Сокровища Массандры - Гаврюченков Юрий Фёдорович. Страница 21

Обрадованный видом умиротворённых горожан, Макс решил разведать эти самые центры удовольствий Симферополя и начал с бара гостиницы "Москва". Устроился на высоком табурете и заказал джин-тоник - после жары хотелось пить и слегка взбодриться.

"Освежусь и вытащу Майю завтракать, - сказал сам себе Макс. - Наверное, она давно проснулась и скучает в номере. Вообще, как-то кисло без связи, надо будет мобильники местные купить и подключить на непаленую фанеру."

- Сто грамм перцовки, - потребовал взлохмаченный человек, взбираясь на табурет по соседству.

"Нормальное начало, - оценил Макс. - С утра выпил, день свободен. Обожаю свободных людей."

Радикальные запросы постояльца гостиницы "Москва" заставили внимательнее присмотреться к нему почуявшего поживу мошенника. Опрятно и не по-южному строго одетый мужчина был не только взлохмачен, но имел помятое лицо мучнистого цвета и розовые воспалённые глаза.

Получив стопку с лекарством, мужчина покосился на приглядывающегося к нему соседа. Макс вежливо улыбнулся и приподнял недопитый джин-тоник, мол, ваше здоровье. Мужчина кивнул, опасливо и недоверчиво, и быстро опрокинул в рот стопарь. Он не замирал, не выдыхал, как обычно поступают люди, отведавшие крепкого спиртного напитка. Перцовку он проглотил, словно воду.

- Повтори, - мужчина ловко пульнул стопку бармену, чувствовался навык и привычка к полированным стойкам.

Пока молодой человек колдовал над бутылкой с перчиком, мужчина переключил внимание на приветливого соседа.

- Анатолий.

- Сергей, - припомнил Макс паспорт Портнова Сергея Сергеевича, по которому зарегистрировался в гостинице.

Пожимая крепкую, влажную с похмелья ладонь, артист обмана пытался определить, что за фрукт упал ему в руки. Белёсая кожа выдавала отвычку от солнца, а вот тёмные пятна на скулах и вертикальные коричневые дорожки вниз от уголков глаз свидетельствовали о недавнем знакомстве с сильными морозами. "Приблатнёный, но на сидельца не похож, - отметил Макс. - Пальцы без наколок, а лицо обморожено. Неужто честный труженик Крайнего Севера в отпуске? Почему без товарищей?"

Макс не мог поверить в подвалившую удачу. Свеженький, не тронутый загаром отпускник был золотой жилой, на которую вот-вот слетятся шлюхи и шулера. Делить с прощелыгами этот ходячий Клондайк было непозволительным транжирством, и Макс не стал медлить.

- Давай всю бутылку, - он улыбнулся бармену, как старому знакомому. - Составишь компанию? - спросил у Анатолия.

Они расположились за дальним столиком и завели разговоры "за жизнь". Анатолий приехал из Норильска для закупки сухофруктов и прочих консервированных даров природы, которыми славен Крым. Снабженец, а вовсе не старатель в загуле под девизом "Гуляй, рванина!", новый знакомый не имел чёткой установки сорить деньгами, однако мог позволить, как он выразился, акклиматизацию.

- Главное, чтобы период акклиматизации не слишком затягивался, - прокомментировал Макс тоном знатока. - А то заселяются к нам люди и давай к особенностям климатических условий привыкать. Так напривыкаются, что мы их на развозке потом до вокзала мчим, чтобы на свой поезд успели. Вот и уезжают, моря не увидев.

- Ты работаешь тут, в отэле? - Анатолий растягивал слово отель на блатной манер.

- Я в гостинице "Москва" типа помощника заведующего хозяйством, - отрекомендовался Макс. - У нас при гостиничном комплексе своя фирма, чтобы движуху с финансовыми средствами наводить, ну, ты понимаешь?

Подпавший под обаяние Макса Анатолий закивал и оскалился, показывая, что хорошо понимает и разделяет хищнические уловки меркантильной администрации.

- А я в этой фирме гендиректор, - веско закончил Макс.

Чокнулись, выпили.

- Типа, большой начальник: телефон, тетрадка, - ознакомив жертву со своим мнимым статусом, Макс съехал на шутливый тон. Он ещё не знал, что впарит северному гостю, но уже настроился на работу. Могучая мыслительная деятельность, впрочем, услужливо подсказала, что лучше извлечь из запасов образов, накопившихся в сознании за последнее время.

- Ремонт в сезон устроили, - пожаловался он Анатолию. - Нет, чтобы зимы дождаться, решили ковролин на этажах менять. Ладно, купил я этого ковролина, видал, в вестибюле лежит? Привёз, а теперь выясняется, что ремонт отложен до зимы, а ковролин надлежит реализовать собственными силами. Моими, то есть. Они там попилили, видать, деньги, а я теперь бегай весь в мыле. Надо оно мне, спрашивается?

- Сильный хозяин вообще не подарок, но хуже, когда шеф не начальник, а сувенир. Мне с таким пришлось работать, только я быстро ушёл, - погнал о чём-то личном норильчанин, который уже изрядно закосел.

- Хожу тут, звоню, думаю, куда сбросить, - Макс упорно держался выбранной темы и разговор распался на два самостоятельных течения. - Брал по три доллара двадцать за метр квадратный. Нормальный ковролин, джутовый, польский. Отдавай, говорят, хоть по два доллара семьдесят центов за метр, хоть вообще за полцены, а кому он нужен? Хочешь, ты возьми.

- Ковролин? Зачем мне ковролин? - норильчанин окончил свой монолог и прислушался к собеседнику.

- Пойдём посмотрим, какой хороший! И дёшево отдам, всего по два доллара семьдесят центов за метр квадратный, это если по безналу, а наличкой ещё дешевле.

- Я живыми деньгами заплачу, - Анатолий непропитым остатком мозга прикинул, что цены ему называют совсем не северные, а ковролин можно впихнуть в вагон с сухофруктами и таким образом отремонтировать офис за смешные деньги. - Сколько ты хочешь?

- Сколько ты возьмёшь?

- Двести квадратных метров мне надо.

- Двести квадратов, это совсем немного, но, если налом платишь, тогда скину ещё двадцать центов. Отдам по два пятьдесят.

- Чё-то мало, двадцать-то.

- Ну, а сколько? Могу ещё двадцать центов скинуть, пусть будет два тридцать.

- Скидывай уж тогда доллар до ровного счёта, - потребовал Анатолий.

- Два двадцать?! - возмутился Макс. - Я брал по три двадцать.

- Ты только что сказал, что за полцены можешь отдать, - поймал на слове приблатнённый снабженец.

- За полцены - это я так… Ты сам прикинь, что я со сделки поимею, надо ведь и отелю затраты отбить?

- Ну ты барыга! Ладно, уболтал, - хмыкнул подобревший от спиртного Анатолий и тут же выпалил: - Два двадцать пять!

- Два двадцать пять? Ох, я сам не могу решить, - вздохнул Макс и добавил: - Сейчас, подожди здесь, я должен сходить, поставить в известность директора. Это моя тётя! Сестра мамы. Посиди тут, я вернусь минут через пятнадцать. Или, подожди, чего тебе тут болтаться, у тебя какой номер?

- Триста двадцать седьмой.

- Жди у себя, я к тебе зайду. Пошли до лестницы вместе, я тебе ковролин покажу.

- Ага, - кивнул довольный норильчанин, которому стали ясны внутригостиничные расклады.

Разомлевшие бизнесмены выплыли в холл и потоптались немного возле штабеля ковролина.

- Ну вот, - констатировал Макс.

- Да, - пробормотал Анатолий.

- Рулоны шириной два метра двадцать сантиметров, - прикинул Макс на глазок.

- Сам вижу, - гордость не позволила норильчанину усомниться в очевидном.

- Светло-серый, польский, на джутовой основе, - Макс повторил, как мантру, случайно запавшие в голову характеристики из рекламной газеты.

- Нормально, - кивнул северный гость.

- Пошли, - Макс увлёк жертву к лестнице. - Я щаз посоветуюсь с тётей Валей и документы на товар возьму, а ты в номере жди. Триста двадцать седьмой?

- Точно.

Возблагодарив судьбу, что их поселили не на одном этаже, Макс направил Анатолия к месту дислокации, а сам ринулся в свой номер. Дверь была заперта. "Копец! - испугался Макс. - Ушла! Проснулась, заскучала и ушла. Или уехала! В горы уехала!"

Мысли заскакали, как блохи. Даже не так досадно было, что подруга в одиночку найдёт клад, сколько жаль, что он никогда больше не увидит Майю. Верещагин несказанно сам себе удивился, вот как, оказывается, прикипел к девушке. В голове стало совершенно пусто. Была только растерянность и боль потери.