Камеристка - Вайганд Карла. Страница 73

— Я потрясена вашими знаниями, дядюшка, — ответила я. — Если вас послушать, то можно подумать, будто собор Парижской Богоматери — ваша личная часовня, а все относящиеся к ней каноники — домашние капелланы. Откуда только у вас такие связи?

— Приобрел за долгую жизнь, моя дорогая. Я знаком с высокими священниками, аристократами, художниками, офицерами, богатыми горожанами, с целой кучей бандитов, но также и с революционерами.

Последнее не было для меня новостью, я знала о его знакомстве с Жоржем Дантоном.

Глава восемьдесят четвертая

Генерал снова стал хозяином положения. Но надолго ли? Никто не чувствовал себя в безопасности, хотя стражу на первом этаже удвоили.

Вскоре после Пасхи я спросила мою госпожу, отчего король так долго не решается предпринять соответствующие меры. Неужели он не боится? Франсина дю Плесси испытующе поглядела на меня и доверительно положила мне руку на плечо.

— Милая Жюльенна, по мне, так можете называть это храбростью. Некоторые назовут это безответственностью по отношению к семье, а другие скажут, что это бесконечная глупость. Но лояльным подданным пристало приписывать королю мужество. — И мадам подмигнула мне.

Никто из национальных гвардейцев ничего и не подумал, когда 20 июня 1791 года в восемь часов вечера женщина с двумя девочками за руку — старшая, вероятно, лет двенадцати, а младшая примерно лет пяти, вышла из двери покоев герцога де Вилеквера во двор замка. Герцог одним из первых бежал за границу. С тех пор его комнаты во дворце пустовали. Так зачем их охранять?

Кто заподозрил бы в этой женщине мадам Франсину дю Плесси? И кому бы пришла в голову мысль, что маленькая девочка в действительности переодетый наследник престола? Вблизи стояло несколько наемных экипажей, дожидавшихся клиентов. Женщина уверенным шагом прошла через открытые ворота дворца, мимо равнодушных стражей.

Держа детей за руки, она не спеша подошла к каретам, весело разговаривая при этом со старшей девочкой, и направилась к несколько обветшавшей повозке, на козлах которой сидел высокий кучер, рассказывавший анекдоты своим товарищам; мужчины шумно смеялись. Он небрежно поигрывал кнутом, пока женщина с дочерьми садилась в экипаж.

Упряжка медленно тронулась, и кучер, который был не кто иной, как граф фон Ферзен, неторопливо направил повозку в сторону Сены и поехал вдоль набережной. Через полчаса он остановился с другой стороны дворца на улице Сен-Оноре, чтобы принять еще пассажиров.

Незадолго до двенадцати другая женщина, закутанная в темную накидку и в белом чепце горничной, покинула дворец. И она тоже подошла к карете. Если ее и увидел какой-нибудь солдат, то не обратил на нее внимания. Никто не предполагал, что под нарядом служанки скрывается сестра короля.

Герцог Коиньи, высокий толстый господин, служил придворным у короля, и его служба заканчивалась обычно после полуночи. Поэтому ни один гвардеец не обернулся, когда полный мужчина в парике, какой носил Коиньи, покинул здание, во дворе неуклюже наклонился, чтобы застегнуть пряжку башмака, потом, кряхтя, снова выпрямился, вышел на улицу и также взобрался в ожидавшую карету. Никто не понял, что этот господин король. Теперь все пятеро сидели в карете и радовались, что план фон Ферзена пока удавался.

Карета остановилась. Один солдат, который внимательно наблюдал за улицей, конечно, обратил внимание на странное поведение кучера. Он, по крайней мере оглянулся. Было все-таки странно, что все эти люди ждали в одной карете.

Но никто не давал охране приказа наблюдать и за прилегающей улицей, а солдат принципиально делает лишь то, что ему приказывают.

Наконец появился последний пассажир. На женщине было простое темное платье и легкий черный плащ, черная шляпа, широкие поля которой скрывали ее лицо, известное каждому французу. Это было очень кстати, потому что карета стояла под самым фонарем.

Наемный кучер дал знак лошадям трогаться, и карета медленно двинулась. На улицах Парижа в это время прохожих почти не было, однако граф Ферзен избегал широких бульваров и ехал по узким улочкам.

В два часа утра беглецы достигли Бонди, что для Марии-Антуанетты означало прощание с ее возлюбленным. Огромная тяжело нагруженная берлина стояла для эмигрантов наготове. Трое телохранителей в желтых ливреях также ждали тут. Один из них был Жюльен, двух других осмотрительный швед «позаимствовал» у своего друга.

И были две камеристки для королевских детей, одной из них была я, но мы должны были ехать в отдельном экипаже, так как в большой карете при всем желании места больше не осталось.

Путь монарха, как предполагалось, лежал через Мо, Шантри и Шалон до Понт-Сом-Весля. По плану фон Ферзена короля здесь должен был ждать отряд гусар Булье под командой герцога де Шуазёля. Эти всадники провели бы Людовика через Орбеваль, Сен-Менеуль, Клермон, Варенн, Вердун, Музэ, Стэнэ до конечного пункта Монмеди. В каждом из этих мест другие кавалеристы присоединялись бы к гусарам.

«Так его величество будет защищен на все случаи», — думал швед, полный уверенности, когда разрабатывал план.

Альфа и омега плана было точное расписание. Только с маленькими событиями, не предусмотренными в плане, можно было бы справиться. Перед началом предприятия — слова «бегство» избегали — королева успокоила всех участников:

— Месье де Ферзен учел точное время успешного бегства графини фон Корф. Он велел солдатам Булье предоставить точный отчет о состоянии дорог и, кроме того, узнал, как получить сменных лошадей.

После обеда, вскоре после смены лошадей, гусары должны были встретиться с королем в Понт-Сом-Весль. Если бы этого не произошло, это означало бы, что случилось что-то, тогда они ждали бы новых приказов.

Путешественники пребывали в замечательном настроении; все наслаждались великолепной поездкой на рассвете.

— Кажется, будто вдыхаешь сладкий дух свободы, — обратилась я к своей юной соседке, некой демуазель Анжелике. Сельская идиллия после серых камней Парижа казалась нам раем. Но главное была свобода, ожидавшая нас.

— А заметили уже наше бегство? — спросила меня демуазель.

— Не думаю, пройдет по крайней мере еще час, пока они заметят, что птички покинули гнездо.

И мы обе засмеялись.

Глава восемьдесят пятая

Мы сделали короткую остановку, чтобы сменить лошадей.

— Минуем Шалон, и тогда нам можно больше не бояться. — Король облегченно рассмеялся.

— Ах, как прекрасно, мадемуазель, — радовалась маленькая горничная. — Его величество снова весел.

Королева, напротив, лишь выдавила из себя вымученную улыбку.

Тяжелая и совершенно перегруженная берлина тряслась по ухабистым дорогам. Как только мы подъезжали к возвышенности, все путники покидали свои кареты, чтобы лошадям было легче их тащить.

А нам с демуазель Анжеликой было удобнее; я чувствовала себя счастливой на козлах, горничная мадам Елизаветы сидела рядом со мной. В последний раз я правила лошадью в Планси; и, к счастью, еще не разучилась.

Мы обе выглядели как крестьянки, едущие на базар. В наших корзинах и мешках были дрова, свекла и яйца, на тот случай, если бы мы наткнулись на проверку. Я только волновалась, как бы по моим рукам не увидели, что я давно уже не занималась крестьянским трудом. При каждой остановке я зарывала пальцы в землю и надеялась, что корка грязи выглядит естественно.

— Хотел бы я увидеть лицо Лафайета, когда он узнает, что мы улизнули. И я думаю о нашем брате, — заметил король и напомнил, таким образом, о графе Прованском, который бежал прошлой ночью.

— Ах, что такое? — услышала я голос демуазель Анжелики. Она сменила меня на козлах, и я как раз немного задремала, потому что дорога была относительно ровная.

Наш легкий одноконный экипаж вдруг резко остановился, и моя юная спутница спрыгнула с повозки. Я быстро последовала за ней. Карета короля врезалась в каменную стену моста. Одно колесо сломалось, упряжь порвалась, и две лошади рухнули на землю.