Питер Мариц — юный бур из Трансвааля - Ниман А.. Страница 24

— Зулусы, говорю я вам! — воскликнул юноша. — У нас на правом фланге зулусские воины.

— Ну и трус же ты, любезный! — сказал спокойно начальник разъезда, покачав головой. — Вот уж недаром говорится: "У страха глаза велики".

Питеру Марицу было и обидно и досадно, но он промолчал и поехал дальше, вглядываясь в долину. В высокой траве, ее покрывавшей, он немного погодя приметил слева подвижные черные пятнышки, в которых признал головной убор воинов третьего полка Дабуламанци. Для него теперь не оставалось уже сомнений, что здесь поблизости сосредоточены внушительные силы зулусов, но, не желая подвергаться насмешкам, он промолчал.

— А вот и наши ребята, — вскоре указал унтер-офицер на множество белых пятен, выступавших на фоне зеленой травы. Это были лагерные палатки англичан, расположившихся у подножья мрачной скалистой Исандулы. Они занимали низинку среди группы невысоких холмов, составлявших предгорье Исандулы. Поблизости от палаток находился большой обоз. Быки были привязаны к повозкам, кавалерийские лошади — к коновязям. Повсюду горели костры, на которых солдаты готовили себе завтрак.

— Закусить-то мы закусили, — заметил унтер-офицер, — но что нам может помешать проделать ту же работу вторично? А нашему буру это и вовсе кстати: ведь он едва не подавился, испугавшись зулусов, которые ему приснились, и теперь, вероятно, умирает с голоду.

Питер Мариц не отвечал на насмешки, присматриваясь к лагерю. Тут была и пехота, и кавалерия, и в небольшом числе артиллерия — две пушки и два орудия для метания зажигательных ракет. Кроме англичан, в состав войска входили и черные: натальские зулусы, басуты — подданные Англии. Общая численность войска, по определению Питера Марица, едва ли многим превышала полторы тысячи человек. Заметил он тут и небольшую группу натальских буров.

По приезде в лагерь унтер-офицер немедленно отправился к начальнику, подполковнику Пулайну. Тотчас потребовали к подполковнику и молодого бура. Командир был окружен группой офицеров различных родов оружия.

— Вы были в Улунди, у Сетевайо? — быстро спросил командир, небрежно ответив на приветствие Питера Марица. — Скажите, что из себя представляет эта его так называемая армия?

— Мне трудно, мингеер, ответить на ваш вопрос, — молвил Питер Мариц, — но одно я вам должен сказать: армия его совсем близко отсюда.

Группа офицеров оживилась. Пулайн высоко поднял брови и строго взглянул на юношу.

— Откуда вы можете это знать? — спросил он удивленно.

— По дороге сюда я на западе несколько раз замечал разведчиков из различных полков Дабуламанци.

— Кто это такой Дабуламанци?

— Брат вождя зулусов Сетевайо, — объяснил Питер Мариц. — Под его командой состоят лучшие полки зулусов, вооруженные ружьями.

— Бог знает, что вы говорите! — воскликнул подполковник. — Возможно ли, чтобы наши аванпосты не обнаружили этих черных, будь они поблизости? Да вы уверены ли в том, что действительно видели зулусов?

— Как в том, что я вижу вас, господин подполковник, — твердо ответил юноша.

Пулайн пожал плечами.

— Маловероятно! Ведь прежде чем лорд Чельмсфорд двинулся с подполковником Глюна вперед, он приказал обследовать кругом всю местность. А еще перед тем ушел Лондсдэль с черными свази, которые знают здесь каждую пядь. По всей вероятности, тут просто шатается несколько отставших зулусов. На всякий случай, любезный Дернфорд, — обратился он к одному из офицеров, — поразведайте в том направлении, где этот молодой человек усмотрел зулусов.

Тотчас проиграли сбор, и подполковник Дернфорд во главе отряда свази в составе двухсот пятидесяти всадников отправился на рекогносцировку в западном направлении.

— А что, скажите, — обратился Пулайн к Питеру Марицу, — зулусы быстро совершают свои передвижения?

— Быстрее, чем это можно себе представить, — ответил тот.

— В самом деле? — удивился командир лагеря. — Ну, как вы все-таки определяете скорость их передвижения?

— А вот как, господин подполковник: никакому кавалерийскому отряду не угнаться за пешими зулусами.

— Полноте! — улыбнулся Пулайн. — Вы имеете в виду так называемую бурскую кавалерию?

— Я имею в виду любую кавалерию, — нахмурясь, возразил юноша. — Бурскую, пожалуй, меньше всякой другой. Да у буров и нет кавалерии: они все кавалеристы.

— Вы хотите, стало быть, сказать, что английская кавалерия может отстать от зулусской пехоты?

— Простите, господин подполковник, но я в этом уверен, — твердо промолвил Питер Мариц.

Командир лагеря вспыхнул. Затем, минуту помолчав, он произнес иронически, пристально глядя на юношу:

— Однако не легко, как я вижу, жилось вам у зулусов в плену.

— Почему вы так думаете, мингеер?

— Да уж слишком вы преувеличенного мнения о качествах зулусской армии...

Не успел он, однако, кончить фразу, как вдали, на западе, послышались выстрелы. В ту же минуту показалась фигура всадника, во весь карьер мчавшегося к лагерю.

Это был унтер-офицер. Подскакав к Пулайну, он поспешно доложил, что подполковник Дернфорд открыл неприятеля и просит две роты подкрепления, чтобы прогнать его.

— Передайте подполковнику Дернфорду, — строго сказал Пулайн, — что подкрепления я ему дать не могу: лагерю приказано стоять на месте, не выделяя из него пехоты. Ступайте.

Унтер-офицер помчался обратно, но он был еще далеко от посланного отряда, когда последний показался из-за гор, отступая перед наседающим, но пока еще невидимым неприятелем.

Всё это совершилось с такой быстротой, что лагерь по-прежнему продолжал сохранять спокойствие: солдаты мирно завтракали вокруг костров, запивая ромом из походных фляжек похлебку с мясом; иные уже кончили завтракать и теперь чистили или чинили амуницию, поили лошадей. Командир лагеря с небольшим количеством офицеров и с трубачом выехал за линию поглядеть в бинокль на перестрелку.

Один только Питер Мариц чувствовал серьезность надвигавшихся событий. Он зорко вглядывался во все стороны и вдруг заметил, что и впереди лагеря, прямо из-за холмов, запестрели черные пятнышки — это были зулусы. С аванпостов их тоже заметили: оттуда раздались сигналы и помчались с предупреждением всадники. Зулусы, наступавшие на отстреливающийся отряд басутов, показались уже на виду у лагеря.

И только тогда подполковник Пулайн, повернув к лагерю, приказал бить тревогу. Солдаты побросали завтрак и кинулись к ружьям, кавалеристы — к лошадям, артиллерийская прислуга поспешила к орудиям.

Вскоре солдаты построились в боевую колонну, впереди которой была рассыпана цепь стрелков. Но зулусы, словно вырастая из-под земли, всё приближались, становились всё многочисленнее. Вот черная туча их стройных фигур появилась и на востоке, и живое полукольцо, оттесняя аванпосты и отряд басутов, надвинулось на лагерь. Всё новые и новые полки черных скатывались с холмов, грозно наседая на зловеще притихшую кучку англичан, понявших наконец отчаянность своего положения. Уже можно было простым глазом видеть отличительные головные уборы и цвет щита отдельных полков, в центре которых наступал полк Сетевайо с Дабуламанци во главе. Он сидел на вороном коне; волосы его были схвачены золотым обручем, ярко горевшим на солнце.

Раздался гром орудийных выстрелов, и шрапнель пробила широкую брешь в черной стене наступающей армии. Но ряды зулусов тотчас сомкнулись, оставив на траве позади себя черные тела убитых, наступление же не задержалось ни на минуту. Англичане побледнели, переглянулись. Они и не подозревали, с каким врагом предстоит им иметь дело. Немного погодя Питер Мариц заметил в тылу наступавших сомкнутым строем полков, в глубине, новые массы черных воинов. Это был резерв, и молодой бур сразу понял, что зулусы применяют движение, которое он наблюдал на маневрах: быстрое наступление в центре, в то время как оба фланга стремительным движением охватывают фланги неприятеля дугою, которая затем стягивается.

Враги сблизились уже настолько, что англичане вприцел били по наступающим шеренгам, в то же время с изумлением замечая, что губительный огонь их артиллерии и пехоты совершенно не замедляет быстроты движения атакующих колонн: шеренги смыкались, как на параде, хотя зулусы так и валились в рядах — их щиты легко пробивались английскими пулями.