Фата моргана - Пьянков Борис. Страница 15

Я решил использовать для своих целей найденный мной самородок. Улучив момент, когда рыжий остался за столом один, я заявил ему, что у меня есть к нему важный разговор. Мой собеседник не проявил особого удивления, и отвел меня в сторону.

— Ну, я слушаю, — изрек он.

— Рудольф Валентинович! Я тут одну штуковину нашел,— сказал я, вытаскивая из кармана свою драгоценную находку, — мне кажется, что я должен отдать это вам.

— Где ты это нашел? — вскинул брови рыжий.

— Породу перебирал, и нашел!

— Вот черт, я же там металлоискателем все обработал... Как я мог его пропустить!

— Все бывает, — я пожал плечами.

— Кроме меня, ты кому-то это показывал?

— Нет, никому!

— А почему ты принес самородок мне? — Рудольф пристально смотрел мне в глаза.

— У меня нет никаких шансов унести это отсюда, — снова пожал плечами я, — но если все узнают о моей находке, это может внести некоторую неразбериху в нашем "дружном" коллективе. Больше, чем неразбериху! А мне хочется уехать отсюда целым и невредимым...

— Да, золото штука опасная... Если бы те дамы, которые носят золото, знали сколько на нем крови! Кровь египтян и ассирийцев, майя и римлян, европейцев и китайцев, белых и черных... — ну, да ладно, это пустая болтовня... Но ты поступил правильно, — внезапно вернулся к действительности Рудольф, — и я постараюсь сделать так, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым!

— Спокойной ночи! — сказал я.

— Приятных снов! — усмехнулся Рудольф.

Если бы я мог ему доверять! Но именно в этом случае я был бы полным ослом.

Утром произошли перемены, весьма удивившие членов нашей бригады. Рудольф внезапно объявил, что берет меня в маршрут. Мое внезапное повышение вызвало особенное недовольство у Кремня.

— А на "грохот" кто пойдет? — злобно оскалился он.

— С Кривым пока поработает Юра. Ты сегодня пойдешь один!

— С какого это рожна?

— Мои приказы не обсуждаются! — отрезал рыжий.

Я надел брезентовую куртку и накомарник. Как только мы покинули лагерь, стаи этих мерзких насекомых облепили нашу одежду так, что я не мог рассмотреть на куртке идущего впереди меня Рудольфа ни кусочка чистой ткани, — такого количества кровососов я никогда не видел!

Идти по тундре было непросто. Тяжелый рюкзак с продуктами, примусом, и складным металлоискателем, оттягивал мне плечи. Верхушки кочек были неустойчивыми, поэтому нам приходилось ступать между ними. Ямы между кочками были узкими и кривыми, несколько раз я оступился. Геологический молоток с длинной, почти метровой ручкой служил мне дополнительной опорой. Перевернув его вверх ногами, я пользовался им, как тростью, чтобы не упасть.

Привычный к такой обстановке, Рудольф двигался ловко и быстро. Коричневая кобура с пистолетом висела у него на поясе, и у меня мелькнула мысль о том, что если я сломаю здесь ногу, рыжий пристрелит меня без всякого сожаления. В отличие от меня он шел налегке, на его плече висела лишь полевая сумка с компасом и картой.

Через два часа быстрой ходьбы, я почти выбился из сил. К счастью, скоро мы вышли к небольшой речке. Сквозь узкое ущелье речной долины виднелось море. Облака рассеялись, выглянувшее солнце обласкало нас светом, и окружающий пейзаж моментально окрасился в синий, голубой, и зеленый. Если бы я не знал, где нахожусь, то мог бы принять этот ландшафт за крымский.

— Здесь мы сделаем привал! — сказал Рудольф.

Стаскивая с головы накомарник, он уселся прямо на землю. Поколебавшись, я скинул рюкзак, и последовал его примеру. Здешняя тундра была сухой и мягкой, на кочках в изобилии росла перезревшая голубика и какие-то разноцветные цветочки. Легкий бриз приятно обдувал лицо, и в этом месте почти не было комаров. Рай, да и только!

Мы с Рудольфом молча выкурили по папиросе.

— Только не забывай гасить огонь. Сухая тундра горит как порох, а пожары нам вовсе ни к чему! — сказал он.

Я тщательно загасил окурок о подошву сапога. Перекурив, мы приступили к работе. Мой напарник работал с металлоискателем, а я начал промывку песка в указанном месте. Как я ни старался, мне никак не удавалось смыть тонкий черный песок, в котором отчетливо поблескивали желтые крупинки. Подошедший Рудольф сказал мне, что это в порядке вещей, и теперь я выгребал в мешок мокрый песок вместе с золотом.

Настало время обеда. Сначала я сварил гречневую кашу с тушенкой, а затем, ополоснув котелок, заварил в нем крепкий чай. Я подумал о том, что мне надо завести с Рудольфом какую-нибудь отвлеченную беседу, тогда я сумею войти в доверие, и ближе подойти к преследуемой мной цели, но рыжий внезапно заговорил сам. По сравнению с тем, как он разговаривал со мной до нашей вылазки, голос его звучал удивительно благодушно.

— Тебя удивило, что черный песок не хочет уходить из лотка?

На самом деле мне было глубоко наплевать на это, но я не мог не поддержать беседу, поэтому кивнул головой:

— Да, удивило.

— Есть очень плотные минералы, которые как правило, принадлежат к так называемым основным породам. Как правило, это базальт, габбро, диорит; именно их этих пород и состоит черный песок, в котором концентрируются чешуйки золота. Эта тяжелая фракция называется шлихом. Золото из шлихов промывкой добыть нельзя. Для этого существуют другие способы, например амальгамация. Это очень вредный процесс, для которого используется ртуть. Сейчас существуют и другие способы отделения шлихового золота...

Рудольф увлекся рассказом. Речь его стала грамотной и гладкой, в ней совершенно отсутствовали жаргонизмы и мат. Я слушал его лекцию с возрастающим удивлением. Бандит, который заправлял нами в лагере куда-то исчез, а я слушал речь интеллигентного человека, который вполне мог иметь ученое звание. Мне было интересно: за какое преступление и насколько долго он сидел, но спрашивать об этом сейчас было не с руки.

Глава 12.

К вечеру второго дня через сутки "Фата-моргана" пришвартовалась к пирсу. Аян оказался небольшим поселком, застроенным убогими одноэтажными домами. На окружающих его сопках виднелись участки нерастаявшего с зимы снега. Заглянув из любопытства в местный магазин, я был поражен запредельными ценами на продукты. От продавца я узнал, что здесь проживает не более тысячи человек.

Эдуард взял на себя роль экскурсовода, и рассказал нам о том, что Аян был основан в тысяча восемьсот сорок третьем году Русско-Американской компанией, как перевалочная база. После продажи Аляски, компания прекратила свою деятельность, и поселок потерял свое значение, превратившись в поселок охотников и рыболовов. С тех пор положение не улучшилось. Дорога, которая связывает Аян с другими населенными пунктами труднопроходима и не имеет покрытия, поэтому все необходимое привозят сюда по морю.

Как ни странно в этой, Богом позабытой, глуши действовала сотовая связь, и я позвонил в Москву. Мой заместитель заверил меня в том, что дела идут хорошо, и я могу продолжать свой отдых. Делать в поселке нам было нечего. Пополнив запасы пресной воды, мы купили у местных жителей несколько десятков огромных крабов, которые несколько скрасили наш однообразный рацион.

... Охотск, — место историческое. На своем веку он повидал многое. Развитие города связано с именем командора Первой Камчатской экспедиции Витуса Беринга, предложившего построить около острога морской порт. До середины девятнадцатого века Охотск оставался главным русским портом на Тихом океане, здесь комплектовались экспедиции на Камчатку, Чукотку, Аляску... — устроившись за столом в кают-компании Эдуард занудно зачитывал нам с планшета собранную им информацию.

Я всегда считал Охотск городом, и считал, что это походящее место для нашего отдыха, но высадившись на берег, я понял, что это такая же глухомань, как и Аян, только побольше. Здесь у нас совершенно неожиданно произошли крупные неприятности. Все началось с того, что я решил пригласить всех в ресторан, нарушив на один день действие "сухого закона". Поводом для этого мероприятия послужил день рождения Полины.