Betrayed - Untiled. Страница 50

Этого Кортни совершенно не ожидала. Она думала, что девочка выразит ей свои соболезнования или что-нибудь в этом роде, как тот третьекурсник Равенкло, чей отец умер года четыре назад.

Амелия нервничала. Некоторое время Кортни в изумлении смотрела на нее, а затем просто спросила.

– Почему?

Амелия чувствовала себя так неловко, что она почти согнулась, глядя мимо гриффиндорки. Она открыла было рот, чтобы ответить, но в это время зазвучал голос, зовущий.

– Кортни!

Обе девочки обернулись и увидели направляющегося к ним Дэвида Барнса. Дэвид несколько секунд пристально смотрел на Амелию, как бы пытаясь вспомнить, где он ее прежде видел. Затем мужчина пришел в себя и спросил обеих:

– Они сказали вам о директоре?

Кортни кивнула.

– Они сказали, что он в коме.

– Не думаю, что он выживет, – резко сказал Дэвид.

Кортни быстро опустила глаза и моргнула, стараясь не заплакать. Амелия подавила страх. Они знали, что директор плох, но когда об этом говорилось так прямо, это расстраивало. Дэвид заметил реакцию девочек и немедленно пожалел о сказанном.

Обняв свою дочь, он сказал:

– Извини, можешь ты вернешься в наши комнаты вместе со мной?

Кортни сдержанно посмотрела на него, удивляясь, к чему это все.

– Я… Мне нужно идти на занятия, – выдавила она в конце концов.

Амелия в этот момент чувствовала себя очень неуютно. Девочка чувствовала, что навязывается, но Дэвид прервал ее.

Мистер Барнс вздохнул и кивнул, признавая слова Кортни, а затем попросил дочь прийти к нему на ланч. Кортни согласилась и Дэвид ушел. Девочка в смятении тряхнула головой и повернулась к Амелии:

– Почему ты хочешь знать о Гарри Потере?

– Гм…, – начала Амелия, в этот момент отчаянно желая, чтобы Дэвид Барнс вернулся и прервал их, – Ну, это … личное.

Глаза Кортни угрожающе сузились, она стала защищать «Гарри» еще больше после того, как министерство начало задавать вопросы. Девочка была не против рассказать им о том, что тот написал ей, но потом они всегда требовали объяснения, почему Гарри Поттер написал ей.

Амелия поняла, что сказанное – не лучший способ подойти к предмету разговора, поэтому решила рассказать Кортни, почему именно она интересуется Мальчиком-который-выжил.

Дэвид в волнении расхаживал по комнате. Уже почти обед, и Кортни могла прийти в любую минуту. Мысль о том, что Альбус Дамблдор может умереть, камнем лежала у него на сердце. Дэвид был уверен, что он – единственный, кто может вылечить директора или помочь ему, но что-то внутри заставляло мужчину колебаться. Часть его говорила, что он просто должен позволить Дамблдору умереть. Альбус уже достаточно сделал ему в прошлом, и было бы так легко просто притвориться, что он ничего не может сделать. Никто из волшебников не знал, что Дэвид может помочь, никто не будет винить его. Тем не менее, Кортни знала, и если она не знала сейчас, то правда, конечно, откроется когда-нибудь в будущем.

Дверь открылась, и вошла Кортни, но не одна. Девочка, которая стояла рядом с ней утром, тоже пришла. Дэвид вопросительно посмотрел на Кортни.

– Папа, это Амелия Морган. Она учится в Слизерине на пятом курсе.

Дэвид кивнул, но все еще не понимал, зачем Кортни привела гостью.

– Мистер Барнс, извините, если нарушаю ваши планы, но Кортни настаивала, чтобы я пришла. Я не знаю, почему.

Они оба в ожидании смотрели на Кортни. Та вздохнула:

– Амелия, расскажи отцу историю, которую рассказала мне.

Глаза Амелии расширились от удивления:

– Но… – она замялась, – но… почему?

Дэвид сел и стал ждать, что случится. Ему не особенно хотел слушать слизеринку в этот момент, но дочь казалась настроенной решительно.

Кортни села, Амелия поколебалась и последовала ее примеру.

– Амелия остановила меня этим утром и спросила, откуда я получила так много информации о Гарри Потере. Я спросила, почему ее это интересует, и она рассказала мне свою историю. Я думаю, ты должен ее услышать.

Амелия выглядела несколько встревоженной командным тоном одиннадцатилетней девочки. Но Дэвид Барнс теперь в ожидании смотрел на гостью.

Амелия вздохнула и начала:

– У меня два старших брата, и никто из них не владеет магией. Я даже не знала, что магия существует до тех пор, пока не получила свое письмо из Хогвартса. Мои родители, особенно отец, были в ярости. По-видимому, он знал, что магия существует, и ненавидел ее.

Дэвид внутренне охнул. Теперь он боялся, что понимает, к чему все идет. Кортни больше, чем показывала, была более расстроена его прежним неодобрением ее отъезда в Хогвартс. Мужчина продолжил слушать.

– Мои родители отказались от меня. Они даже не дали мне шанса выбрать, отправиться в Хогвартс и стать отверженной или игнорировать магию и остаться в семье. С тех пор я их не видела. На самом деле я и не хотела. Мою фамилию изменили, я сейчас под опекой Хогвартса, мой главный опекун – диретор. Я пробыла в Хогвартсе месяц до начала учебы после того, как получила свое письмо, и мои родители выгнали меня. С тех пор я проводила каждые каникулы с семьей кого-нибудь из персонала Хогвартса. Первое лето я провела с Сириусом Блэком и его женой Арабеллой, второе – с Биллом и Карой Уизли, третье – с Гермионой и Роном Уизли, а последнее – с Минервой МакГонагалл.

В Дэвиде росло нетерпение. Он не понимал, как все эти сведения относятся к тому, почему она заинтересовалась Гарри Поттером. Амелия, казалось, почувствовала его состояние или увидела выражение лица, и заторопилась.

– Причина в том, что я знаю кое-что о Гарри Поттере, но учителя не говорят мне больше ничего. Понимаете, после того, как я получила свое письмо, отец произнес целую напыщенную речь об «уродах» и пошел на чердак, откуда спустился с коробочкой, в ней были магические предметы. Отец отдал их мне, требуя, чтобы я и коробка с «уродливыми» вещами убирались подальше. Соединив кусочки головоломки, я пришла к выводу, что папа слишком боялся сжечь их, поэтому и положил на чердак, Посмотрев на эти вещи, я пришла к выводу, что Гарри Поттер вырос в моем доме.

Дэвид тяжело дышал. Теперь он понимал, почему Кортни привела Амелию сюда. Он также вспомнил, где видел ее в последний раз – она сильно напоминала свою мать. Дэвид видел ее, когда обедал с Верноном Дарсли и его семьей (включая семью его сына) почти десять лет назад. (Конечно, это было еще до того, как он выкупил компанию и сокрушил Вернона и, соответственно, Дадли.)

Дэвид встал и подошел к окну, чтобы никто не видел его лица. Он открыл было рот, чтобы подтвердить, что фамилия Амелии была Дарсли, но спросил совсем другое:

– Ты смирилась с этим?

Амелия, еще не понявшая, почему для Кортни так важно, чтобы ее отец узнал эту историю, задумалась и затем ответила:

– В каком-то смысле, да. Они предали меня. Мои собственные родители сказали, что больше меня не любят, и я ненавидела их за это, но… Мне кажется, я больше не испытываю к ним ненависти Я… больше не чувствую к ним ничего. Я простила их, и больше это не имеет значения, они больше не имеют значения. Я смогла успокоиться.

Амелия не смогла бы сказать, о чем думал мистер Барнс, поскольку он все еще не смотрел на них. Кортни глядела на отца с надеждой и хотела знать, к какому же решению он пришел.

Вдруг Дэвид Барнс резко повернулся, его глаза были полны решимости. Он смотрел на Амелию:

– Амелия, я приглашаю тебя провести следующее лето с моей семьей. На самом деле, я бы очень хотел, чтобы каждое лето ты проводила с нами, а наш дом стал твоим домом.

Глаза Кортни и Амелии расширились от неожиданности.

– Ч..что? Но… директор… мой опекун.

Мысли Амелии смешались.

Кортни частично понимала, почему отец так поступил, медленно сказала:

– Но это означает, что директор должен отказаться от опеки, а сейчас он не в том состоянии. Если он… профессор МакГонагалл, возможно, станет директрисой и опекуном Амелии.

– Директор даст мне опеку, – коротко сказал Дэвид и стремительно вышел из комнаты.