Затерянный остров - Маннель Беатрикс. Страница 43

Хотя земля становилась все более влажной, она нигде не видела ни реки, ни источника, а пить воду из лужи было слишком опасно, особенно для Йо, ее можно было использовать только в кипяченом виде. Пауле придется отправиться на поиски равеналы, которую малагасийцы назвали деревом путешественников. Во всяком случае, в книге Иды Пфайффер Паула прочитала, что эта пальма так называлась потому, что собирала дождевую воду и спасала жизнь путешественникам, мучимым жаждой.

Но сначала она намеревалась похоронить Ласло. Пока у них есть джекфрут, они не умрут от жажды.

Она повязала себе на голову марлевую повязку и подошла к стволу дерева, у которого Ласло оставался в сидячем положении. Она положила его на бок и выпрямила ноги. Он снова лежал ровно на спине. Это взбудоражило мух, и они угрожающе закружили над ним и вокруг нее, собравшись в черные тучи. Паула отошла немного назад, подальше от них, затем поняла, что ей не удастся его похоронить. У нее был только нож, а не лопата, и она вспомнила, как тяжело пришлось Вильневу и Мортену, когда они вместе копали яму для сундуков. Борьба со всеми этими мухами и разъяренными муравьями, возможно, даже с пауками, станет пустой тратой оставшихся у нее сил, а они были нужны ей для того, чтобы догнать остальных.

Последние несколько часов дождя не было, и жара высушила ее одежду, только обувь была еще влажной внутри. Она отнесла все вещи на небольшой участок, свободный от корней и лиан. Пока она была занята этим, значительно стемнело, и Паула поспешила нарезать пальмовых листьев для подстилки. При этом она нашла между папоротниками слоновье ухо [7] с огромными листьями. Паула опять пожалела, что ей нечем развести огонь: она знала, что побеги слоновьего уха съедобны. Но их нужно варить, как картофель; хотя в сыром виде они и не ядовиты, но есть их невозможно. «У нас есть джекфрут, нам этого достаточно», — попыталась она утешить себя и достала из гамака проснувшегося Йо. Она покормила его, и они легли спать.

Это была первая ночь, когда она спала в джунглях совершенно одна. Паула думала, что от страха не сможет сомкнуть глаз, но она заснула сразу же и проснулась только на следующее утро от криков лемуров и Йо.

Первым делом она покормила малыша фруктовой кашицей и принялась осматривать вещи Ласло, что с ее липкими руками заняло больше времени, чем она ожидала. Нетерпение нарастало. Им нужно было уходить догонять других. В одиночку с младенцем ей долго не продержаться.

Среди вещей Ласло было немного одежды, пара обуви, нож, москитная сетка, покрывало, бритвенные приборы, расческа, большой альбом для зарисовок и красивая резная трубка из морской пенки, что очень удивило ее, так как она никогда не видела, чтобы он курил. Возможно, это был памятный подарок. Свадебная фотография, сделанная в сельской местности; фасон платья говорил о том, что это случилось лет десять назад. Мужчина на снимке показался ей знакомым, красивая изящная женщина с большой шляпой на голове — тоже, но она не могла сказать, откуда их знает. Там еще был золотой медальон с розовой эмалированной поверхностью. Паула не могла решиться открыть его, но к металлу ее пальцы прилипали не так сильно, и любопытство взяло верх. Внутри лежала прядь белых вьющихся волос и портрет женщины, но не той, которая была изображена на свадебном фото. Портрет уже пожелтел, и женщина на нем носила шляпу такого фасона, который она никогда не видела, из чего Паула сделала вывод, что он, по всей вероятности, был в моде до ее рождения. Маленький соломенный козырек почти полностью закрывал лицо и был украшен сатиновым воланом. На шляпе она разглядела несколько цветов и фруктов. Эта женщина тоже показалась ей знакомой, и она не понимала откуда.

Непроизвольно она понюхала локон, который пах чем-то знакомым, но она снова не поняла, чем именно.

Она посмотрела на небольшую кучу вещей и спросила себя, что нужно взять с собой, но ей было непросто решить. Может, нужно отправить все родственникам Ласло? В Венгрии наверняка есть кто-то, кто его любит. А его одежда была слишком дорогой, чтобы бросать ее в джунглях. «Но ты должна понять, Паула, что будешь идти очень медленно».

Она посмотрела на кучу еще раз и тяжело вздохнула: она не могла оставить вещи Ласло. Паула взяла альбом, чтобы положить его обратно, но переплет крепко приклеился к ее липким рукам и вдруг открылся. Оттуда выпало сложенное письмо, адресованное монсеньору Эдмонду Альбиусу. Это письмо тоже что-то задело в ней, имя напомнило ей имя ее мужа, Эдуарда фон Вагенбаха, которое она хотела забыть. Но, несмотря на это, она решила прочитать письмо, однако не сейчас, а тогда, когда она окажется вместе со всеми в безопасности. Она взяла письмо кончиками пальцев, чтобы оно не приклеилось к рукам, и положила к вещам, которые собиралась отправить в Венгрию. Она упаковала вещи, свои и Ласло, в большой узел, туда же положила еще и тяжелый джекфрут, потому что им больше нечего было есть.

Паула опять взяла Йо на руки.

— Сейчас мы пойдем к Ласло и попрощаемся, — сказала она, чтобы набраться смелости, потому что боялась того, что с его телом могли сделать насекомые и птицы. Но она должна была это сделать. Так надо.

Она не знала, хотел ли Ласло, чтобы она прочитала для него молитву. Но его последним словом было «любите». Возможно он хотел сказать что-то другое, что-то вроде «Иисус любит детей» или «Господь любит тебя».

Когда она шла к джекфруту, солнце стояло уже высоко и наполняло лес своим приглушенным светом.

Чем ближе она подходила к дереву, тем больше колебалась. Ей хотелось запомнить Ласло таким, каким она видела его в последний раз. И что она могла сказать — что? Стихотворение. Да! Любимое стихотворение Йоханнеса Карла. Ей вспомнились только две строчки из произведения Августа фон Платена, но они показались ей очень уместными.

Кто взглянул на красоту однажды,

Предан смерти тайно и всецело… [8]

Она прошла еще немного вперед, отодвинула последние лианы и в растерянности остановилась.

Что это было? Она сделала еще несколько шагов, чтобы лучше рассмотреть то, что она увидела, — прекрасное и странное одновременно, это было так волшебно. Она подошла еще чуть ближе, затаив дыхание.

Тело Ласло лежало под позолоченным покрывалом, которое светилось в лучах солнца. Пауки, которые его убили, всю ночь занимались тем, что плели для него золотую сеть.

24 Письмо Матильды

Моя дорогая Флоренс!

Боюсь, что мне нужно писать быстрее, потому что я должна передать это письмо надежному человеку, который позаботится о том, чтобы ты получила мое наследство.

Когда я сегодня ночью хотела сходить в туалет во дворе, я снова споткнулась о новый маленький тотем, и я знаю, что кто-то был тут, хотя я слышала всего лишь шепот.

Но сейчас вернемся к тому, почему Бомон ненавидел Эдмонда.

Я тебе уже говорила, что ваниль Бомона долгое время не приносила плодов. И именно Эдмонд понял, в чем дело и как это исправить. В то время моему любимому Эдмонду было всего четырнадцать, и он был рабом Бомона — в начале 40-х годов. И если ты думаешь, что это так просто — добиться того, чтобы ваниль давала плоды, я должна тебя разочаровать. Всеми деньгами, которые Бомон зарабатывал на ванили, он обязан Эдмонду. А это много денег, больше, чем он выручал от продажи тростникового сахара и ананасов. Рынок тростникового сахара очень упал, с тех пор как в Европе механизировали обработку сахарной свеклы. Бомону понадобился новый источник дохода, и его предоставил ему именно Эдмонд.

До Наполеона I остров Реюньон назывался остров Бурбон, и поэтому Бомон придумал хитрый ход: он назвал свою ваниль — то есть ваниль Эдмонда — ванилью Бурбон и продавал ее по всей Европе под этим названием. Ее фантастический вкус сделал ее лучшей ванилью в мире. Да, она была вкуснее, чем даже ваниль из Южной Америки, родины этого растения. Спрос на нее все больше повышался.