Повседневная жизнь российских подводников - Черкашин Николай Андреевич. Страница 100

Потом отсюда - с макушки земного шара - гаджиевцы первыми в мире (отнюдь от любви к рекордам) освоят запуск баллистических ракет. Начало этому нелегкому умению положил капитан 1 ранга А. Афанасьев еще в 1972 году на своей «аннушке», как называют на флотилии подводные крейсера проекта 667А.

Здесь, в глухоманных лапландских бухтах, где еще стояли по берегам каменные идолы лопарей - сейды, осваивалась самая сложная в истории цивилизации машинерия: атомоходные подводные ракетодромы. Именно сюда, в Гаджиево, приехал к первопроходцам гидрокосмоса первый космонавт планеты. Именно здесь на борту К-149-ой Юрий Гагарин честно признался: «Ваши корабли посложнее космических!» Несколько раньше бог ракетной техники Сергей Королёв произнес еще одну знаменательную фразу. Ему предложили создать ракету для подводного старта. Он сказал: «Ракета под водой - это абсурд. Но именно поэтому я возьмусь сделать это.»

И сделал… Знал бы Королёв, что однажды, стартовав именно из под воды, лодочные ракеты, будут не только покрывать межконтинентальные расстояния, но и запускать в космос искусственные спутники Земли. Впервые это блестяще осуществил экипаж гаджиевского подводного крейсера К-407 под командованием капитана 1 ранга Александра Моисеева. 7 июля 1998 года в истории освоения космического пространства моряки-гаджиевцы открыли новую страницу: из глубин Баренцева моря на околоземную орбиту штатной корабельной ракетой был выведен искусственный спутник Земли. В апогее он удалялся на 829 километров. Это был самый мирный «выстрел» военного корабля - 10-ти килограммовый агрегат германского производства «Тубсат-Н» обеспечивал со своей орбиты мобильную наземную связь, исследовал магнитные аномалии, вел подсчет численности северных оленей.

Не угрожал миру и запуск «почтовой ракеты» с борта подводного крейсера «Рязань» под командованием капитана 1 ранга В. Баженова. Всего за 20 минут баллистическая ракета, чья головная часть была набита письмами, значками, конвертами со спецгашением, перебросила «посылку» за 9 тысяч километров - от берегов Лапландии к вулканам Камчатки. Гаджиевскую атомарину тут же внесли в книгу рекордов Гиннеса как первооткрывательницу самой быстрой в мире ракетной почты.

«Да, мы умеем воевать, - с полным правом могут сказать о себе командиры подводных ракетоносцев, - но не хотим, чтобы опять обрушивались ракетные «томогавки» на головы сербов и иранцев, арабов и афганцев… И если российские города ещё не слышали ракетного воя, если российская армия ещё может громить банды на своей территории без особой оглядки на натовских генералов, то только потому, что здесь на последнем - арктическом - рубеже России стоит в постоянной готовности подводная флотилия стратегических ракетоносцев. Их командиры научились не только укрываться под толщей паковых льдов, но и наносить ответные удары из л ю б о й точки Арктики, стрелять ракетами из подо льда. И это не факирский трюк, а хорошо отработанный боевой прием. Первым его освоил еще в 1982 году экипаж капитана 2 ранга В. Патрушева, который торпедами взорвал ледяной панцирь над лодкой, та всплыла в полынье и выпустила баллистические ракеты в заданный район. С тем и вошла К-92 в историю отечественного флота.

И вот они собрались все вместе, покинув на время мостики и центральный посты, штабные кабинеты и московские квартиры.

Здесь не кичились марками своих «мерседесов» (да и не было их у них), здесь гордились проектами своих кораблей - «азами», «букашками», БэДээРами и БДРМами… Здесь не хвастали курортами на экзотических островах. И Канары, и Гавайи они в лучшем случае видели разве что в свои командирские перископы. Но они бывали там, где бывали только они - в самых жутких и мрачных уголках гидрокосмоса. Они лавировали под ледяными клыками паковых льдов и зависали в Бермудском треугольнике близ коварного подводного вулкана Якутат, они пробирались по желобу Геральда сквозь мелководье Чукотского моря и кружили над километровыми безднами Великого океана, они проламывали рубками лёд на Северном полюсе и огибали под водой «кладбище кораблей» - мыс Доброй Надежды… Вот уж о ком можно сказать - им все моря и океаны по головку перископа.

И самое главное: все эти мореходные подвиги были подчинены стратегическим задачам обороны СССР. В той необъявленной, но реальной «холодной войне», которая с особым накалом разгорелась в 80-ые годы, гаджиевская флотилия была козырной картой. Именно она позволила парировать угрозу нашей стране после размещения в Европе американских «першингов». Когда дуэльный барьер в термоядерной войне был сокращен пентагоновскими стратегами до шести минут подлетного времени, гаджиевские подводные ракетоносцы заняли свои позиции у восточных берегов США, сведя на нет выигрыш НАТО в первом залпе. Чего это стоило, знают только подводники. Некоторые командиры уходили на боевую службу в Атлантику по три раза в год. Командир К-140 Александр Козлов перенес в море обширный инфаркт, но корабля не покинул. В груди капитана 1 ранга Юрия Бакалдина бьется четырежды шунтированное сердце - память о том отчаянном подводном противостоянии. Резануло по сердцу капитана 1 ранга Игоря Британова гибель родного корабля в Саргассовом море…

ТОСТ КОМАНДУЩЕГО ФЛОТИЛИЕЙ ВИЦЕ-АДМИРАЛА СЕРГЕЯ СИМОНЕНКО:

- Товарищи офицеры, наполнить бокалы! Уключины вставить, весла разобрать!… Я предлагаю выпить за ключевую фигуру на флоте - за командира. В физическом плане - это тело, которое мгновенно засыпает от усталости и тут же просыпается от ответственности.

Многим из присутствующих здесь хорошо ведомо чувство командирского одиночества. Когда ты один в каюте, за спиной у тебя полтораста человек и уйма ядерных боеголовок, а голова у тебя одна, и посоветоваться не с кем. И надо принимать решение. Без права на ошибку… Прошу командиров встать!

Поднялись почти все - и те, кто сегодня стоит на мостиках, и те, кто когда-то стоял…

Они исчисляли жизнь не по годам, а по «автономкам», и жизненное пространство свое измеряли не квадратными метрами, а ходовыми милями…

Они творили такое, что не снилось и Жюль Верну - запускали ракеты из глубин океана в бездну космоса. Это они довершили то, что начал и не успел великомученик Арктики Георгий Седов: водрузили Андреевский флаг на Северном полюсе. Это они оправдали надежду Ломоносова: «Северный океан есть пространное поле, где усугубиться может российская слава, соединенная с беспримерной пользой…»

Зачтен флотилии и ещё один мировой рекорд, правда, грустного свойства: в её составе находится самая старая в мире атомная подводная лодка - К-395. Ей уже более тридцати лет. Это предел для кораблей такого класса. Но атомарина в боевом строю. На ней всё отлажено, отдраено так, что хоть на парад выводи, хоть в полигон. Понятно, что не от хорошей жизни такое долгожительство - новые корабли теперь поступают на флот крайне редко. Потому и берегут моряки то, что есть, незавидна участь «безлошадного» экипажа…

Гаджиевскую флотилию, как, впрочем, и весь Северный флот спасли от погрома «гарвардских мальчиков» российские города. Точно так же, как в старину принимали они на постой и прокорм русские полки, берут они и сейчас на свой кошт экипажи подводных и надводных крейсеров. Потому и соседствуют у одних причалов «Вологда» и «Владикавказ», «Орел» и «Оренбург», «Карелия» и «Тула», «Тверь» и «Верхотурье»… Эта новая география России начертана на бортах и рубках её кораблей. Шефы? Не то слово! Это спасатели. Это други. Это кормильцы.

Не знаю, сколько бы продержался флот на сечке да мороженой картошке. Казенный паек матроса скуден, как сиротская миска. Но с Урала и Поволжья, с Южной России и с Северного Кавказа, с Черноземья и Нечерноземья идут на Кольский полуостров автофургоны, набитые овощами и крупами, сахаром и консервами, соленьями, яблоками… Как в годы войны горожане становой России шлют своим подопечным экипажам полушубки и рукавицы, доски для ремонта казарм и краску для ободравшихся кораблей, книги и баяны, табак и конфеты, зубную пасту и почтовые конверты… Шлют своих песенников и сами к землякам наведываются, ибо, слава Богу, большинство наших губернаторов разделяют убеждение Петра Столыпина, что «не настолько Россия обнищала, чтобы отказаться от своих морей», ибо памятны им и слова Екатерины Великой - «если флот наш истратится, то и все наши дела в упадок придут».