно, что польская контрразведка составила ввиду этого свой список знакомых Врукка. Были рассмотрены отдельные лица, могущие заинтересовать разведку Гелена, то есть те, которые могли войти в расчет как возможные агенты берлинского центра. Не раз обсуждалось прошлое этих людей и их моральный облик. Контрразведка бдительно следила за Врукком: не появится ли он у тех людей, которых — именно с точки зрения их морального облика — ему предложат завербовать его берлинские хозяева.

Неизмеримо существенной в этом деле, как и во многих других, была помощь общественности. И вот — в соответствии с предположением — Конрад Врукк появился у одной из своих знакомых, уголовное прошлое которой обеспечивало ей почетное место в упомянутом списке, находящемся в руках «ловцов душ» генерала Гелена и… в польской контрразведке. Последняя получила несколько сигналов от разных граждан, которые обращали внимание властей на появление знакомого им бандита. Их сообщения были не только ценным свидетельством бдительности и заботы о наших завоеваниях, они были маленькими кирпичиками той невидимой преграды, которую контрразведка воздвигает между агентом врага и родиной.

С того момента, когда на карте появился флажок с именем Конрада Врукка, сам он оказался в сетях и судьба его была предопределена. Его можно было бы сравнить с прокаженным, заразным человеком: каждый, кто завязывал с ним какие-либо отношения неслучайным образом, немедленно привлекал к себе внимание и вызывал подозрение. В результате это приводило к изъятию из общества всех тех людей, которые сознательно помогали посланцу генерала Гелена в его вражеской работе на территории- страны.

Конрад Врукк обязан был высылать написанные тайными чернилами шпионские рапорты. Однако он скоро пришел к выводу, что распорядители могут оставить его в дураках, если получат все его информации. Врукк полагал, что когда он вернется в Западный Берлин, предварительно выслав туда все добытые шпионские сведения, то Кайзер вообще отопрется и скажет, что сводки до него не дошли. В этом случае он не заплатит Врукку ни пфеннига. И агент счел более благоразумным вместо отсылки писем самому явиться с наиболее ценными материалами и продиктовать свою цену. Тогда Кайзеру ничего больше не останется, как только глубоко засунуть руку в карман, наполненный новенькими долларами. Поэтому-то в четырех своих письмах дальновидный (по его собственному мнению) геленовский агент уведомлял хозяев только о том, что он перешел границу, и предупреждал о своем возвращении в Берлин к 8 октября. Шпионские рапорты он оставил при себе. Что же в них было? Какие сведения раздобыл шпион Врукк?

Разумеется, этого я не знаю, а если бы и знал — не напишу, хотя бы потому, чтобы данная информация, не попавшая в руки Гелена через его агента, не достигла Берлина благодаря… рождению этой книги. Во всяком случае генералу Гелену есть о чем пожалеть, так как польские органы безопасности охарактеризовали некоторые добытые Врукком данные как «довольно ценные и конкретные».

Каждый знает, что не так-то легко запомнить выловленные в течение многочасового разговора отдельные имена, цифры, названия городов или улиц. Очень помогли бы тут записи, но вести их открыто, как вы сами понимаете, шпион не имеет права. Зато он может держать руку в кармане и на предварительно подготовленной коробке от папирос нанести какую-то цифру, бездумно названную едущим в отпуск солдатом. Но дальнейшие манипуляции в том же кармане, если разговор ведется долгий, могут привлечь внимание остальных пассажиров, а также (ведь пишется это вслепую) замазать предыдущую запись. Поэтому у Врукка в каждом кармане брюк и пиджака приготовлены кусочки картона и маленькие огрызки заточенных карандашей. Он перекладывает руку из кармана в карман и без особого труда ведет записи, которые через несколько часов прочтет в уборной вагона и запишет в блокнотик. Тут же он приготавливает себе новые «боеприпасы» для очередной записи.

В Грудзиондзе, пользуясь темной ночью, Врукк копается в мусорном ящике, в который выбрасываются отходы из ближайших казарм. Там он находит обрывки стенной солдатской газеты, и это позволяет ему оперировать в своей грязной работе подлинными именами и даже отдельными фактами.

Однако наиболее ценные сведения Врукк получил от тех людей, которых ему поручила завербовать разведка: ведь он сорок два дня ездил по стране. Его перебросили через границу в районе Дембна в ночь на 16 августа 1953 года, во время бури и проливного дождя, который стер следы и сделал невозможным преследование нарушителя.

Глава девятнадцатая Гглавное — это семейка

Проводя одно из заданий операции «Ловкач», Конрад Врукк не остановился даже перед тем, чтобы втянуть в шпионскую работу свою семейку. Это было нетрудно — родные Врукка ненавидели народную Польшу.

Свою сестру — Стефанию Важну, проживающую в Сопоте и работающую в агентстве «Рух», Врукк научил пользоваться тайными чернилами. При ее посредничестве он отправил по почте свое первое шпионское письмо в Берлин. Через сестру же он установил контакт с некой Ядвигой Гельхард, женой его сообщника по бегству из Польши за границу. Эта женщина в свою очередь дала Врукку адрес ее родственника — Виктора К рогуля, живущего в Ольштыне. Своему отцу, Альберту Врукку, «почтительный» сынок дал на сохранение химикалии для тайных чернил и оставил ему часть привезенных из Берлина ручных часов, за которые он собирался в Польше покупать совесть людей. Четыре пары часов старый Врукк послал в посылке с яблоками в Щецин на вымышленную фамилию, указанную сыном.

Организованная Конрадом Врукком шпионская сеть не была, однако, предприятием исключительно семейным, которое велось по принципу «ворон ворону глаз не выклюет»… Упомянутая выше Гельхар, как мы уже говорили, передала Врукку адрес своего дяди Виктора Крогуля. Узнав короткую, но вполне «достойную» автобиографию Крогуля, оборотистый Врукк решил несколько отойти от полученных установок и заинтересовался этим человеком, хотя данная кандидатура и не была согласована с берлинскими экспертами. И вот 23 августа органы безопасности получили краткое сообщение: «Врукк купил билет до станции Ольштын».

Немедленно были поставлены в известность местные органы безопасности. Контрразведка информировала Ольштын, что Врукк выехал туда, а также передала его описание, обратив внимание на фото, сделанное еще в то время, когда Конрад Врукк сидел в тюрьме за кражу, и разосланное по крупным городам страны. Ясно, что отныне Врукк путешествует не один…

В то время, когда пассажирский поезд, везущий аденауэровского агента, идет по равнинам северо-восточной части Польши, по шоссе в том же направлении мчится легковой «ситроен», на котором, кроме шофера, находится еще один человек. Мы не знаем, кто он, но имеем основания предполагать, что он спешит сесть на одной из маленьких станций в поезд, идущий в Ольштын.

Маленькое, но неожиданное происшествие! Лопается камера. Машина недвижимо стоит на шоссе, а вдали уже слышен шум приближающегося поезда. Теперь дорога каждая секунда. Шофер «ситроена» десять лет назад под бомбежкой водил грузовик на фронте под Ленино, в Советском Союзе: такой пустяк, как лопнувшая камера, его мало волнует, однако вдвоем все-таки лучше. Пассажир сбрасывает пиджак и помогает шоферу закручивать гайки на сменяемом колесе. Потом оба поспешно вскакивают в машину. В ярком свете фар все быстрее мелькают белые ограничительные камешки по обеим сторонам дороги. Машина теперь мчится вдоль железнодорожной линии и без особого труда обгоняет пассажирский поезд.