Ожерелье голубки. Райский сад ассасинов - Хайне Э. В.. Страница 7

?Действительно странно, – ответил Орландо. – Мы чувствуем себя превосходно, если вообще не ощущаем своего тела.

Пока Захария залечивал раны, приобретенные в пути, Орландо, поддавшись любопытству, отправился после воскресной мессы на рынок, где поставил свою кибитку франконский хирург и исцелитель катаракт.

Знамя с глазом величиной в колесо повозки служило ему фирменным знаком. Целитель стоял на помосте. Его лысая бледная голова, обрамленная бобровым воротником, была как гусиное яйцо на мягко набитом сукне. Он высоко держал стеклянную бутылочку и кричал:

? Подходите ближе, братья и сестры! Здесь вы увидите глаз повешенного. Он плавает в околоплодной жидкости выкидыша, смешанной с кровью летучей мыши, корнями корицы, кашкой из мумии и Viola canis vulgaris. Три капли ежедневно перед первым криком петуха, и вы сможете видеть лучше, чем орел. Четыре с половиной геллера за бутылку, так долго хватает содержимого. А здесь, смотрите: при бессоннице намажьте веки ежовой мочой и слизью жабы. Чай из вьющихся растений от косоглазия! Тго?pocana Tagetes для гноящихся глаз. Иорданская вода исцеляет слепых, а красавка придает сладострастный блеск даже глазам стариков!

Орландо подошел ближе, чтобы рассмотреть представление. Человек сидел привязанный к стулу. Трое слуг держали его голову.

Оперирующий врач ввел в глаз инструмент похожий на вязальную спицу. Сверху можно было прочитать вычурную надпись: «Высокое искусство прокалывания катаракты, после чего некоторые слепые становятся вновь зрячими». С отвращением Орландо хотел было уже отвернуться, как мастер увидел его в толпе. Радостным светом озарилось его лицо. Он прервал свое представление и поспешил с распростертыми объятьями к Орландо.

? Что за радость, брат, снова встретить вас здесь! Как вам жилось у сарацин? У вас есть уже пристанище? Прошу вас, будьте моим гостем.

И обратясь к публике, добавил, указывая на Орландо:

? Этому храброму тамплиеру я обязан жизнью! Если бы не он, то я не мог бы сейчас исцелять вас.

Сбитый с толку явным удивлением Орландо, он воскликнул:

? Вы смотрите так недоуменно! Вы не узнали меня, брат Адриан?

Адриан? Он встречал Адриана. Что он знает о нем? Орландо очнулся.

? Кто же может вас забыть, – молвил он. – С удовольствием я буду вашим гостем.

? Когда пробьет шесть, встретимся в «Pied de Cochon», – засмеялся лекарь. – Надеюсь, вы не поститесь.

Таверна «Le Pied de Cochon» располагалась сразу за городской стеной в узкой, темной улочке.

Невозможно было заблудиться, если идти прямо, не сворачивая.

Сальный запах горячей свиной отбивной и пива, кислого соуса и жареной рыбы исходил от стен. Но куда больше там воняло мочой, потому что городские стены служили кутилам отхожим местом. Здесь Орландо встретил доктора, который был занят тем, что застегивал свои узкие штаны.

? Голодное тело верное средство природного здоровья. Plenus venter поп cenat libenter! Полный желудок трудно набить. В полную бочку войдет меньше, чем в пустой наперсток.

Он втолкнул Орландо в харчевню.

? Проходите, садитесь. Будьте моим гостем. Надеюсь, вы проголодались. Чашу хмельного напитка для моего спасителя! Вы любите отбивную баранину? Каша с подливкой и рагу – фирменные блюда этого дома. Берите потроха и паштеты. Или попробуйте студень из новорожденного поросенка, такой нежный, что его можно сжевать далее деснами. Но я смотрю, у вас пока все зубы на месте. Мы живем в такое время, когда человек чести скорее потеряет резцы, чем дева – свою невинность. Да, что я говорю! Вы лучше меня знаете. Если бы не вы тогда… Если бы вы не освободили бы меня из лап этих нехристей, я бы наверняка потерял гораздо больше, чем челюсть. Кто знает, жил бы я вообще, не будь вас. Они как дикие звери! Но право, хорошо вы задали этим бешеным псам! Один против троих…

? О, звучит заманчиво, – крикнул возчик из?за соседнего стола. – Один против трех. Расскажите!

?Да, расскажите! – закричали скототорговцы с другого конца стола. Один из них наполнил Доктору стакан пивом. Тот сделал глубокий глоток, вытер рукавом пену с губ и начал рассказ.

* * *

Я высадился на берег в Александрии и поселился в таверне у «Бородатого патриарха». Поздно ночью меня разбудил араб. Он спросил, не являюсь ли я франконским эль?Хакимом, который накануне прибыл на корабле. Сказал, что явился по поручению своего господина, который нуждается в моей помощи. Мне пришлось уложить свои врачебные инструменты и последовать за ним. Он говорил короткими фразами, кашляя и задыхаясь, как тот, кто долго и быстро бежал. «Быстрее, быстрее!» – кричал он снова и снова и хлопал в ладони, которые были коричневыми, точно это жаркое, что лежит здесь передо мной на столе.

Мы торопливо бежали по улицам до конца города, где дома становились все беднее, а улицы – более пустынными. И как же я был удивлен, когда мы вдруг остановились странным зданием, похожим на дворец! Оно, казалось, совершенно не подходило для этой местности. С башнями и зубцами, возносящимися в небо, окруженное высокими стенами, оно лежало, точно корабль, выброшенный на береговую полосу города.

Сквозь узкие ворота мы прошли во внутренний двор, где меня ожидал отрок. По многочисленным лестницам он сопроводил меня в помещение, откуда открывался из окна просторный вид на пустыню. Узкая алая лента рассвета сообщала о приближении нового дня. Открылись двустворчатые двери. Вошел старый араб в белых, ниспадающих складками одеждах. Его борода была еще белее, чем его тюрбан. Только глаза черно блестели, словно сырой грифельный камень.

Мой спутник бросился перед ним на колени. Старик посмотрел на меня так, как оценивают товар, который хотят купить.

?Ты франконский врач?

? Я исцеляю глаза, – ответил я.

? Ты знаешь, почему я велел тебя позвать?

? Могу только догадываться. Для чего среди ночи зовут врача? Где тот несчастный больной, который нуждается в моей помощи?

Араб посмотрел на меня так, будто не совсем понял. Его брови недоуменно поднялись. Потом он начал бить себя в грудь, как будто его мучил приступ кашля.

Булькающие звуки вырвались из его бородатой гортани, похожие на козлиное блеянье. В конце он засмеялся так, что по его морщинистым щекам потекли слезы. Потом он воскликнул:

? Аллах, это чудесно! Это чудесно! Вы это слышали: «Где тот несчастный больной, который нуждается в моей помощи?»

Он вытер слезы из глаз и сказал:

? Несчастный больной – это отрок.

? Что у него болит?

? У него пока ничего не болит. Но ты должен это исправить.

? Я не понимаю вас.

? Объясни ему все, – сказал старик человеку, который вошел с ним в комнату.

Тот сказал:

? Вы удивительно хорошо говорите по?арабски. Наверняка вы не первый раз в Александрии.

? Ошибаетесь, в первый, – возразил я. – Арабский я учил в Андалузии.

? Андалузия, – повторил мужчина. – Звучит пренебрежительно, почти презрительно. Там все по?другому. Вам известно, что «хадим» означает безбородый?

? Евнух.

? Верно. Обрезанный. Теперь вам ясно, чего ожидают от вас?

? Вы имеет в виду… я должен… Почему именно я?

? Для этого есть три причины. Во?первых, вы – ловкий хирург. Кто осмелился проводить операцию на глазах, тот хорошо знает, как режут яйца. Во?вторых, вы неверный. Коран запрещает нашим врачам совершать оскопление. В Библии нет подобного запрета. Разве врачи вашего римского халифа не кастрируют маленьких мальчиков ради их чудесного голоса?

Третья и лучшая причина – это деньги, которые мы вам заплатим.

И с этими словами он бросил мне кожаный мешок со звенящими монетами. И когда я заколебался, старик сказал:

? Бери. Это честно заработанные деньги. Ни один христианский медик до сих пор не отказывался.

? Но я еще никогда не кастрировал.

? Ты ловко прокалываешь катаракту, ты умеешь владеть ножом и знаешь, как врачевать раны.

Меня провели в соседнюю комнату. На низком столе лежала книга в кожаном переплете с рисунками во весь лист, на которых были показаны различные техники проведения оскопления.