По следу Сезанна - Мейл Питер. Страница 13

Рядышком под одеялом крепко спала Камилла, спрятавшая глаза под черной шелковой маской. Она провела выходные у каких-то утомительно светских друзей в округе Бакс и вернулась оттуда совершенно измотанная. Из-под одеяла до Хольца доносилось легкое похрапывание, напоминавшее ему о любимом в детстве мопсе, и время от времени он рассеянно, но нежно поглаживал Камиллу. Вот уже час Хольц перелистывал каталоги и иногда записывал рядом с названием картины имя одного из клиентов. Он очень любил эту часть своей работы, считая ее чем-то вроде благотворительности: ведь с его помощью произведение искусства обретало любящий дом. Хотя, разумеется, гораздо более глубокое удовлетворение он испытывал, когда после удачной продажи переводил на свой счет семизначную сумму.

Хольц как раз пытался решить, может ли небольшой, но прелестный Коро заполнить очевидный пробел в токийской коллекции Онодзука, когда раздался телефонный звонок. Камилла захныкала и натянула одеяло на голову. Хольц взглянул на часы на тумбочке. Почти одиннадцать.

– Хольц? Это Бернар Денуайе.

Хольц еще раз посмотрел на часы и нахмурился:

– Вы рано встали, мой друг. Сколько сейчас во Франции? Пять?

– Нет, я на Багамах. Хольц, я тут кое-что видел, и мне это очень не понравилось. Фотографии сняты на прошлой неделе у моего дома на Кап-Ферра. Сезанн, Хольц, Сезанн! Как его грузят в фургон сантехника.

Хольц уже не полулежал на подушках, а сидел, выпрямившись, и больше не понижал голос.

– И где они сейчас, эти фотографии? – Камилла недовольно завозилась и закрыла ухо подушкой. – Кто их сделал? Неужели эти подонки из «Пари матч»?

– Нет, они у меня. Мне их оставил фотограф – его зовут Келли. Он работает в том журнале, где в прошлом году была большая статья о нашем доме. Кажется, «DQ» или что-то в этом роде.

– Никогда о таком не слышал. – Камилла застонала, и Хольц водрузил ей на голову вторую подушку. – А этот Келли, он что, хочет денег?

Денуайе ответил не сразу.

– Думаю, что нет. Он сказал, что завтра возвращается в Нью-Йорк, значит я больше его не увижу. Но что происходит? Я думал, вы собираетесь отправить картину в Цюрих. Мы ведь договаривались. В Цюрих, а потом в Гонконг, и ни одна живая душа ни о чем не узнает – так вы говорили.

Хольцу нередко приходилось успокаивать трудных клиентов. В большинстве сомнительных сделок, подобных этой, бывает период неопределенности – иногда несколько часов, или дней, или даже недель, – когда один ее участник вынужден полностью довериться другому. Хольц всегда устраивал так, чтобы проявлять доверчивость приходилось не ему, а клиенту, но при этом хорошо понимал, какую тревогу чувствует человек, вручивший свою судьбу или деньги в руки постороннего. Он опять откинулся на подушки, и голос его стал мягким и уверенным.

Беспокоиться совершенно не о чем, если, разумеется, фотографии нигде больше не выплывут. А об этом он сумеет позаботиться, заверил Хольц француза, кинув взгляд на спящую Камиллу. Прервав Денуайе, начавшего было задавать вопросы, он продолжил: Клод – это не проблема. Он предан хозяину и скажет все, что ему велят, а об остальном будет молчать. А что касается фургона, так это элементарная маскировка. Водитель – никакой не сантехник, а сотрудник Хольца, курьер, перевозящий ценные вещи, не привлекая к себе особого внимания. Разве кто-нибудь заподозрит, что в старом, поцарапанном «рено» едет драгоценное полотно? Разумеется, нет. И Денуайе может быть совершенно уверен, что в настоящий момент его Сезанн спокойно катит по Европе. Хольц, правда, не упомянул, что по дороге картина сделает остановку в Париже, но ведь владельцу было совершенно необязательно знать об этом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.