Тень тибета - Городников Сергей. Страница 14

Внизу падающая вода оглушительно бурлила, пенилась, разбивалась о зубья острых глыб, непрерывно тревожа голубой покой большого горного озера. Но никакого спуска к озеру не было. Как не было и обратного пути назад. Убедившись, что иного выхода нет, Удача отошёл к стене прохода, в пять шагов разбежался и, что было сил, прыгнул вперёд, в просвет между падающими сверху тугими, как натянутая струна, струями. С диким выкриком "Й?а?а?а!" он прорвался сквозь занавесь водопада, вылетел из него и, казалось, долго летел, прежде чем пронзил волнуемую брызгами поверхность озера на расстоянии вытянутого дротика от острых глыб. С открытыми глазами он погружался в сопровождении пузырьков воздуха, пока не достиг дна. Оттолкнулся от него и, отрываясь от навязчивой свиты пузырьков, заработал руками и ногами, устремился к светлым переливам бликов. Слабое повторение его крика ещё блуждало в горах, когда он, наконец, вынырнул над поверхностью.

Он отдышался и подгоняемый холодом скоро поплыл от водопада к ближайшему пологому берегу.

Взмыленная кобыла была измучена галопом, дышала тяжело, с храпом. Удача тоже взмок в душном безветрии. Но и у преследователей лошади заметно устали. Когда ранним утром они заметили его, их было десять всадников, теперь же осталось только шестеро. У них было преимущество, они могли позволить себе загонять себя или животных, их сменят другие, а он только пятые сутки пробирался к северу, к условленному месту и должен рассчитывать свои силы, при этом не перегружая кобыле позвоночник, помогая ей выдерживать продолжительную скачку.

Пригнувшись к её шее, он торопил кобылу, направлял лесостепью и вдруг увидел впереди россыпь точек второго отряда, который появлялся из рощи кустарников и низких деревьев. Щедро награждая крупы лошадей хлёсткими ударами плетей, они быстро передвигались ему наперехват. Послышались их воинственные гиканья и возгласы, и он стал заворачивать голову кобылы к ближайшим скалам. Преследователи не оставляли ему выбора, с двух сторон гнали к распадку, сужающемуся на подъёме и удобному для засады. Можно было не сомневаться, что наверху его поджидают лучники.

Он увидел их, с луками в рост, готовыми стрелять по первому знаку своих десятников. Медленный подъём к узкому перевалу начинался сразу у горловины распадка, и кобыла заметно сбавила скорость бега. С левой кручи сорвался большой валун, с грохотом свалился на перевал, чтобы перекрыть тропу прямо перед ними. Удача с трудом заставил вставшую на дыбы напуганную кобылу подступить к валуну и прыгнул на него животом, ухватился за выступы. Перевалился через верх, перекувыркнулся и соскочил на землю. Рядом цокнул наконечник длинной стрелы, и он прыгнул, рывком приблизился к стене. Свистящие стрелы вонзались в его следы, когда он перебежками перемещался от укрытия к укрытию, пока крутизна стен у прохода сделала невозможной прицельную стрельбу сверху. Она прекратилась, но навстречу выступил низколобый и крупный, похожий на заматерелого медведя копьеносец.

Делая копьём резкие выпады, он заставил Удачу отступить, однако обманутый его ложным движением на миг открылся и получил сильный удар пятки в грудь, опрокинулся на камне. Вырвав из его рук копьё, Удача отбил замах меча подбегающего жилистого воина, резко ткнул его концом древка в пах. Оставив обоих корчиться и изрыгать проклятия, он бегом преодолел горб перевала, за которым открывался пологий спуск. На расширяющемся спуске громоздились глыбы обломков скалы, и за один из них он спрятался, как только расслышал встречный топот копыт трёх всадников.

Он пропустил двоих из них, а на третьего барсом кинулся сверху глыбы. Свалив его с седла и развернув лошадь прежде, чем это же смогли сделать оба вооружённых дротиками всадника, он помчался едва приметной, размытой дождями тропой к низу склона. Распадок там, куда его вывела тропа, обрывался пропастью, ближний и дальний обрывы которой соединял навесной мост. Он осадил коня вблизи края обрыва, лихорадочно прикидывая, что предпринять дальше. Ширина моста была достаточной, чтобы по ней можно было пройти самому и провести за поводья лошадь, но на той стороне его поджидал небольшой отряд одетых в железные доспехи пеших меченосцев. Они недвусмысленно готовились отразить его намерение перебраться через пропасть именно таким способом. Сзади приближались двое всадников с дротиками, а внизу пропасти утробно ворчала бурная речка.

В считанные мгновения он соскользнул с кожаного седла на землю и выбежал на мост, который закачался и задрожал под его ногами. Четверо меченосцев в доспехах невозмутимо рассредоточились, вскинули острия мечей над деревянным настилом ему навстречу. А позади всадники соскочили с коней, лишая его возможности обратного отступления. Он приостановился, затем ухватился за опорную верёвку, зубами вырвал часть нитей в самом тонком месте и повис на ней. Прогнившая верёвка затрещала, разорвалась и замедлила его падение, пока посередине между обрывами не была им отпущена, после чего он молча, камнем полетел к шумящему в теснине быстрому течению горной ледниковой речки.

Его поглотил водоворот, но несколько мгновений спустя он появиться головой среди пены бурного потока, захваченным и уносимым им пленником. Вдогонку ему полетел только дротик. Обмытый хлёсткими шлепками волн от пыли, грязи и пота Удача снова поднырнул, и дротик пронзил воду, был сразу выброшен на поверхность, его как щепку понесло и закрутило течением.

Знаменосец за противоположным распадку обрывом пропасти поднял стяг ламы?тысячника охраны дворца Потала. Сам тысячник, грузный невысокий мужчина лет пятидесяти, с круглым лицом, на котором выделялись холодные и властные глаза, спокойно обратился к жилистому сотнику.

– Он теперь выберется неизвестно где.

– Мы его найдём, – возразил сотник. – Если он не утонет.

Тысячник, казалось, последнее замечание пропустил мимо ушей, как не имеющее отношения к делу.

– Нет. Он успеет отдохнуть и добраться до своей цели.

Сказав это и не желая выслушивать лишние слова, он поднялся в расшитое серебром и золотом седло подведённого телохранителем вороного коня. Удобно устроился в нём и направился тропинкой прочь, не обращая внимания на свиту сопровождения, уверенный, что она не отстанет. Он был не по возрасту хорошим наездником, и не мешал коню резво оторваться от свиты, поскакать тропой за кизиловые деревья.

Удача осунулся, похудел, голова покрылась двухнедельной щетиной. Карие глаза его покраснели и поблескивали от недосыпаний. Однако держался он в седле подчёркнуто прямо. Сивая кобыла досталась ему после нападения на десятника, который имел неосторожность отстать от рыскающего по его следам отряда. Тёмно?синий стёганый халат, лёгкие козлиные сапожки и меч на поясе были отобраны у того же десятника. Только разодранные штаны были его собственными.

Красный овал солнца пропал за хребтом на западе. Вытянутая безлюдная долина погружалась в хмурую серость, будто в царство недоброго духа, обитающего в тёмном замке?цонги, который возвышался над долиной. Выстроенный на невысокой, но труднодоступной горе замок был окружён крепостью, которая тревожила мрачной неприветливостью. Ни одного человека, никакого движения нельзя было заметить на каменных стенах. Но замок и крепость не выглядели заброшенными, наоборот, казались ухоженным и бдительно охраняемым прибежищем призраков, что подчёркивали три выставленных над воротами изваяния демонов.

Удача неспешно подъехал к закрытым воротам внешней крепостной стены и остановил коня. Вынул из налучья сбоку седла лук, а из колчана, украшенного хвостом гепарда, – красную стрелу. Три его стрелы одна за другой просвистели в воздухе, поразили дозорных демонов, каждого пронзая в тряпичное горло. В каменной арке над воротами медленно распахнулись медные веки, открыли бронзовый глаз, в зрачке которого было кольцевое отверстие. Удача положил четвёртую стрелу на тугую тетиву, прицелился тщательнее, и стрела промелькнула к глазу, проскользнула в отверстие, застряла в нём, разорвав конский волос, каким удерживался остро заточенный топор. Топор провернулся и разрубил кожаный ремень. Подвешенный на толстой верёвке тяжёлый камень начал опускаться к земле, заставляя проворачиваться смазанный жиром барабан. Ворота скрипнули, толстые створки стали плавно раскрываться внутрь.