Медвежий замок - Светлов Дмитрий Николаевич. Страница 44

– Вы можете описать или нарисовать китайский корабль?

Норманн взял лист бумаги и гусиным пером быстренько нарисовал некий симбиоз греческой триремы и одной из моделей в недосягаемом теперь Доме офицеров.

– А это что такое? – Николаус Шонек указал на протянувшийся вдоль борта ряд квадратиков.

– Там спрятаны бронзовые трубы для метания огня и камней.

– У них есть пушки! И столько много! Это же колоссальное состояние!

И тут Норманн сообразил, пушки-то латунные, а этот металл дороже меди, в то же время монеты оцениваются на вес. Без разницы золото, серебро или медь – они соотносятся друг к другу не по циферке номинала, а по реальному весу. Восклицание Николауса Шонека подтвердило факт существования в Европе огнестрельного оружия. Раз пушки есть, то можно смело браться за их отливку, года через два, раньше с плавильной печью не получится.

– Вы знакомы с устройством этих кораблей?

– В общих чертах, китайцы строго охраняют свои секреты. Я хотел купить судно.

– Зачем? Появилось желание вернуться домой морем?

– Для этого нужен экипаж, я решил заработать на торговле жемчугом и шелком, перевозя товары с юга на север.

– Что за торговый интерес на севере?

– Там начинается Великий шелковый путь.

– Вы можете показать место, где собирают жемчуг?

– Пожалуйста, вот здесь, в устье Жемчужной реки.

Норманн смело ткнул пальцем в Макао, даже не догадываясь, что случайно произнес настоящее название протекающей рядом реки. Беспредметный разговор начал его утомлять. Он не знает приоритетов торговли четырнадцатого века, он не знает истории Китая или Индии, он ничего не знает, и сидящие напротив купцы не знают, о чем спросить. А если начать с того, что он знает? Итак, Колумб открыл Америку – это раз, через пять лет Васко да Гама добрался до Индии – это два. Он летал с Денисом Юрьевичем на Мадейру, где благодетель покупал особое постельное белье с вышивкой. Португальцы заселили острова голодными немцами, которые в благодатном климате начали собирать в год по три урожая пшеницы и два урожая винограда. Вот, собственно, и все. Сейчас Европа не очень-то заинтересована в дальних плаваниях, торговля идет через Византию или Сирию. Через сто лет придут турки, перекроют кислород, тогда купцы и засуетятся в поисках дороги к шелкам и бархату. Сегодня вызвать интерес может только халявное золото.

– Что за черту вы провели через всю свою карту? – спросил Николаус Шонек.

– Линия экватора. Она делит Землю на север и юг.

– Середина Земли? В этом случае на юге следует ожидать равное количество материков, а у вас там только океан.

– Я знаю только одно, на этой линии солнце стоит два раза в году, когда начинается лето или зима.

– Весеннее и осеннее равноденствие? Это точно?

– Абсолютно.

– А это линии летнего и зимнего солнцестояния?

– Да, они называются тропиками Рака и Козерога.

– Интересно! Обязательно скажу астрономам! Я считал Птолемея большим выдумщиком.

– Как первый шаг в освоении пути в Индию, я бы советовал построить факторию здесь. – Норманн указал на место под названием «Золотой Берег».

– Разве это не метафора?

– Отнюдь. Земли действительно богаты золотом и живут там ленивые дикари.

– Следует ли понимать, что Берег скелетов на самом деле заполнен скелетами и там обитают людоеды? – засмеялся Николаус Шонек.

– Вы зря смеетесь, побережье усеяно скелетами гигантских животных и совершенно безлюдно.

– Допустим, а что вы скажете о Береге Слоновой Кости?

– Мечта охотника – обилие диких слонов. Привезите аборигенам наконечники для копий и увезете корабль бивней.

– Если это правда, то экспедиция в Африку обещает быть прибыльной.

– Я не отказался бы в ней поучаствовать.

– Желаете возглавить поход кораблей?

– Если найду надежного наместника для надзора за своими землями.

Интерес купцов сместился в сторону Африки, Норманн рисовал радужные перспективы обогащения, но не мог ничего сказать о потребностях обитающих там туземцев. Что надо негру четырнадцатого века? Возможным вариантом предположил просто захватить земли и заставить аборигенов работать на себя. Долго спорили о целесообразности завоза в Африку ткани.

– Да зачем им ткани? – горячился Норманн. – Они же бегают голышом! И с едой не должно быть проблем.

– Неужели там много еды? – не поверил Бертрам Гидебей.

– На пальмах растут бананы и кокосы, сорвал и съел.

– Нерационально начинать знакомство с прямого военного столкновения, – вынес вердикт Николаус Шонек.

– И железо нельзя привозить! – категорически заявил Бертрам Гидебей. – Туземцы в первую очередь сделают себе оружие.

– Дешевые украшения должны дать хорошую прибыль, – предположил Норманн.

– Глиняные и деревянные бусы? Это любой дикарь способен самостоятельно сделать.

– Я возьму на себя первую экспедицию, – решился Норманн. – Надо разведать неведомые земли и узнать торговые приоритеты.

Он не хотел этого, не нужна ему Африка, но еще меньше желал видеть за своей спиной ганзамистра Конрада фон Аттендорна. Завернуть Ганзу в Америку? Нет, это будет чрезмерная информация, причем от одного человека. Заподозрят, причем сразу отведут в подвал. Сам расскажешь и о портале, и о средней школе в деревне, и о количестве пограничных кораблей на границе с Норвегией. После этого костер под ногами встретишь с явным облегчением. Придется убалтывать итальянцев, у них свои интересы, никак не складывающиеся с интересами Норманна. Хочешь не хочешь, а придется заниматься изобретением собственного корабля. Лучше построить сразу галеон. Остался один крошечный нюанс, как это сделать, – галеон он видел только в качестве модели. И рассматривал его просто как красивую игрушку, а не с интересом будущего кораблестроителя. Занесла нелегкая в этот портал! Знал бы, встал на дороге и поспал до рассвета, днем в это марево можно нырнуть только с дури.

Дальнейшая беседа с господами купцами пошла без напряжения, Норманн много шутил, а иногда и пугал. Над картой Индийского океана вспоминал различные страшные истории о злобных осьминогах и гигантских рыбинах. Только реальной информации рассказать не мог, да и люди еще не знали о существовании морских пассатов и муссонов. И тропические ураганы пока оставались за гранью фантазии самого просвещенного европейца. Вопросы элиты ганзейских купцов приобрели более прагматичный характер. Их интересовал рельеф побережья, преобладающая растительность, близость гор, рек и пустынь. Норманн отвечал честно: если что-то припоминалось из старой школьной карты, объяснял без утайки, если не знал, то без лукавства так и говорил. Судя по всему, Бертрам Гидебей и его друзья остались довольны, расставались с дружескими объятиями и с пожеланиями удачи и скорой встречи.

Драккары впряглись в буксирный трос и поволокли судно вниз по реке. Норманн стоял на крыше маленького дощатого домика, который впоследствии назовут рубкой. Конрад Эйзен зажал под мышкой рулевое весло и правил в кильватер драккару. Отход чуть было не превратился в скандал из-за значительной прибавки бесплатных пассажиров.

– Шушун! – Норманн остановил суетящегося старшину корабелов. – Откуда у нас столько женщин?

– Ты о чем, боярин?

– Вон на борт корабля забирается толпа красоток.

– А, ты о своей прислуге!

– Не темни! Мне полсотни девок не надо!

– Я отсюда не вижу, ты толком объясни.

– Правду говори! Для меня ты взял пятерых девок и пятерых парней, а на палубу поднимается целый взвод красавиц.

– Ты, что ли, о шлюхах беспокоишься?

– О каких еще шлюхах? Решил для нищих рыбаков бордель открыть?

– Ох, боярин! Ты сотню немецких солдат домой везешь, а дальше своего носа смотреть не хочешь.

– Для них шлюх набрал?

– Они-то и на самом деле портовые потаскушки. К тебе пошли по доброй воле, половину определил кухарками, остальных – в прачки.

– В деревнях своих кухарок не найдется?