Калифорнийская славянка - Грязев Александр Алексеевич. Страница 3

       - Антонио! – крикнул с вышки солдат играющему на гитаре сослуживцу.

       Тот, продолжая перебирать гитарные струны, повернул голову  и вопросительно глянул на товарища.

       - Антонио! – вновь закричал солдат.- Лейтенант Лопес обедать ведёт диких! Открывай ворота!

        Смолкла музыка… Антонио унёс в караулку гитару и вышел оттуда, держа в руках  китель и ружьё. Быстро надев китель, закинув за плечо ружьё, Антонио пошёл отворять крепостные ворота, к которым уже приближалась толпа индейцев, сопровождаемая солдатами и оттого похожая на стадо с пастухами.

       Индейцы шли усталые, какие-то равнодушные и не было среди них ни одного улыбающегося лица.

       Вот первые из толпы направились, было, к одному из глинобитных домов, перед которым возле котлов сидели женщины-индеанки, но лейтенант Лопес, замыкавший процессию верхом на лошади, громко крикнул:

       - На молитву!

       И толпа повернула к стоящей неподалёку  низенькой церкви, где их ждал священник миссии падре Педро.

       В тёмной сутане, перепоясанной светлым поясом, он дождался, когда все индейцы опустились перед ним на колени и, воздев руки к небу, начал читать молитву.

       И опять усталые индейцы смотрели равнодушно на всё происходящее. Ни один из них, похоже, не знал испанского языка, на котором говорил отец Педро, а для сидящих перед ним на коленях индейцев слова молитвы  переводил их соплеменник вакер-переводчик.

       После недолгой молитвы, всё так же сопровождаемые солдатами, индейцы двинулись к дому-кухне, рядом с которым прямо на земле стояли котлы с пищей. Повар-испанец, высунувшись из окна, выдал каждому индейцу деревянную ложку и большую хлебную лепёшку.

       Индейцы без толкотни  расселись вокруг котлов, и видно было, что каждый из них знал своё место. Тот же испанец-повар в окне громко ударил  поварёшкой по дну медного таза, который он держал в руке, и по этому сигналу индейцы приступили к обеду.

       Сопровождаемые их солдаты сели за широкий  стол под навесом у самой стены кухни, а пищу им стали подавать женщины- индеанки.

       Лейтенант Лопес подошёл к столу вместе со всеми, но на своё обычное место не сел.

       - Альварес,- обратился он к одному из своих подчинённых сержантов. -Смотри здесь за порядком, а я пойду к капитану Муньосу.

       - Слушаюсь, господин лейтенант! – поднялся с места и вытянулся в стойке  сержант.

       Лопес зашагал к одному из домов возле церкви, в котором размещалась комендатура.

       Капитана Муньоса, начальника крепости, он нашёл в его рабочей комнате. Тот играл в шахматы со своим денщиком. Капитанский  китель висел на спинке стула.

       - О! – увидев  вошедшего офицера, воскликнул капитан.- Лейтенант Лопес… Что так рано? Ведь время нашей встречи после рабочего дня. Что-нибудь случилось?

       - Вот именно -  случилось, - мрачно ответил Лопес.

       - Тогда другое  дело, - сразу посерьёзнел Муньос.

       Он встал из-за шахматной доски и махнул денщику рукой:

       - Потом.

       Денщик вышел, а Муньос подошёл к офицеру.

       - Так что же стряслось, лейтенант?

       - Ещё один побег диких, господин капитан. С плантации убежали трое индейцев.

       - Ещё трое,- нахмурился Муньос.- Это уже слишком, Лопес… Вы наказали виновных солдат?

       - Если накажу, господин капитан, то останусь вообще без них. Да и за что наказывать?  Людей не хватает, чтобы охранять всех индейцев… Короче говоря, мне ещё нужны солдаты.

       - Так где же я тебе их возьму, Лопес?  Только-только хватает на охрану крепости и для работ за её стенами. Я даже не знаю, что будет, если вдруг, не дай Бог, дикие нападут на нашу миссию. Такое  уже случалось. И не только здесь. Ты  ведь сам знаешь, как они нас не любят.

       - Конечно. Ещё бы не знать.

       - Попробуйте искать убежавших.

       - Это ничего не даст. Они убежали в горы. К тому же  вокруг обитают десятки племён. И кто знает – куда дикие пошли… Нет, нужно пополнить  рабочие казармы  новыми индейцами… Необходимо поймать новых, господин капитан.

       - Ты предлагаешь устроить охоту на индейцев?... Ну, что же, Лопес, неплохая мысль. И я её поддерживаю. А чтобы не тратить много времени, мы  внезапно нагрянем прямо в их поселение. Я знаю одно такое  на берегу реки, недалеко отсюда.

       - Да, если они ещё там обитают.

       - Сперва я пошлю туда разведку. А ты, Лопес, вечером зайди ко мне,  мы обсудим с тобой подробнее все детали предстоящего дела.

       - Слушаюсь, господин капитан,- вытянулся и козырнул коменданту  сразу повеселевший  лейтенант Лопес.

       … После обеда толпа рабочих-индейцев, подгоняемая солдатами, вновь пошла на выход из крепости через ворота, которые  распахнул Антонио.

       Затворив их, он пошёл в караулку, и вскоре с её невысокого крыльца опять полились чудные переборы испанской гитары.

Глава третья

       Белая  женщина, принесённая индейцами макома с берега океана, лежала в хижине вождя на мягких козьих шкурах. После пережитого в океанских водах ей было тепло и уютно, как не было в её жизни уже долгое  время, о котором сейчас и вспоминать-то не хотелось, а хотелось просто лежать и наслаждаться покоем. Поэтому она лишь приоткрыла глаза, когда в хижину почти неслышно вошла  женщина с плетёной чашею в руках.

       Лицо её не было похожим на лица тех людей, которых она встретила, выйдя из морской воды. Оно было намного бледнее, с чуть раскосыми глазами.

       - Где я?- спросила вошедшую женщину, лежащая на ложе.

       - О, заговорила! – по-русски воскликнула та и села рядом на корточки.

       - Ты глаголешь по-русски? Откуда нашу речь знаешь?

       - Я сразу догадалась, что ты русская. Вот откуда только – не знаю.

       - С острова  Ситхи, что у берегов Аляски. А ты?

       - А я с Кадьяка.

       - Я тоже там родилась. А как звать тебя?

       - На Кадьяке Манефой крестили, а здесь кличут Шака. Отец мой русский зверолов, а мать алеутка. А тебя как зовут?

       -  Алёна… Как же ты тут очутилась?

       -  Да как…  Взяли меня на острове нашем  морские разбойники. Похитили обманом, увезли сюда на своём корабле, а тут продали испанцам, да я сбежала… Давно  это было…

       - Так где же я?- повторила свой вопрос  Алёна.

       - В Калифорнии… Слышала про страну такую?

       - Конечно. Мой батюшка мореход и с Аляски не раз   в эти края  хаживал. Эту сторону, говорил он, ещё Новой Испанией зовут. Так?

       - Вот, вот… Только испанцы здесь в своей крепости  живут, а ты у здешних  индейцев племени макома. Они добрые люди и ты ничего не бойся. Они и меня приютили. За свою почитают… А про тебя говорят, что ты к ним из моря вышла. Так?

       - Так-то так… Меня тоже пираты на Ситхе  схватили, да где-то здесь продать хотели.

      - Наверное, в Сан-Франциско. Это в ста милях отсюда на берегу  залива есть большая испанская миссия, куда разные корабли заходят.

       - Может быть… Только на нас внезапно буря налетела, корабль пиратский разбило, а меня на какой-то доске к прибрежным камням принесло…Слава Богу.  Но почему они, индейцы, когда я на берег к ним вышла, то передо мной  ниц пали?

       - У  них недавно умер вождь. Вот по его завету и пошли старейшины с шаманом  молиться своему морскому богу, чтобы тот дал им нового.   А после моления  в священной пещере на берегу они  увидели тебя, когда ты из моря выходила. Ты  им, говорят, послана самим богом океана. Вот  и пали ниц перед тобой,  принесли тебя на руках в хижину вождя. Видишь – ружьё его и лук со стрелами.

       - А теперь что со мной будет?

       - Ничего плохого.  Поправишься,  и тогда придут к тебе старейшины,  будут говорить с тобой. А о чём – мне не ведомо.  Теперь  отдыхай.