Источник Шиюна - Черри Кэролайн Дженис. Страница 40

— Любой, кто сможет прочитать это, — сказала она, — сможет управлять Вратами, и я думаю, ты понимаешь, что из этого может получиться и почему нужно бояться, что Рох завладеет им. Для всех будет чрезвычайно опасно — если ты настигнешь его, имея этот меч с собой.

— Убери его, — попросил Вейни.

— Вейни, способен ли ты прочесть эти надписи на кваджлинском языке? Прочитать, понять их смысл и научиться пользоваться ими? Или я прошу у тебя слишком многого?

— Это очень важно для тебя?

— Да, — ответила она.

Он отвел глаза и кивком согласился.

— Забери Подменыш себе, если меня вдруг не станет. Знай, что этот меч научит тебя всему, и воспользуйся им только в том случае, если у тебя не будет другого выбора.

— Я сделаю это, — ответил он, и холод охватил его, как будто лед упал на его сердце. Именно так когда-нибудь и завершатся их совместные странствия, и он понял, что всегда знал это. Моргейн вложила меч с драконом-эфесом в ножны и, держа его на сгибе руки, кивнула в сторону огня, возле которого лежало вооружение и свернутый плащ.

— Это твое, — сказала она. — Слуги нашли это сегодня ночью. Оденься. Я больше не доверяю этому месту. Все прочие дела мы уладим потом. Мы еще поговорим об этом.

— Хорошо, — согласился Вейни, радуясь тому, что этот их разговор прекратился — она могла добиться от него и большего, и она добьется еще большего, отнимая его у самого себя по маленьким кусочкам. Возможно, она тоже знала это.

Он почувствовал какую-то легкость в ее поведении и был рад этому. Он поднялся и пошел к очагу. Моргейн подошла к нему и смотрела, как он развязывает плащ, в котором были его вещи. Его вооружение, знакомый шлем — — он был удивлен и рад, что все это сохранилось. Здесь была его кольчуга, очищенная от грязи и ржавчины, с обновленной кожей. Он получил эти вещи назад с огромным облегчением, поскольку это было все, чем он владел в этом мире, за исключением еще черной лошади и седла.

Выпал лук со стрелами с костяными наконечниками. Лук Роха. Болезненные мысли вдруг вернулись к нему. На мгновение он почувствовал, как много она знала из того, что здесь произошло.

— В следующий раз, — сказала она за его спиной, — найди способ использовать это.

Вейни поклонился до самого пола, коснувшись его лбом, благословляя сам себя. Он поколебался, затем полностью закончил ритуал и после этого подобрал лук и все, что ему принадлежало, и понес в другую комнату, где чувствовал себя в большем уединении и мог одеться и вздохнуть спокойно.

«Она могла оставить меня умирать здесь, в этом мире, а сама уйти дальше», — подумал он, завязывая дрожащими пальцами шнурки на одежде.

Но теперь (после того, как перспектива открылась перед ним), эта мысль не так устрашала его, и, мало-помалу, он терял самого себя, а она приобретала все. Убийство толкнуло его к ней, братоубийство, а служба илина была лишь искуплением. Он размышлял о самом себе, о том, кем он был и кем он стал, и тот человек, которым он стал теперь, больше не способен был на преступление, которое он когда-то совершил. Он облачился в кожу и металлические доспехи, в которых провел большую часть своей юности. Раньше он испытал бы привычное чувство защищенности, но теперь это больше не казалось ему залогом спокойствия.

Пока что у тебя нет выбора, — предупредила его Моргейн, — как нет его и у меня. Он пристегнул лук Роха к поясу, и этот груз тяжестью лег на его сердце. Он почувствовал желание использовать его.

Тень легла у двери, и он поднял глаза. Это была Моргейн еще с одним подарком — длинным мечом в ножнах.

Он повернулся и принял клинок из ее протянутых рук, поклонился и прижал ножны ко лбу, как человек, который принимает подарок от своей госпожи. Это была вещь кваджлов, он не сомневался в этом, и даже в большей степени, чем Подменыш, который по крайней мере был сделан человеком. И с ним в руках, впервые за все время их путешествия через эту землю, он почувствовал гордость, чувство, которое Моргейн особенно ценила. Он вытащил меч из ножен и увидел, насколько добротно тот был сделан: с двойным лезвием, с четкими кваджлинскими надписями. Он был длиннее самых длинных мечей жителей Карша, а лезвие его казалось очень тонким, и это было как раз то оружие, с которым он умел обращаться.

— Я благодарю вас, — сказал он.

— Будь во всеоружии. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из этих людей нанес тебе удар в спину, а они бьют только так. Они волки, чужаки, случайные союзники, ищущие сиюминутную выгоду.

Он повесил меч на свой пояс, продев его через кольцо на плече в наиболее удобном для него положении. Ее слова тронули его своей прямотой.

— Лио, — сказал он тихим голосом, — давайте уедем отсюда вместе. Забудьте этих людей.

Она кивнула назад в сторону улицы. — Дождь все еще моросит. Мы тронемся сегодня вечером, когда наводнение спадет.

— Лио, я сделал то, что вы просила. Теперь ваша очередь уступить мне. Я пойду готовиться к отъезду прямо сейчас. Я оседлаю лошадей, и мы заночуем уже где-нибудь в другом месте. Лучше холод и дождь, чем оставаться этой ночью здесь.

Он видел ее беспокойство и сомнение и видел, что ее раздражала неизвестность, ей хотелось знать, что происходит сейчас за камнями и поднявшейся водой. И на секунду он почувствовал в себе волнение, какой-то инстинкт говорил ему, что рядом с ними есть кто-то еще.

Она махнула в сторону другой комнаты.

— Книги… я только начала знакомиться с ними.

— Не доверяйте этим людям.

— Иди, — неожиданно приказала она ему, — иди посмотри, все ли спокойно.

Он запахнул свой плащ, подобрал шлем и, помедлив, оглянулся на нее.

Он все еще был неспокоен, оставляя ее в этом месте, и считал необходимым предупредить ее о людях, которым она откроет дверь. Но он не мог приказывать ей. Он надел шлем и прошел между охранниками, взглянув на них с недоверием. Затем вгляделся в другой конец коридора, где без еды и питья был заключен Гинун.

Еще один соблазн. Он не отважился поставить стражу у дверей, за которыми находился священник. Нужно было что-то сделать с ним, но Вейни не знал, что.

Он поспешно запахнулся в тяжелый плащ и застегнул его. Миновал болотников, которые повернувшись смотрели на него и делали знаки, которых он не понимал. Затем вошел в спиральный коридор крепости, прошел мимо других людей, чувствуя спиной их взгляды. Даже вооруженный, он не чувствовал себя здесь в безопасности. Факелы горели, воткнутые возле каждой двери, их было дикое множество; маленькие люди из Эрина свободно сновали вперед и назад, некоторые из них были пьяны и в своих крестьянских одеждах не сочетались с окружающей их роскошью. С тяжелым взглядом он проходил мимо других людей — высоких и утонченных, похожих на Фвара. Что-то угрожающее было и в них.

Люди из Бэрроу и болотники, сказала Моргейн, называя тех, кто следовал за ней. Люди Бэрроу — неожиданно дошло до Вейни.

Маай.

Сородичи Джиран.

Он стал торопиться, спускаясь по коридору. Террор, пропитавший воздух этого места, отныне обрел для него имя.

Во дворе было куда спокойнее, чем в главной башне. Люди, которые попадались ему по дороге, останавливались и смотрели на него. От этого Вейни было жутко, но они только стояли и наблюдали за ним.

Он нашел конюшню, где Сиптах и его вороной стояли вместе, о них хоть и плохо, но позаботились. Рядом, на перекладинах висели седла. Лошадь обрадовались появлению знакомого человека.

Что-то шевельнулось в тени; он замер, прислушиваясь, и потянулся рукой к мечу.

— Господин, — прозвучал из темноты тихий дрожащий голос. Женский голос.

Он стоял, прислонившись к стропилам в конюшне, по голосу узнав ее. Она пошевельнулась и он увидел в темноте что-то белое.

— Джиран, — позвал он ее мягко.

Она вышла, ступая осторожно, словно все еще не была уверена в нем. На ней по-прежнему была все та же оборванная юбка и блузка. Из волос торчала солома. Она стояла, держалась за стропило, на приличном расстоянии от него, и казалось, что она едва держится на ногах.