Евгений - Черри Кэролайн Дженис. Страница 29
— Мышонок, успокойся! Я не собираюсь никому причинить зла!
Или просто пугать кого-то потехи ради! Но ты не должна мешать мне! Немедленно ложись и усни!
— Да не хочу я совсем спать! Я хочу увидеть его! И его нужно выпустить из бани!
— Мышонок, не нужно бояться никого!, — дядя начинал явно терять терпение, — и перестань ловить мысли парня! Это тоже опасно! Ты меня слышишь?
— Да, — отозвалась Ильяна. Она заставила себя выдавить это короткое слово.
И дядя тут же принялся нагонять на нее сон.
Силы оставили девушку, и она уснула.
Неожиданно дверь отворилась, и в образовавшийся просвет ударил ослепительный солнечный свет. Свет этот ослепил глаза Евгения, привыкшие к темноте бани. Он, как слепой котенок6 уткнулся в кого-то, кто вошел в баню. Кажется, человек этот держал в руке меч. Затем он понял, что вошедших было двое. Вторым был тот темноволосый колдун.
— Давай, вставай!, — грубовато сказал тот, кого звали Петром.
Это он держал в руке меч. Но Евгений все еще был ослеплен, и потому он схватился за рукав Петра, не отпуская его. Петр ничего не сказал — видимо, он обо всем догадался. Он даже взял его за руку и повел с собой. Петр подвел его к стоявшей у самого выхода скамейке и посадил его. Дверь все еще была открыта, и потому глаза Евгения никак не могли привыкнуть к темноте.
Послышался звон посуды. Кажется, это был чай. И точно — Саша предложил чашку Евгению.
Очень горячий чай обжег горло, пить не хотелось. но если хозяева предлагают, нужно выпить чай. Сразу стало ясно, что в горячую жидкость подбавили немного водки и меду, и вся эта смесь огнем прокатилась по его горлу. Впрочем, такие напитки полезны, особенно тем, кто перенес переохлаждение.
Кажется, они не так плохи, эти люди, подумал юноша, даже поят меня чаем.
Петр, все еще не выпуская меч из рук, встал и закрыл дверь, даже задвигая засов. И сердце юноши захолонуло. Он прямо застыл с пустой чашкой в руках.
— Может, еще чаю?, — поинтересовался Саша.
— Да… да, если можно, — разлепил Евгений непослушные губы и, стараясь не смотреть на меч Петра, протянул темноволосому пустую чашку. Как зачарованный, он глядел на бронзовый чайник, испускавший из носика пар. Стараясь не смотреть в глаза этих людей, отрок не спеша уже выпил и эту чашку чая.
Петр не спускал с него глаз, а Саша нагнулся на погасшей печкой. Через минуту там снова полыхало веселое пламя. Постояв немного, Саша бросил в огонь щепотку молотых сухих трав из мешочка, что висел у него на поясе. Баню тут же заволокло душистым серым дымом.
— Евгений Павлович, как спалось?
— Спасибо, — с трудом отозвался юноша. Язык с трудом повиновался ему.
— Сновидения были?
Увиденные сны вспоминать совершенно не хотелось — какие-то огни и тени, что-то, что норовило прикоснуться к нему всю ночь.
— Ну, Евгений Павлович, нет жалоб на размещение?, — снова осведомился Саша.
От тепла Евгения разморило, но тот, которым был задан вопрос, заставил его вздрогнуть, как от порыва холодного ветра.
Пальцы его онемели, и чашка едва не выскользнула из руки. Он что есть силы стиснул пальцы, но страх его не укрылся от внимательного взгляда Саши, и он поспешно взял чашку из рук юноши. Евгений испуганно уставился прямо в глаза колдуна, пытаясь понять, что сейчас его ожидает.
Сердце его забилось, он как-то почувствовал резковатый привкус душистого дыма. Для чего это все? Саша что-то говорил ему тихо, надо поскорее отозваться, иначе колдун рассердится.
«Отвечай же, Черневог!, — было последнее, что он услышал.
Евгений почувствовал, как его губы начали шевелиться.
— Меня зовут Евгений!, — услышал Саша.
Наверное, колдун подумал, что он сошел с ума, потому что зловеще прошипел: «Но, Кави!".
Какой же Кави! Вдруг сердце в груди защемило, и юноша разом вспомнил, что такое выходило из тени прямо на него, было все ближе и ближе…
Неужели это были они? Что они хотели? Лучше ничего не отвечать. Но губы юноши шептали против его же воли: его зовут не Черневог, он Евгений Павлович, он из Киева златоверхого, но теперь туда ему просто нет дороги. Отец запретил ему покидать дом, но он оседлал Белицу и ускакал…
Но вот только почему-то выскочило из памяти — что заставило его с такой поспешностью бежать из Киева. Кажется, он мчался по тесным улочкам к какому-то дому…
Он был влюблен! Но в прошлом, не сейчас! Кажется, к нему кто-то был добр. Но опять же — не теперь. Отцу стоило только приказать, а его никто не смеет ослушаться.
Петр и Саша дали ему на этот раз чаю с медом, и заговорили наперебой. Он слышал, слушал, понимал, но не мог поверить в их слова: оказывается, он прошлой ночью утонул в ручье. Но как это так, если он сидит здесь!
Саша подошел к юноше и сказал, что ему все же лучше лечь вон на ту широкую лавку и как следует выспаться, тогда придут силы, восстановится полностью понимание и ориентация в пространстве. Но Евгений решительно замотал головой — кажется, во сне он видел белокурую девушку, которая строго-настрого наказывала ему ни под каким видом не разговаривать с этими людьми и не слушать их. И, конечно, не спать. Голова снова начала гудеть, ему показалось, что кто-то начал ломиться в дверь бани. Вот Петр встал и направился к двери. Он отворил ее, в темное помещение снова ударил ослепительный солнечный свет.
В этом солнечном свете стояла девушка, его спасительница.
«Где он, я хочу взглянуть на него!, — капризным тоном сказала она, — где он?» И тут же послышался голос Петра, который, оказывается, был ее отцом: «Мышонок, иди и делай то, что сказал тебе дядя! Тут тебе сейчас нечего делать!» Девушка отошла в дверном проеме на шажок влево и заглянула-таки в темноту, ее глаза жадно смотрели на спасенного. Но отец тоже был проворен — медленно, но настойчиво он оттер Ильяну наружу и закрыл дверь. Повернувшись, он объяснил Евгению, что послал ее за дровами — нужно ведь поддерживать в печи огонь!
Юноша посмотрел на стоящего у печи Александра, и выражение его лица было каким-то неприятным, даже злым.
— Евгений Павлович, ты ложись, ложись!, — забормотал Саша, заметив на себе взгляд отрока, — ты же не выспался! Так потеряешь сознание, упадешь в обморок! Головой ударишься, и душа из тебя выйдет! Мы же тебя не для того из лесу привезли!
Евгений уловил в этих словах какой-то зловещий смысл, и затрясся пуще прежнего. Но нет, нельзя показывать этим людям своего страха — может быть, они только и ждут этого! Усилием воли юноша опустился на скамейку и уставился в огонь, куда Саша одну за другой швырял мелко наколотые древесные чурки. Несмотря на тепло, он продолжал дрожать. Кажется, он вспомнил виденный сон.
— Евгений, — нарушил Саша тишину, — а который годок тебе?
— Семнадцать, — отозвался юноша, но Саша понял, что он все-таки значительно старше.
— А что тебя занесло в наш лес?, — любопытство ворожея не иссякало.
— Чтобы… — начал юноша, но осекся под внимательным взглядом.
Конечно, была какая-то причина, не просто желание удрать от чего-то. Но что сказать? Конечно, эти люди не отстанут, пока не удовлетворят свое любопытство. Но лучше об этом не думать, они же не умеют читать мысли. В самом деле, что его занесло сюда? Ведь причина, выгнавшая его из дома, была в том, что…
Снова бухнула дверь, ударил сноп солнечного света. Это пришел Петр, принес охапку дров. Саша подсел на лавку рядом с юношей и показал на Петра: «Ты слышишь меня? Понимаешь? Как его зовут?» — Петр!
— А меня?
— Саша! Александр Вас…
— Ну-ка, быстрее говори мое имя!, — распорядился колдун таким тоном, что сердце у юноши упало.
Ну конечно, Александр Васильевич, пронеслось в его голове.
Но говорить отрок ничего не стал. Он знал, что это была правда.
Он был сейчас в бане. Она принадлежала паромщику. Паром ходил по реке, ниже по течению которой находился град Киев. Та девушка, что стояла в дверном проеме, тоже была чародейкой, а потому, значит, опасной.