Питер Мариц — юный бур из Трансвааля - Ниман А.. Страница 17

— О, маловеры! Разве не видите вы, что по моему заклинанию эта женщина болтает дождь для вашей земли?

И темные люди поверили обманщику и на этот раз. Когда же дождь прекратился, они прибежали к заклинателю и умоляли его, чтобы он приказал еще наболтать им дождя. Но он объявил, что маловерие жителей разгневало подобревшие было небеса.

Всякое свое нелепое требование, всякую глупую затею он неизменно сопровождал вымогательством, и обнищавшие, голодные люди покорно приносили ему в изобилии хлеб, плоды, мясо, утварь, шкуры зверей, драгоценности. А хитрец становился с каждым разом все жаднее и жаднее.

Октав выходил из себя, видя всё это, и однажды отправился к Сетевайо, чтобы уговорить его прогнать из Улунди жадного колдуна. Он с жаром доказывал вождю, что это обманщик, обирающий население, и что его необходимо немедленно удалить. К удивлению француза, вождь зулусов отнесся к его разоблачениям совершенно невозмутимо.

— Ты помесь мудреца с младенцем, — возразил он с усмешкой разгневанному Октаву. — Сколько раз я тебе говорил, что ты мудро рассуждаешь о моих внешних делах. Но ты ровно ничего не смыслишь во внутренних делах моей страны. Я не хуже тебя знаю, что этот человек — обманщик. Но народ страдает от засухи, приходит в отчаяние. Должен же я чем-нибудь его успокоить! Если бы не было прорицателей, население требовало бы дождя от меня, от тебя. Так уже лучше пусть они возлагают свои надежды на прорицателя: это им утешение, а для меня спокойнее. Хорошо, что он чужеземец: к своим зулусы уже привыкли и мало им верят. Зато когда беда случится у свази, они призовут зулусских прорицателей. Итак, ступай домой и не мешай этому ловкачу дурачить моих бедных зулусов.

А засуха между тем делала свое губительное дело. Скот падал от бескормицы, зерно лежало в изборожденной трещинами сухой земле и не давало всходов. Люди питались древесной корой, какими-то травами, кореньями, бродили, как тени, в поисках пищи. Начались голодные смерти. Население стало поглядывать с подозрением на заклинателя.

Видя, что дело худо, он пустился на новую хитрость и объявил жителям, что осталось единственное, но зато уж верное средство вызвать дождь:

— Изловите мне живого павиана, но при этом ни один волосок на нем не должен пострадать. Тогда будет у вас дождь.

Лукавец знал, что это невозможно. Эти умные и увертливые животные, обитающие среди скал, не даются в руки охотнику, а уж добыть павиана совершенно неповрежденным и думать было нечего. И однако доведенные до отчаяния темные люди пошли и на это. Несколько сот лучших охотников отправились в горы за обезьянами.

Обнаружив стадо павианов, охотники начали осторожно к ним приближаться. Вначале павианы, любившие наблюдать охоту зулусов за антилопами, с любопытством поглядывали на охотников. Но когда те вдруг кинулись прямо к ним, павианы с дьявольской ловкостью пустились наутек, прыгая со скалы на скалу, взбираясь по отвесным крутизнам, увиливая в ущелья. Однако охотники, ежеминутно срываясь и падая, преследовали их по пятам. Несколько человек убились при этом насмерть, многие сломали ноги, руки, но все же к вечеру охотники вернулись в Улунди с трофеем — с живым павианом.

С торжеством привели его черные к заклинателю. В первую минуту он остолбенел от изумления и не мог слова вымолвить, тараща глаза на обезьяну. Но, как всегда, быстро нашелся. Внимательно осмотрев павиана, он вдруг закричал, хватаясь за голову:

— О, несчастные люди! Разве вы не видите, что вы попортили на нем шерсть? Глядите, сколько выдранных волосков, а я предупреждал вас, что должны быть целы все до единого. Нет, такой павиан может только разгневать небеса, а не смягчить. Уведите его прочь!

С недобрым блеском в глазах уходили зулусы. А утром обнаружилось, что заклинатель куда-то бесследно исчез, точно в воду канул. Скрыться он не мог, очевидно, он был ночью схвачен теми, у кого иссякло терпение и раскрылись глаза на его обманы, и брошен в реку.

Узнав о происшедшем, Октав тотчас отправился к Сетевайо.

— Вот видишь, — обратился он к вождю, — наглый обман колдуна не мог продолжаться вечно. Таков неизбежный конец тех, кто обманывает народ. Не заклинаниями надобно бороться с засухой, я говорил это тебе. Нужно улучшать орошение садов, нужно сеять хлеб не на холмах, а в долинах, еще много другого можно сделать. Но надежды на колдунов только отвлекают население от полезных мер, и оно ничего не предпринимает в борьбе с засухой.

Сетевайо молча слушал его, опустив голову.

— Да, ты прав, — оказал он наконец, — я попробую следовать в этих делах твоим советам. Ты полезный для моей страны человек. Но сейчас у меня другая неотложная забота. Мне стало известно, что англичане, узнав про голод в моей стране, собирают поспешно войска, чтобы обрушиться на меня. Да и буры, как видно, не прочь со мною разделаться и отомстить зулусам за недавние набеги. Как ты посоветуешь мне поступить?

— Я уже думал об этом, — сказал Октав, — и понимаю, что англичане постараются воспользоваться удобным случаем. Мой совет тебе таков: отправь послов и к англичанам, и к бурам. Первым предложи отодвинуть войска от твоих границ, обещая строго наблюдать, чтобы зулусы не проникали в те земли, которые англичане считают своими. А бурам предложи союз против Англии, если она нападет на них или на вас. Это всё, что ты можешь сделать.

— Я и сам так думал, — ответил Сетевайо. — Но кого мне послать? Как ты думаешь?

— К англичанам пошли одного из твоих братьев. А вот к бурам — труднее. Они не доверяют зулусам, принимают их за шпионов, и как бы твоих послов не постигла участь Гумбати и Молигабанчи.

— Вот и я этого боюсь. И знаешь, что мне пришло в голову? Отправить к бурам вместе с моими послами белого молодца, который так метко стреляет. Что ты на это скажешь?

Октав с сомнением покачал головой.

— Ты плохо знаешь буров, — возразил он. — У них дела решают старейшины. Такой юнец, как Питер Мариц, не осмелится вмешаться в их решения, а тем более поспорить с ними. Он будет, конечно, полезен уже тем, что его увидят целым и невредимым после годичного пребывания в стране зулусов. Но этого недостаточно... Вот что, Сетевайо, — вдруг решительно добавил француз, — и мне также необходимо отправиться с твоими послами к бурам.

— Тебе?! — воскликнул вождь зулусов. — Нет, ты мне нужен здесь. Или ты стремишься в трудное время покинуть меня? Вспомни, ты говорил, что ты друг черных людей.

— Я и сейчас это говорю, — горячо и внушительно сказал Октав. — И поверь мне: самое нужное и самое трудное для тебя — объединиться с бурами. У тебя нет сейчас дела важнее. Повторяю, буры недоверчивы, а к действиям в союзе непривычны и несклонны. Но я умею с ними разговаривать. Не ручаюсь тебе, что добьюсь успеха, но добиваться его я буду всеми силами.

Сетевайо погрузился в глубокую задумчивость. Наконец он поднял голову и произнес, испытующе глядя в глаза великану:

— Завтра я сообщу тебе мое решение.