Афанасий Никитин. Время сильных людей - Кириллов Кирилл Валерьевич. Страница 15

– То-то я удивился, – припомнил Афанасий, – клинки у них тоньше, длиннее, и изгиб не тот. Еще подумал, что у османов они те клинки взяли, а оказывается, могли сами отковать. Они там умеют. А что их в Волгу-то занесло?

– А черт их знает. Наверное, промысел разбойный, а может, просто торговать ходили в Орду или с поручением каким. Возвращались, увидели нашу зарубу с татарами местными, да и решили случаем воспользоваться.

– Выходит, татаре нас травили, а кайтаки поймали?! – хлопнул себя по колену Хитрован и засмеялся. – В засаде, значит, сидели, пока мы друг друга грызли, а потом, когда оба ослабли, из-за косы-то и выскочили… Ой, не могу! – Купец смеялся, по-козлиному тряся бороденкой и дергаясь всем телом.

– Сложно как у них все. Тут Большая Орда, там Ногайская, тут кайтаки, там команы. Чуть оступился, в соседнее княжество ногой попал, – молвил кто-то из племянников.

– А у нас что, по-другому? Ростов, Ярославль, Москва, Тверь – как одеяло лоскутное, все поделено, и за черту ступить не моги, прибьют. А народ-то один, – возразил Андрей.

– Тебе в Эфиопию надо, – опять засмеялся Хитрован, но уже потише. – Там все на одно лицо, черные, как сажей вымазанные, и просто-о-о-ор. Жарко только до невозможности.

– Не отвлекайтесь, православные, – вернул их к действительности Афанасий. – Что решаем? В Шемаху идти?

– Там и посол есть, Василий Панин. Самим Иваном Васильевичем отправленный. Пусть он за нас пред Ширван-шахом стоит, за товар наш да за друзей плененных похлопочет, – добавил Михаил. – Для того и поставлен.

– Так он же московский, – котом зашипел Хитрован.

– То да, московский, – кивнул Михаил. – Да только мы ему должны милее быть, чем басурмане.

– Должны-то должны, да как на деле сложится? – покачал головой Андрей. – С Москвой нонеча не все так просто.

– Как бы ни сложилось, терять уже нечего, – вздохнул Афанасий.

– Это вам, босякам, терять нечего, – возразил Хитрован. – В долг живете. А у некоторых в Твери еще товар остался, деньги и хозяйство в порядке. Есть за что поберечься.

– Ну, а ты, Андрей, что скажешь? – спросил Афанасий.

– Мне б тоже уже на печку, кости старые греть. Только начали мы путь вместе, вместе его и заканчивать. Давайте пойдем до Шемахи, поговорим с Василием, челом Фарруху Йасару ударим. Поможет он нам товара вызволить хоть часть – продадим и вернемся в Тверь. Нет – так попросим у Хитрована в долг на дорогу обратную. Все равно отсюда до столицы ширванской ближе, чем до дому. Да не куксись ты, Хитрован, свои ж люди – вернемся, отдадим.

– А как пойдем? – спросил Хитрован, делая вид, что предложение Андрея его нисколько не расстроило. – Сушей али водою?

– Сушей трудно, горы скоро начнутся. Чтоб их перевалить, время нужно, да еда, да вещи теплые, а на нас только рубахи, считай. Днем еще ничего, а ночами померзнем, – ответил Михаил, который, как оказалось, хорошо знал эти края.

– Корабля дожидаться будем?

– Если кто из наших уцелел, – взял слово Андрей, – весть о том, что шалят под Хаджи-Тарханом, уже разнеслась по округе. А даже если не уцелел, все равно разнеслась. Вынесло на берег обломки да тела мертвые. Такое не спрячешь. Значит, суда отстаиваться будут, в караван собираться большой, чтоб отпор можно было дать в случае чего.

– Ден семь проваландаемся, не меньше, – согласился Хитрован. – Да и возьмут ли на борт за спасибо? Денег-то кот наплакал.

– Вот если б лодку… – предложил Михаил. – Десятивесельную, например. Все сядем да подналяжем дружно. Нас не то что лодки, галера – и та не догонит. На такой и в море выйти можно. Если в виду берега держаться и вдаль не отплывать…

– Ишь размечтался, – бросил Хитрован. – Где ты такую посудину возьмешь?

– Тут люд хоть и кочевой, а к реке близко живет, и море рядом. Если по берегу пошукать, наверняка такую отыщем, – пробормотал Михаил.

– А кто тебе ее даст? – сварливо поинтересовался купец.

– А кого я спрашивать буду? Срежу, и все дела.

– Как бы голову не срезали за такое озорство, – вздохнул Андрей.

– Семи смертям не бывать, одной не миновать. Да и все веселее, чем причитания тут ваши слушать. Пойду на поиски, пока рассвет не пришел. – Михаил вскочил, поправил на боку чудом сохранившуюся саблю и начал карабкаться на склон.

– Погоди, я с тобой! – воскликнул Афанасий, спешно натягивая ссохшиеся до хруста сапоги.

– Надо оно тебе? – спросил Михаил, уже возвышаясь над краем лощины.

– Ты со мной в деревню за товаром пошел, теперь я тебя одного не отпущу.

– Они пушечку мою любимую умыкнули, как было не пойти? – улыбнулся Михаил, помогая другу выбраться из лощины.

– Куда пойдем-то – вниз по течению али вверх?

– Да тут куда ни пойди, везде земли татарские. Лодку днем с огнем не сыскать. Боюсь, мы сегодня весь их флот, какой был, до самого моря перетопили.

– И поделом.

Михаил кивнул, соглашаясь.

– Так пойдем-то куда? – снова спросил Афанасий.

– А давай вверх? По течению спускаться легче, ежели лодку найдем.

Друзья повернули в нужную сторону и пошли шагом бывалых ходоков, держа спины ровно, согнув руки в локтях и ступая вначале на пятку, затем перенося вес на носок. Под ноги они не глядели, зная, что чутье само пронесет мимо ям и колдобин, а вот если глядеть, свалишься неминуемо. Любой, кто попробовал бы идти с ними рядом, в едином ритме, скоро отстал бы и задохнулся, корчась от колющей боли в правом боку, но некому было составить им компанию. Берег был пуст и безжизнен.

– Слушай, Афоня, – Михаил нарушил затянувшееся молчание. – Эвон уже сколько отмахали, а жилья нет как нет.

– Ну? – откликнулся тот, сохраняя ровность дыхания.

– Ты не помнишь, мы мимо деревень каких не проплывали?

– Нет, – ответил Афанасий.

– Что нет? Не проплывали или не помнишь? – спросил Михаил и остановился.

– И то и другое нет, – ответил тот, поворачиваясь к другу. – А ты отчего дерганый такой? Гнетет тебя что?

– Не гнетет, с чего ты взял, передряги эти просто… Устал.

– Гнетет, я ж вижу. И удивляюсь. Ты купцом не первый год ходишь, всякого навидаться да натерпеться уже должен был…

– Тш-ш-ш. – Михаил приложил палец к губам. – На потом исповедь оставим. Слышишь, вроде скотина какая-то?

– Скотина? – Афанасий прислушался. – Да, кажись, мычит кто-то. А звук откель?

– Да вот вроде оттеда. – Михаил флюгером развернулся вслед за своим вытянутым пальцем.

Они поспешили в ту сторону, стараясь не очень высовываться над чахлыми кустами, коими густо зарос весь берег. Как знать, может, дозор стоит?

Вдалеке между деревьями мелькнули тусклые огоньки. Друзья остановились, замерли, вглядываясь, вытянув шеи, как суслики. Разглядели наскоро вбитые в землю столбы с плошками, в которых тлели неяркие огоньки. Десятка три крытых войлоком повозок на огромных деревянных колесах без спиц. Они стояли рядами и образовывали некое подобие улиц, где шатры над повозками были как бы жилыми домами, а те, что со скарбом, – вроде сараев и заборов. В центре этого «городка» была площадка, на которой горел большой костер. Вокруг бродили смутные тени, не иначе стража.

Внутри некоторых войлочных хижин горели очаги, выбрасывая сквозь круглые отверстия в потолке струйки белесого дыма, вынося оттуда запахи жареного мяса. У купцов, не отведавших с утра маковой росинки, забурчало в животах.

Невдалеке они углядели стадо выпряженных из повозок быков с огромными кривыми рогами и горбами сала на загривках. А где-то невдалеке блеяли невидимые в темноте овцы. Похрапывали лошади. Кудахтали куры в специальных садках, притороченных к задкам иных телег. По меркам кочевников, это было очень большое стойбище.

– Опять попали, – грустно произнес Афанасий. – Обходить этот ползучий хлев опасно, наверняка какая-нибудь гадкая овца шум поднимет. А собаки? Где овцы, там и собаки ведь?

– Не, – ответил Михаил. – Татаре собак любят. Но по-своему. Как изловят, сразу в котел. Но овцы те не хуже собак: если чужого учуют, такой шум поднимут, только держись. Ну? Возвращаться?