Камеристка - Вайганд Карла. Страница 25

И к счастью, появился месье Бомарше.

Глава двадцать девятая

В начале августа 1785 года королева была занята в дворцовом театре комедией месье Бомарше «Севильский цирюльник».

Мадам дю Плесси была взволнованна.

— Шурин королевы д'Артуа будет играть цирюльника; месье Водрей — изображать графа, а для себя Мария-Антуанетта выбрала роль Розины. Мне тоже дадут маленькую роль.

С утра до вечера королева пребывала в своем маленьком театре в стиле рококо и мучила всех вопросом: «Я достаточно молода и хороша, чтобы достоверно сыграть эту роль?»

— Кому же, если не вам, ваше величество, играть это очаровательное создание? Роль прекрасной Розины будто специально написана для вас, мадам, — твердил превзошедший сам себя в комплиментах герцог де Лозен, и королева шутливо хлопнула его сложенным веером по левой руке.

— Осторожнее, месье, — пригрозила она, но при этом улыбнулась. Потом она обернулась и адресовала вопрос своим придворным дамам: — Где же, ради всего святого, мадам Кампан? Я хочу еще раз порепетировать с ней роль.

В ее голосе слышалось раздражение, выражение ее лица было сердитым. Наконец пропавшая появилась.

— Мадам, у меня только что был придворный ювелир Бёмер. Он настоятельно просил устроить ему аудиенцию у вашего величества. На мой вопрос, к чему такая спешка, он ответил, что вы, мадам, велели тайно купить бриллиантовое ожерелье, которое он вам уже раньше предлагал. Договорились будто бы об плате в рассрочку, потому что сумма очень большая. Теперь срок первого взноса уже давно истек, а он еще не получил ни единого су. У него самого есть кредиторы, которые ходят за ним и его компаньоном месье Бассенжем буквально по пятам. Ему срочно нужны деньги.

Королеву как громом поразило. Что за бессвязная болтовня? Бриллиантовое ожерелье? Плата в рассрочку? Тайная покупка? О колье ей, конечно, известно. Оба ювелира Бёмер и Бассенж пытались пару раз уговорить ее на покупку. Но после того, как слово «экономия» стало звучать все настойчивее и даже ее супруг с недавнего времени значительно урезал все траты, у нее не было средств, чтобы купить это украшение.

Королева задумалась.

— Должно быть, они что-то перепутали, — успокоила она мадам Кампан. Она велела секретарю вызвать придворного ювелира, чтобы все выяснить.

Взволнованный месье Бёмер явился в Версаль и, непрестанно кланяясь, дрожащим голосом поведал следующее:

— Графиня де ла Мотт-Валуа из древнего, благородного королевского рода Валуа, близкая подруга королевы, увидела у меня это колье и сказала, что ваше величество хочет приобрести эту вещь. Но о покупке никто не должен знать, тем более король. Его высокопреосвященство кардинал Луи де Роган согласился взять украшение, передать его королеве и поручиться за условленные выплаты. Первого августа должен был бы состояться первый платеж. Но до настоящего времени — а сегодня уже десятое число — я не видел ни одного су. — Придворный ювелир, немного приободрившись, продолжил: — Я хотел бы всеподданнейше просить ваше величество…

Но королева, которая буквально тряслась от гнева, прервала тираду ювелира и приказала ему тотчас же письменно изложить все только что сказанное.

Когда этот документ оказался в руках королевы, в глаза ей бросилось имя того человека, которого она презирала с самого раннего детства: кардинал де Роган.

Прежде чем стать кардиналом Страсбургским, месье де Роган был послом Франции при дворе Марии-Терезии в Вене. Там легкомысленному ловеласу удалось чрезвычайно разгневать глубоко религиозную императрицу. Ее шокировал слуга церкви, который устраивал в высшей степени фривольные праздники.

Когда ей доложили еще и о нескольких любовницах церковника, для Марии-Терезии он навсегда перестал существовать. Она написала своей дочери в Париж, чтобы та использовала свое влияние на короля, и этого «аморального индивидуума» удалили от ее двора.

Так стараниями дофины Луи де Роган был отозван со своего приятного посольского поста. Но Роганы были древним влиятельным аристократическим родом, и Людовик XV не видел причины их сердить. Тогда он назначил де Рогана на тепленькое местечко епископом Страсбурга, а вскоре после этого еще и главным альмонарием [29] его величества в Версале, важный пожизненный пост.

Кардинал был очень состоятельным, но, будучи галантным любовником, щедро раздавал деньги прекрасным дамам. А так как новых источников доходов не было, его состояние быстро растаяло.

Самым большим его желанием с давних пор было стать первым министром Франции — примерами для него были кардиналы Мазарини и Ришелье — и не будь королева непонятно почему настроена против него, он этого добился бы.

Мария-Антуанетта переняла отвращение своей матери к кардиналу и всю жизнь избегала даже принимать этого человека. Она ни мгновения не сомневалась в том, что кардинал лишь инсценировал обман с дорогим колье, чтобы, воспользовавшись ее именем, получить кредит у ювелиров Бёмера и Бассенжа.

Своим придворным дамам она возмущенно говорила:

— Это месть кардинала.

Мадам дю Плесси была единственной, кто знал кардинала — хотя и легкомысленного, но приятного человека, — и она отважилась возразить, что, возможно, месье де Роган сам стал жертвой обмана. Но королева категорически отвергла эту мысль.

— Этот человек должен быть наказан за свое зло! — истерично закричала она. И Людовик, который не мог видеть свою красивую жену плачущей, разделял ее возмущение. Вместо того чтобы спокойно подумать и попытаться найти разумное решение, монарх тут же велел высокому духовному лицу явиться.

Был праздник Успения и именины королевы — кардинал Роган должен был служить мессу в дворцовой капелле. Полноватый, но все еще довольно представительный князь церкви в пурпурной мантии ждал появления государей, когда его совершено неожиданно попросили в покои короля. Без церемоний Людовик резко накинулся на него:

— Скажите, кузен, что там с этим бриллиантовым ожерельем?

Застигнутый врасплох князь церкви побледнел:

— Сир, похоже, меня обманули.

Королю почти стало его жалко, и он приказал:

— Напишите мне подробно все, что можете сказать в свое оправдание.

Де Роган собственноручно написал страничку; обычно он диктовал своему секретарю.

— Женщина по имени Валуа попросила меня купить это ожерелье для королевы. Но теперь я вижу, что она обманула меня.

Примерно так вкратце звучало его объяснение. Со строгим выражением лица король спросил его:

— Где же мы можем найти эту таинственную мадам Валуа?

— К сожалению, я этого не знаю, сир.

— Колье у вас, кардинал?

— Нет, сир, та дама поручила забрать его у меня, чтобы передать ее величеству королеве.

Тут на него накинулась королева:

— Как вы могли поверить, монсеньор, что я, которая не удостоила вас даже единым словом, выбрала бы посредником именно вас, чтобы за спиной своего супруга-короля доверить вам провести сделку?

Луи де Роган был в отчаянии и предложил заплатить за украшение, даже если он сам и не располагает такой огромной суммой.

Разгневанный король собрался с силами и вынес решение:

— Я хочу, чтобы вы оправдались, кузен. Кроме того, я поручу самым тщательным образом обыскать ваш парижский дворец. На его дверь нужно поставить королевскую печать, чтобы никто не смог пробраться туда незамеченным.

Это означало временное лишение кардинала прав на владение дворцом, а также его арест.

Услышав это, Роган на коленях умолял короля не подвергать его такому позору. Но обычно добродушный король в присутствии своей разгневанной супруги не решился проявить снисхождение.

Луи де Рогана отвели в соседнюю комнату, где ему удалось через слугу передать устное послание своему домашнему священнику. Тот должен был тотчас же уничтожить все документы, хранящиеся в красной папке. Как позднее выяснилось на процессе, это были написанные мадам де ла Мотт-Валуа фальшивые письма Марии-Антуанетты.