Ересь ацтеков - Кристофер Пол. Страница 33

Здесь для Круса начиналось царство безумия. Один из пяти солдат подошел к переднему грузовому отсеку и выкатил оттуда круглую трубчатую алюминиевую раму с насаженным на короткую ось четырехлопастным пропеллером. Вонг укрепил ось в небольшом стержне, торчащем из его рюкзака, после чего зафиксировал раму и пропеллер. Затем он накинул петлю контрольного кабеля Крусу на пояс и пристегнул его к запястью кубинца. Рубильник с единственной кнопкой оказался под его большим пальцем. Покончив с этим, китаец набросил две нейлоновые контролирующие петли с ручками на плечи Круса.

— Как только окажешься в воздухе, нажми кнопку электронного запуска, — в сотый раз проинструктировал его Вонг.

Он говорил на русском — единственном языке, который они знали оба. Лишенное возраста, плоское лицо китайца, говорившего с заметным московским акцентом и невнятно произносившего многие слова, вызывало у Круса безотчетную тревогу. Вонг казался призраком отца Аркадия.

— Для поворота налево потяни за левую ручку, чтобы стравить воздух. Захочешь повернуть направо — дергай за правую. Все предельно просто. Чтобы замедлить полет, нажми электронную кнопку во второй раз, двигатель остановится, и ты начнешь спуск. Ничего сложного. За время полета двигатель можно запускать и выключать столько раз, сколько пожелаешь. Проще не придумать, понимаешь?

— Да, — ответил Крус на языке своей матери. — Я вас понимаю.

— Хорошо, — отозвался Вонг. — Вперед.

Начиналась действительно безумная часть их плана.

Крус никогда не страдал от клаустрофобии; естественно, человек, который проводит большую часть жизни, исполняя обязанности командира подводной лодки, не может бояться замкнутого пространства. Не испытывал он и агорафобии, ведь нередко просторы моря тянулись до самого горизонта.

Но быть бирритумофобом — человеком, вообще не испытывающим страха перед смертью, — совсем другое дело. «Безумие» — единственное слово, какое можно применить к человеку, готовому пройти по грузовому пандусу «Ан-26» и сделать шаг вперед, когда до земли две мили, а вокруг царит, непроглядный мрак. Но ведь именно этот шаг Аркадий собирался сделать, и да поможет ему Бог.

Отряд не просто так назывался «Летающим драконом». Кому-то из них пришла в голову идея поставить на параплан двигатель, чтобы внедряться на территорию врага. Устройство, основанное на итальянских технологиях, было создано китайскими военными инженерами в Национальном пекинском оборонном университете, а затем к нему добавили легкий двигатель в двадцать две лошадиные силы и пропеллер.

С прямым приводом и топливным баком на шестнадцать литров устройство весило немногим меньше тридцати килограммов и имело дальность полета двести десять миль за шесть часов полетного времени. Однако это расстояние можно было существенно увеличить, если стартовать с больших высот и разумно использовать двигатель, периодически его выключая, чтобы сберечь топливо.

Высадка такого десанта могла осуществляться с огромной точностью, а для приземления требовалось не более сотни футов свободного пространства. У таких парапланов имелось еще одно достоинство: их можно было запускать не только с воздуха, но и с земли. Параплан мог парить как на высотах, доходящих до шестнадцати тысяч футов, так и в метре над кронами деревьев.

«Ан-26» мог легко объяснить внезапное снижение высоты до тех пор, пока соблюдал общее направление полета. Координаты места в джунглях, куда они направлялись, находились всего лишь в сотне миль от момента выброски, или в трех часах полета с крейсерской скоростью. В соответствии с расчетами они должны были приземлиться в обозначенной точке на рассвете. Вонг имел при себе GPS-навигатор, а его параплан был снабжен защищенным и невидимым с земли синим маяком, на который ориентировалась группа.

В ушах Круса заревел ветер, он плотно зажмурил глаза, положил большой палец на кнопку пуска двигателя и двинулся вперед, преодолевая плотный поток встречного воздуха. Добравшись до края пандуса, он сделал шаг и закричал от переполнившего его душу ужаса, но выплеск адреналина потерялся в темных потоках ревущего воздуха.

— Черт возьми! — выругался по-русски Аркадий, падая в бездонное брюхо ночи.

Финн Райан смотрела на тлеющие угли маленького костра и размышляла о том, не взяла ли она на себя решение непосильной задачи. Она не сомневалась, что Гарса и его крепкие парни не были обычным сопровождением археологического отряда, занимающегося разведкой. Возможно, каким-то образом произошла утечка информации и кто-то узнал, что они нашли Кодекс Кортеса.

Четырехсотлетний пергамент оказался для них откровением и почти наверняка был создан самим Эрнаном Кортесом, по меньшей мере переписан его личным переводчиком, францисканским монахом Херонимо де Агильяром. Поразительную историю, рассказанную францисканцем, щедро украшали иллюстрации в стиле майя.

Согласно Кодексу, Кортес беспокоился, что огромное состояние в золоте и драгоценных камнях, собранное во время покорения Мексики, будет конфисковано в пользу королевы Испании Диего Веласкесом де Куэльяром, губернатором Кубы и заклятым врагом Кортеса.

Предлогом для конфискации мог послужить тот факт, что Кортес не передал короне пятой части своей добычи, — и это истинная правда. К тому же Кортес не сомневался, что инквизиция, с которой у семьи Веласкеса де Куэльяра были давние связи, почти наверняка объявит его еретиком.

Кортес был уверен, что его не только отзовут в Испанию, чтобы он предстал перед инквизиторами, но почти наверняка сожгут на костре. У него оставалась лишь одна возможность избежать столь мрачной участи — сделать так, чтобы огромное сокровище исчезло.

Именно с такими мыслями Кортес собрал свою добычу и отправил все в джунгли с францисканским монахом, приказав ему спрятать золото и самоцветы до тех пор, пока Кортес не получит политические гарантии безопасности. Монах Херонимо прекрасно подходил для такой работы: корабль с Херонимо на борту разбился у побережья Юкатана несколько лет назад, и теперь он свободно говорил на языке майя и хорошо знал их обычаи.

Согласно Кодексу, у него на примете имелось отличное место, где можно было спрятать золото: заросший, затерянный в джунглях храм. Поразительно, но в Кодексе приводилось точное описание местонахождения храма, и уже через неделю после того, как пергамент попал к ним в руки, Финн и Билли знали, где искать сокровища.

В отличие от Кортеса Финн и Билли были готовы поделиться сведениями о своем открытии с правительством Мексики, но присутствие «доктора» Гарсы и его людей заставляло ее задавать себе неприятные вопросы. Наверняка за происходящим крылось что-то еще. Гарса объяснил тяжелое вооружение своих людей возможной встречей с кокаинистами и мятежниками, но Финн ему не поверила. Конечно, Юкатан опасное место, но джунгли, по которым им предстояло совершить путешествие, едва ли подходили для выращивания опиумного мака, а опасность встречи с мифическими мятежниками и вовсе казалась надуманной.

Финн посмотрела на наручные часы. Почти три тридцать; если она в самое ближайшее время не ляжет спать, то горько об этом пожалеет. Она огляделась по сторонам. Люди Гарсы не особенно заботились о несении караульной службы, хотя считалось, что они должны охранять ее, Эли, Гвидо и Билли. Они заняли дальнюю часть поляны, где расставили маленькие нейлоновые палатки с москитными сетками и, как показалось Финн, все шестеро благополучно улеглись спать.

Уловив у себя за спиной тихий шорох, она быстро обернулась, сердце отчаянно забилось у нее в груди. Она слишком долго смотрела в костер и теперь плохо видела в темноте. Финн встала, напряженно вглядываясь в джунгли, и снова услышала слабый шум, но теперь уже ближе. Кто-то легко прикоснулся к ее плечу, и она подскочила на месте, с трудом сдержав крик.

— Из тебя получился неважный сторожевой пес, — с улыбкой сказал ее друг. — С тем же успехом это могло быть стадо слонов.

— В Мексике нет слонов, — возразила Финн. — А зачем ты подкрадываешься ко мне посреди ночи?