Сладкая жизнь - Мейл Питер. Страница 22

Кто-то, вполне возможно, что Оскар Уайльд, однажды сказал: «Умеренность необходима во всем — даже в умеренности». Мудрость этого замечания заключается в том, что оно учитывает врожденную потребность человека время от времени срываться с тормозов и пускаться во все тяжкие. Мы же, принимая свои новогодние решения, об этом забываем. Они, все до одного, противоестественно суровы и потому сами являются своего рода крайностью. Именно поэтому примерно в середине февраля миллионы людей возвращаются к своему прежнему образу жизни, испытывая при этом различные степени чувства вины и недовольства собой. Все новенькое спортивное оборудование, напоминающее о неудаче, убирается подальше в кладовку и там и остается до следующего Нового года.

Я и сам много лет занимался этой ерундой, пока наконец не отказался от дурацкой привычки принимать новогодние решения. То есть я их по-прежнему принимаю, но теперь каждый год они одни и те же и вполне осуществимые. Я перечислю их здесь в надежде, что вам, так же как и мне, они позволят избежать ненужных расходов, избавиться от чувства вины и встречать каждый Новый год с чистой совестью.

Я никогда никуда не хожу, ради того чтобы встретить Новый год. Вместо того чтобы предаваться натужному веселью и подвергать опасности свою печень, я обедаю дома и открываю самую дорогую бутылку вина, которая у меня на тот момент окажется. Потом, захватив в спальню бокал шампанского, я ложусь в кровать и, если в полночь еще не сплю, произношу тост за Новый год. Первого января, когда весь мир страдает и держится за голову, я иду прогуляться и угощаю себя хорошим ланчем.

Я примеряю прошлогодние брюки. Вернее сказать, эта пара брюк от редко надеваемого костюма вот уже семь лет служит мне эталоном. Если они становятся туговаты в талии, я стараюсь как-то это исправить, но занимаюсь этим без всякого фанатизма. Могу, например, на неделю сократить употребление хлеба (поскольку живу во Франции, отказываться приходится примерно от багета в день). Этого вполне достаточно. Секрет состоит в том, что каждую прибавку веса надо душить в зародыше, пока она не стала критической. Это не трудно, и это работает. Портной может подтвердить, что объем моей талии не изменялся с 1973 года.

Я никогда не пью до завтрака.

Итак, новогодние решения стали для меня привычкой, и, за некоторыми исключениями, совсем недорогой. Счастливого Нового года вам всем!

Отель ручной работы

Кажется, это Конрад Хилтон первым решил, что путешествия станут гораздо приятнее, если хотя бы часть времени, проведенного вне дома, вы будете находиться в знакомой обстановке. Дальние страны с экзотическими названиями — это очень хорошо, но только при условии, что вам гарантированы яйца всмятку на завтрак, номер с кондиционером, исправно работающая канализация и персонал, говорящий по-английски, пусть и с забавным акцентом. Путешественник может в свое удовольствие исследовать рынки Парижа или бродить по узким улочкам Рима, однако, когда измотанный целым днем общения с иностранцами, он вернется в отель, там его должен ждать напиток с большим количеством льда, меню, для чтения которого не требуется вызывать переводчика, достойная ванная комната и удобная широкая кровать. Все как дома.

Теория Хилтона, как известно, имела большой успех во всем мире. Объясняется это очень просто: даже если вам не знакомо место, куда вы едете, вы точно знаете, чего там ожидать. Никаких сюрпризов. Время от время в стандартизованную до предела систему просачиваются нотки местного колорита — к примеру, манговый сок вместо апельсинового или официантки в саронгах вместо юбок, — но в основном нет никакой разницы, где вы засыпаете: в Мехико или в Токио.

Если бы дело ограничилось одними отелями Хилтона, все было бы прекрасно, правда, к сожалению, идея стала до того популярной, что одна сеть за другой подхватывала ее, добавляя, по собственному вкусу, несколько туземных красок. Громко заявляя о своем стремлении сохранить индивидуальный характер каждого отеля, они вытесняли с рынка мелких владельцев и унифицировали все, что могли: от кранов в ванных до цветового решения номеров. Кончилось это тем, что теперь, для того чтобы утром вспомнить, в каком городе вы находитесь, приходится вставать с кровати и заглядывать в телефонный справочник.

Со временем путешественники становились разборчивей, а экзотика входила в моду, и это могло бы положить конец интернациональной уравниловке, если бы примерно двадцать лет назад на горизонте не появился совершенно новый тип вечного странника — колесящий по всему свету бизнесмен или представитель крупной компании. Он не спрашивал о цене, когда заказывал обед в номер или звонил в Рио, он не экономил на своих удобствах и очень скоро стал любимым гостем и основным источником доходов отелей по всему миру. Сейчас они и проектируются специально для него.

Не сомневаюсь, что в наш электронный век кто-нибудь уже провел тщательный компьютерный анализ всех пристрастий, капризов и вкусов этого современного скитальца. Я никогда не видел результатов этого исследования, но мне они и не нужны. Их нетрудно угадать, если внимательно присмотреться к любому крупному отелю. После изысканий, проведенных в Америке, Австралии, Британии, Франции, Италии, Германии и Швейцарии, я могу совершенно точно сказать, что именно нужно деловому человеку от отеля.

Прежде всего, ему требуется огромный вестибюль, желательно с внутренним двориком и молодым лесом, растущим прямо вокруг столов и кресел. Дело тут вовсе не в эстетических соображениях и не в желании отдохнуть в зеленом оазисе после целого дня кровавых бизнес-войн. Нет, просто ему нравится использовать вестибюль как гигантский офис. Ему необходимо место, чтобы размахивать своим атташе-кейсом, чтобы где-нибудь под фикусом проводить деловые встречи, устраивать презентации, вести переговоры — словом, чтобы употреблять отель в качестве временного филиала Уолл-стрит или Мэдисон-авеню.

Кроме того, ему требуется несколько баров один для бизнеса, с хорошим освещением, где можно читать договоры и анализировать цифры продаж; другой для развлечений (в путешествии всякое может случиться), с плохим освещением, для сохранения инкогнито; и третий — у него в номере.

Номер должен быть оборудован всем необходимым для того, чтобы свести к минимуму личные контакты с персоналом. Наш бизнесмен не любит напрягать голосовые связки и вступать в ненужные разговоры, он предпочитает раздавать письменные распоряжения: памятная записка в прачечную, указания относительно завтрака, нота о пополнении содержимого бара и так далее. Думаю, недалек тот день, когда в отелях будет введена электронная система обслуживания, и, если вы захотите, чтобы вам пропылесосили номер, достаточно будет нажать на соответствующую клавишу, но сервис останется тем же: современным, безликим и квалифицированным.

Собственно, именно это и нравится командировочным менеджерам. А мне — нет. Если я останавливаюсь в отеле, я хочу чувствовать себя гостем, а не случайным посетителем большого офиса. Мне нравится быть объектом нежной и, возможно, даже преувеличенной заботы, которой я не получаю дома, поскольку ее может обеспечить только штат из двухсот служащих. Мне не нужна безликая современность, я хочу, чтобы меня обслуживали вежливые, хорошо обученные и улыбчивые люди. Другими словами, я хочу жить в «Коннауте».

Однако это проще сказать, чем сделать. «Коннаут», истинная жемчужина среди лондонских отелей, был построен в 1897 году, когда гостиницы больше походили на жилые дома, чем на огромные бизнес-центры. Поэтому количество номеров в нем ограничено, и в большинстве из них практически постоянно проживают члены иностранных королевских семей, наиболее благовоспитанные представители американского высшего света, британская земельная аристократия и, изредка, знаменитые актеры. Но даже если вам повезет и свободный номер найдется, его совсем не обязательно отдадут вам. Тут может помочь знакомство с кем-нибудь из бывших постояльцев: своего рода рекомендательное письмо, подтверждающее, что ваше присутствие не создаст неудобств для остальных гостей. Главный вход в отель с Карлос-плейс, небольшой и до блеска отполированный, обрамлен цветами и охраняется очень большим джентльменом, тоже до блеска отполированным — от макушки шелкового цилиндра до сверкающих как зеркало ботинок. Он позволил моей жене нести только дамскую сумочку и взял на себя заботу обо всем остальном содержимом такси — от журнала до чемоданов. В вестибюль отеля мы вошли с достоинством, не обремененные ничем лишним.