Другая сторона - Семенов Андрей Вячеславович. Страница 15

Даллес сделал паузу, выпустив из трубки струйку дыма. Штейн не стал поторапливать его.

— Президент поручил мне не позднее осени сего года создать в Европе такую службу. Признаюсь вам, что я не имею опыта в организации разведывательной работы такого масштаба. Скажу более. Сейчас, находясь тут, в Стокгольме и разговаривая с вами, я ума не приложу, за что браться и с чего мне следует начинать. Для меня было бы полезно выслушать ваши советы по данному вопросу.

— Мои? — удивился Штейн.

— Ваши, — кивнул Даллес. — За эти две недели мы собрали кое-какое досье на вас. Знаете, это даже любопытно. Нам не удалось установить ни вашего места рождения, ни того, кто ваши родители. Вы словно появились из ниоткуда. Раз! И уже в разведуправлении Красной Армии. До этого момента ваша биография не прослеживается. Но после начала вашей работы в разведке вас невозможно было не заметить. Вы четыре года являлись резидентом русских в Швеции под прикрытием советского торгпредства, и вам удалось сплести неплохую агентурную сеть из прогрессивно мыслящей части шведской интеллигенции. И не только шведской. Несколько месяцев назад вы, не покидая Москвы, были награждены боевым орденом, а три месяца назад явились в Стокгольм. Вероятно, еще за одним. Вскоре после вашего прибытия скоропостижно умер очень популярный в белоэмигрантской среде генерал Синяев.

— Простите, Ален, — перебил Штейн. — Вы, как и Смит, хотите увязать смерть Синяева с моим прибытием в Стокгольм?

— Ну что вы! Мне это и в голову не приходило. Проведенное вскрытие подтвердило смерть от естественных причин. На теле нет следов насилия. Так что вы тут ни при чем. Кроме того, имелся приговор советского суда в отношении Синяева. Мне удобней думать, что генерал умер сам, исполняя приговор военного трибунала. Ваше бегство… — Даллес запнулся. — Простите, ваш визит в наше посольство совпал по времени еще с одним замечательным событием. На затонувшем пароме «Лапландия» погиб немецкий военный атташе фон Гетц. С ним вместе должен был погибнуть и крупный журналист, и наследник солидного банкирского дома Валленштейн. Но, видимо, ему повезло. Может быта, он хорошо умеет плавать.

— Так Рауль жив?! — вырвалось у Штейна.

Даллес снова потянул трубку ко рту.

— Не волнуйтесь, — сказал он через минуту, очевидно, получая удовольствие оттого, что ему удалось вывести собеседника из равновесия. — Ваш друг жив и здоров. Вероятно, скоро он снова начнет публиковать свои замечательные статьи. Во всяком случае, мистер Валленштейн уже приступил к своей прежней работе в штаб-квартире Международного Красного Креста.

И, заметив явное облегчение, даже радость, которую Штейн и не думал скрывать, Даллес переменил тему разговора, направив его в нужное для него русло:

— Какого вы мнения о немецкой разведке и контрразведке?

Штейн снова стал собранным. Отбросив человеческие эмоции, он опять превратился в агента-профессионала:

— Крайне невысокого.

— Почему? Поясните.

— Охотно. Будем считать, что я уже начал отрабатывать ваш аванс. Эффективность работы любой разведки определяется в первую очередь объемом и достоверностью сведений о противнике, добываемых ее агентами. Не берусь судить об успехах военной и политической разведок немцев в противостоянии с Великобританией и Америкой, но своих задач ведомства Канариса и Шелленберга в войне с Советским Союзом явно не выполнили. Разведка немцев недооценила военного и экономического потенциала Советского Союза и его способности к воспроизводству. План «Барбаросса» был рассчитан на то, что через несколько недель после начала немецкого вторжения в СССР, когда Красная Армия будет разбита, у Советского Союза не останется боеспособных войск. Но их разведка допустила грубый просчет. Она учла только те части Красной Армии, которые располагались в Европейской части Советского Союза, не принимая во внимание войска, расквартированные во внутренних военных округах. Безусловно, в Европейской части Советского Союза находились самые боеспособные и наиболее хорошо вооруженные части Красной Армии, и их уничтожение в первые же месяцы войны — это тяжкий удар по Советскому Союзу. Тяжкий! Но не смертельный. Войска внутренних военных округов, уступая в качестве вооружения, были сопоставимы по своей численности с теми войсками, который были уничтожены вермахтом в ходе реализации плана «Барбаросса». И немцы в этом очень скоро вынуждены были убедиться. Когда они вышли к Москве, их там встретили новенькие, совсем свежие армии, только что сформированные из войск, переброшенных из внутренних округов. Один только Дальний Восток выставил под Москву свыше десяти дивизий. А Дальний Восток — это не самый густонаселенный район Советского Союза. Поэтому я считаю, что в поражении немцев под Москвой и в том, что война на Восточном фронте приобрела для немцев затяжной характер, виноваты, прежде всего, разведывательные службы Рейха. Я уже не говорю о том, что немецкой разведкой был совершенно недооценен экономический потенциал Советского Союза. Немцы оккупировали территорию, на которой до войны размещалась треть предприятий социалистической экономики. Они и теперь еще воспринимают это как свое огромное достижение.

— А разве это не так? — удивился Даллес такому ходу мысли.

— Разумеется нет! Немцы за деревьями не увидели леса! Неужели никто из руководителей Рейха не прикинул с карандашом в руке, что на оккупированной территории, на которой до войны проживало свыше половины всего населения страны, расположена всего только треть промышленных предприятий?!

— А где же остальные две трети?

— Да очень просто! Для того чтобы установить их местонахождение, вовсе не обязательно засылать в Советский Союз сотни нелегальных агентов с биноклями и «лейками». Достаточно просто посмотреть материалы партийных съездов и пленумов, которые публиковались в открытой печати. Если внимательно прочитать эти материалы, то можно сделать вывод, что в последнее десятилетие перед войной в Европейской части СССР было, по сути, только три великих стройки: Днепрогэс, Харьковский тракторный и Беломорканал. Все остальное строилось за Волгой и Уралом! Магнитка, «Уралвагонзавод», «Уралтяжмаш», Челябинский тракторный, Комсомольск-на-Амуре и десятки других! Все они были построены с таким расчетом, чтобы даже при самом неудачном для Красной Армии ходе войны не оказаться в пределах досягаемости немецких бомбардировщиков. И вот результат такого просчета. Уже сейчас советская военная промышленность, потерявшая одну треть довоенных мощностей, вышла по объемам производства на довоенный уровень и продолжает наращивать темпы. Советский Союз уже превосходит Германию по объемам производства вооружений и боеприпасов, и он еще не исчерпал всех своих резервов. Прибавьте к этому поставки из Англии и Америки. Канарис и Шелленберг просчитались, собирая перед войной сведения о Советском Союзе, и ввели в заблуждение руководство Рейха и Генеральный штаб. Какую, по-вашему, оценку заслуживает немецкая служба разведки после таких промахов, сделанных еще в предвоенный период?

— Звучит убедительно, — согласился Даллес. — А контрразведка?

— Тут еще проще. Я четвертый месяц нахожусь в Швеции. В дружественном Германии государстве. Ни я, ни моя агентура до сих пор не попали в поле зрения гестапо. Меж тем я все это время поддерживал активную радиосвязь с центром. Вам это ни о чем не говорит?

— Благодарю вас, Олег, — Даллес оторвал ладонь от стола и снова положил ее на место. — Я убедился в том, что вы действительно тот, за кого себя выдаете. Мне бы хотелось, чтобы вы работали у меня. Я нуждаюсь в таких людях. У меня их, право, не так много. Поэтому я вам делаю предложение. От которого отказываться в вашем положении глупо. У вас нет ни знакомых в Америке, ни средств к существованию, ни профессии, не считая профессии шпиона. Мне поручено создать мощную и разветвленную разведсеть в Европе. Я хочу вам предложить должность моего резидента в Скандинавии. Что вы на это ответите?

— Вы предлагаете мне должность резидента?! Вот так?! Сразу?! — изумился Штейн. — Боюсь, Ален, у вас будут неприятности из-за меня. Не лучше ли поставить во главе скандинавской резидентуры, пусть формально, для отчета, кого-нибудь из проверенных ваших сотрудников? Я готов помогать ему во всем и исполнять все его распоряжения.