Малыш (илюстр) - Верн Жюль Габриэль. Страница 55

Лодочники сообщили их милостям, что если они соблаговолят обратиться к горе, то она не замедлит ответить. Здесь действительно происходит отражение звука, что весьма забавляет туристов. Разумеется, маркиз с маркизой сочли ниже своего достоинства вступать в беседу с каким-то эхом, «которое не было им представлено». Но граф Эштон не мог упустить случая прокричать две-три глупые фразы, а затем спросил гору, кто он такой, на что немедленно получил ответ.

— Дурачок! — отозвалось «Орлиное гнездо» голосом какого-то туриста, скрытого от глаз высокородных путешественников густыми зарослями можжевельника, покрывающими склон горы.

Их сиятельства, смертельно оскорбленные, заявили, что в благословенные времена, когда феодалы имели право чинить суд и расправу на своих землях, наглое эхо понесло бы страшное наказание за вопиющую дерзость. Затем гребцы опять налегли на весла, и к часу дня путешественники достигли Верхнего озера.

Равное по площади озеру Макросс, оно имеет более причудливые очертания, что придает ему особую прелесть. С юга над озером нависают крутые склоны Кромэгланских холмов, с севера вздымаются к небу вершины Томи и Пурпурной горы, получившей свое название из-за алого оттенка покрывающих ее склоны зарослей вереска. Южный берег покрыт великолепными лесами, дающими тень Килларнийской долине. И хотя озеро имело чрезвычайно живописный вид, их благородия отнеслись к нему весьма прохладно. Если не считать Малыша, то все остальные были от прогулки не в восторге. Поэтому лорд Пайборн велел направиться к устью реки Гинмин, с тем чтобы возвратиться в Брандон-коттедж, где намечался отдых перед осмотром океанского побережья.

Конечно, после столь «трудного» дня господам был просто необходим отдых. Для них прогулка по озерам была равносильна океанскому переходу. Слуги и, конечно, грум должны были неотлучно находиться в гостинице. И если Малыш не получил доброго десятка самых противоречивых приказов, то только потому, что граф Эштон заснул мертвым сном, не успев до конца высказать свою девятую прихоть…

На следующий день предстоял ранний подъем. Маршрут, разработанный лордом Пайборном, предусматривал весьма долгий переход. Пришлось уговаривать маркизу, поскольку Мэрион нашла, что у хозяйки бледный и утомленный вид. Разгорелись долгие дебаты по вопросу о том, следует ли продолжать путешествие или необходимо немедленно вернуться в Трэлингер-касл. Леди Пайборн склонялась ко второму варианту, однако, когда лорд Пайборн привел в качестве неотразимого довода тот факт, что их близкие друзья, герцог Франкастер и герцогиня Верегэлбер, добрались аж до Валеншии, в конце концов было решено не менять первоначального плана, к великой радости Малыша, который ничего так не боялся, как вернуться в замок, не повидав моря.

В девять часов утра ландо уже стояло у подъезда. Маркиз с маркизой уселись в глубине, граф Эштон — на переднем сиденье. Джон и Мэрион устроились на заднем сиденье, а грум, как обычно, рядом с кучером. Верх был опущен, но в случае плохой погоды поднять его было делом одной минуты. И вот, выслушав почтительные пожелания счастливого пути от персонала Брэндон-коттеджа, высокородные туристы двинулись наконец в путь.

На протяжении четверти мили экипаж, влекомый парой сильных лошадей, ехал по левому берегу реки Дугэйри, впадающей в Верхнее озеро; затем начался крутой подъем на горную цепь Гиллиэнди-Рикс. Взбираясь на обрывистые горные вершины, лошади шли шагом. За каждым поворотом дороги, серпантином поднимавшейся все выше и выше, открывались новые картины, приковывавшие к себе взгляды одного лишь Малыша. Они проезжали по самой пересеченной части графства Керри, да и, пожалуй, всей Ирландии. В девяти милях к юго-востоку, за цепью гор Гиллиэнди-Рикс, терялась в облаках вершина горы Каррантуилл, высотой в три тысячи футов [169]. Повсюду у подножия гор виднелись морены [170], хаотическое нагроможденье эрратических валунов [171], принесенных сюда медленным и неуклюжим сползанием ледников.

К середине дня, оставив справа горы Томи и Пурпурную, экипаж достиг узкого крутого спуска с Гиллиэнди-Рикс. Это был знаменитый на всю страну перевал, Данлоусские ворота, ничем не уступающие ущелью в Пиренеях, прорубленному, как гласит предание, мечом достославного Роланда [172]. Прелестные озера, сверкавшие тут и там, вносили некоторое разнообразие в несколько диковатый ландшафт. Если бы господа соизволили проявить хоть малейший интерес к окружающему, Малыш мог бы им рассказать немало легенд, связанных с этим краем, которые он успел вычитать все в том же путеводителе. Увы! Их милостей ничто не интересовало.

Преодолев перевал, ландо быстро покатило по северо-западным склонам. К трем часам они достигли правого берега реки Лон, русло которой в период паводка служит водостоком для Килларнийских озер. Эта река впадает в залив Дингл. Проехав по ее берегу четыре мили, туристы, утомленные девятимильным путешествием, прибыли наконец к шести часам в маленький городок Килгобинет [173].

Ночь прошла спокойно; и хотя гостиница не могла похвастаться особым комфортом, но зато в почтительнейшем внимании и бесчисленных знаках уважения, принимаемых гостями с холодным безразличием, присущим людям высшего круга, недостатка не было. Затем, к великому беспокойству Малыша, у господ возникли новые колебания по поводу утреннего маршрута: отправиться ли направо, то есть в Килларни, или налево, к устью реки Валеншия. Но поскольку хозяин гостиницы утверждал, что не далее, как два месяца назад принц и принцесса Кардиган избрали именно второй вариант, то лорд Пайборн дал понять леди Пайборн, что им просто неприлично сворачивать с маршрута, выбранного столь высокими особами. Килгобинет покинули в девять часов утра. Было пасмурно, моросил мелкий дождь, пришлось поднять верх ландо. Поскольку место грума было рядом с кучером, то Малыш оказался совершенно не защищенным от дождя и ветра. Ну да ничего, бывало и похуже!

Зато наш мальчуган не пропустил ни затянутой туманом цепи гор на востоке, ни длинных и глубоких долин на западе, отлого уходящих вниз, к побережью. В душе мальчика росла любовь к природе, и все увиденное неизгладимо запечатлевалось в его памяти.

Во второй половине дня, по мере того как горы, над которыми вздымалась вершина Каррантуилл, отдалялись к востоку, с противоположной стороны стал вырастать Иверох. За ним, если верить путеводителю, начинался пологий спуск к маленькому порту Кэрсивин.

К вечеру их благородия достигли селения Каррамор, проехав около десяти миль. В этих местах много туристов, вполне приличных гостиниц, а посему запасы, сложенные в ландо, не понадобились.

На следующий день пустились в путь в дождливую погоду; сильный ветер с моря быстро гнал по небу низкие тучи, сквозь которые изредка проглядывало солнце. Мальчик полной грудью вдыхал воздух, пропитанный запахами моря.

Незадолго до полудня дорога сделала резкий поворот, и коляска покатила прямо на запад. Не без усилия перевалив через узкую Иверахскую седловину, выехали на прямой спуск к устью реки Валеншия, на котором лошадям даже приходилось тормозить, высекая копытами искры. Не было и пяти часов пополудни, когда путешественники достигли конечного пункта путешествия — гостиницы в Кэрсивине.

«Интересно, что же все-таки смогли вынести господа из этого путешествия?» — задавался вопросом Малыш.

Он еще не знал, что множество людей — причем весьма почтенных — пускаются в путь только для того, чтобы потом говорить, что они тоже путешествовали.