Приключения 1976 - Наумов Николай. Страница 26

На улице стоял экипаж. Всхрапывала лошадь, и возница поругивал ее. В слабом свете, падающем из окон, была видна грузная фигура Мирахмедбая.

— Молодцом, господин юзбаши! — похвалил он, открыл дверцу и пропустил Аскар-Нияза, державшего мальчика за руку.

Экипаж помчался по освещенному бульвару и свернул в кривой темный переулок. Стук копыт стал глух: экипаж катил по разъезженной пыльной колее. Он проехал двести метров, и тут черная фигура, похожая на огромную птицу, обрушилась сверху на кучера и сшибла его с облучка. Возница даже не вскрикнул. Лошадь шарахнулась в сторону, фаэтон попал колесами в арык и опрокинулся. Минуту спустя из него выбрался Аскар-Нияз. Он вытащил вслед за собой мальчика, прижал его к стене и хрипло приказал тому, кто прятался в темноте, выжидая:

— Ни с места! Пристрелю!

Все было тихо. Вспыхнул карманный фонарь. Тонким лучом Аскар-Нияз быстро нащупал темную фигуру, прислонившуюся к дереву. На миг явилось заросшее лицо и рука, сжимавшая кинжал. Аскар-Нияз выстрелил дважды подряд, но оба раза в землю. Кто-то сзади ударил его по руке, и она бессильно повисла. Аскар-Нияз опустился на колени и начал шарить вокруг в надежде найти свое оружие. Темная фигура бросилась на Аскар-Нияза. В то же мгновение раздался голос Андрея Долматова: «Остановитесь!» — тут же глухой удар и стон.

Неизвестный успел схватить мальчика и ринулся в боковую улицу. За ним помчался, бормоча проклятия, Аскар-Нияз. Андрей бежал позади всех, прижимая ладонь к плечу и раскачиваясь на ходу. Оба они, Аскар-Нияз и Андрей, едва поспевали за могучим похитителем. Неожиданно шаги впереди стихли. Тяжко дыша, остановились и Андрей с Аскар-Ниязом.

— Так-то, дорогой! — Аскар-Нияз все-таки гмыкнул по-своему. — Отдаю вам должное: обезоружили вы меня мастерски. — Он попытался пошевелить кистью правой руки, но вскрикнул от боли.

Андрей молчал. Аскар-Нияз зажег фонарик, посмотрел на Андрея и произнес:

— Ого! Да у вас все плечо в крови.

— Погасите фонарь, — с трудом произнес Андрей. — Укроемся где-нибудь, потом во всем разберемся.

Издалека донесся полицейский свисток. Андрей с трудом поднялся.

— Бежим, поручик, — произнес он глухо.

Аскар-Нияз все-таки ухитрился оторвать длинный лоскут от своей рубашки.

Теперь уже стал слышен топот сапог.

— Оставьте меня, поручик, — превозмогая боль, попросил Андрей, — зачем вам попадать в полицию?

Аскар-Нияз кое-как закончил перевязку.

— На кой черт вы закрыли меня собой? — спросил он.

— Вам нужно жить, — ответил Андрей.

— Благодарю! — воскликнул Аскар-Нияз. — Вы что, знаете бандита, который напал на меня?

— Догадываюсь, кто он.

— Тогда я спокоен, — сказал Аскар-Нияз. — Доберитесь до какой-нибудь аптеки и будьте пока здоровы. Счеты успеем свести.

И он пошел навстречу полицейским.

Они вернулись все вместе: князь Владислав Синяев, Семен Ильич Терский и бывший поручик Аскар-Нияз.

Владик потребовал бутылку рому, выцедил ее стакан за стаканом, разбил бутылку о стену и пошел к себе спать. Терский переоделся и быстро умчался из дому, а поручик Аскар-Нияз зашел в кабинет к Мирахмедбаю.

— Утащили у меня мальчишку, — сказал он с порога. — Но я найду его, клянусь.

Мирахмедбай встал, прошелся по своему кабинету с массивным письменным столом на львиных лапах. К Аскар-Ниязу он, однако, не приблизился, руки ему не подал, а уронил жестко:

— Знаю. Но ваши клятвы даже на позеленевшие медяки не разменяешь.

— За что же обижаете меня, почтенный? — спросил Аскар-Нияз. — Слово мое твердо.

— Кто же утащил щенка?

— Мальчишку уволок высокий, здоровый, как бык, человек с замотанной рожей. Но я отыщу его.

— Именно на это мы и надеемся, юзбаши. Но не только этим вы подтвердите свою верность исламу.

Глаза Аскар-Нияза угрожающе сузились. Он вскочил.

— Сядьте, — велел Мирахмедбай. — И успокойтесь. Я только предлагаю искупить вину. Не возмущайтесь, все произошло из-за вашего упрямства. Я же советовал вам — оставить Касыма у меня и держать его здесь взаперти.

— Долматов поверил, что я передам мальчика хорошим людям, Касым послушался его. А у вас в подвале, простите, не лучшее место на свете.

На этот раз передернулось лицо Мирахмедбая.

— Нашли перед кем отстаивать свою честь, — произнес он презрительно. — Я считал, что ваша дружба с этим Долматовым — всего лишь игра, что вы хотите прощупать его, узнать, чем он дышит.

— Ошиблись, почтенный, — сказал Аскар-Нияз. — Я не жандарм. Я солдат и привык драться в открытую.

— Вы слуга ислама! И не забывайте, что я и подобные мне мусульмане создаем казну, из которой вам выплачивают пособие.

Аскар-Нияз с подчеркнутым почтением наклонил кудрявую седеющую голову.

— Простите, — сказал он, — я позабыл, что явился в эту благословенную страну в рваных штанах — это единственное, что я унес с собой с нашей дорогой родины. — Голос его неожиданно зазвенел. — А вы, кажется, тоже запамятовали, почтеннейший, что я и такие же дурни, как я, умирали за пулеметами, пока вы перебирались через границу со своими гаремами и мешками, набитыми золотом! А сейчас вы мне отсыпаете оттуда полдесятка монет и требуете, чтобы я ваши руки целовал!

— Вай-бой! — с подчеркнутым огорчением воскликнул Мирахмедбай. — Вы как красавица: от взгляда вспыхиваете. — Он присел рядом с Аскар-Ниязом и примирительно дотронулся пальцами до его правой руки. — Слуга мой, дурень, обалдел от страха, — сказал он. — Но все-таки он слышал, как вы стреляли в похитителя. Почему же не попали? — Он опять посмотрел на руку Аскар-Нияза.

Аскар-Нияз усмехнулся.

— А вы догадливы.

— Догадаться нетрудно: кому неизвестно, что вы муху на лету сшибаете? Так кто же вам помешал?

— Я изложил его приметы в полицейском протоколе, — сухо ответил Аскар-Нияз. — Он среднего роста, судя по голосу — не старый.

Мирахмедбай поджал губы.

— Я все-таки спрошу еще кое о чем, — произнес он недобро. — Я спрошу с вас как со своего служащего. На это я, надеюсь, имею право? И учтите, что вы сами своим поведением вынудили меня призвать вас к ответу.

— За что? — В голосе Аскар-Нияза звучало недоверие. — За что и к какому ответу можете призвать меня вы?

Мирахмедбай сбросил последнюю маску. Он открыл затрещавший ящик, порылся в бумагах и наконец протянул один листок Аскар-Ниязу.

— Вот почитайте, только повнимательней, — сказал он, потрясая листком, — Эту справку я получил от своего поставщика Абдурашида давно, но скрывал ее от вас, Думал, как всегда, все сам улажу, но теперь — хватит!

Аскар-Нияз равнодушно пробежал глазами традиционные строки приветствий, и вдруг лицо его стало напряженно-тревожным. Вот что было написано дальше: «Каракуль, сданный мне вашим поверенным, господином юзбаши Аскар-Ниязом, скупленный им, по его словам, у крестьян Пограничного уезда, оказался на одну треть гнилым, что и подтверждено прилагаемой мною запиской, составленной, как вы убедитесь, лицами полномочными, сведущими и уважаемыми…» Ниже значилась цифра «900», обведенная красным карандашом, — сумма убытков.

— Не может этого быть… — растерянно произнес! Аскар-Нияз.

— В каждом тюке имеется купчая ведомость с вашей росписью, дражайший. На каждой шкурке — ваше клеймо! — не скрывая злобного торжества, сказал Мирахмедбай. — Два тюка Абдурашид прислал в качестве доказательства. Вот и полюбуйтесь. — Мирахмедбай извлек откуда-то снизу шкурку, растянул ее на руках и брезгливо сморщился: шкурка расползлась. — Это ваше клеймо, если не ошибаюсь? — он швырнул шкурку Аскар-Ниязу.

Аскар-Нияз не взглянул на каракуль.

— Я рассчитаюсь, — сказал он тихо и встал. — Постараюсь как можно скорей.

— Могу вам помочь добрым советом. — Мирахмедбай тоже поднялся. — Найдите мальчишку…

— Что он вам всем дался? Вы хоть мне об этом можете сказать?

— Нет, — жестко ответил Мирахмедбай. — Заслужите, чтобы вас посвящали в дела преданных ревнителей веры, борцов за отчизну.