Флэшмен в Большой игре - Фрейзер Джордж Макдональд. Страница 12

Если бы было возможно, я бы улизнул в Абергелди, но принц вместе с Элленборо наткнулся на меня в холле.

— О, полковник Флаш-манн, гдье ваши гетры? Ньеужели ви еще не посылайт за свой егерь? Пойдьемте, джентльмены, при такой погодье у нас остается всего ньесколько чьесов — мы уже должны выезжайт.

И он двинулся вперед в своей смешной альпийской шапочке и клетчатом шотландском плаще, а вокруг сзывали носильщиков, готовили коляски и егеря уже бездельничали на террасе, перебрасываясь шуточками среди ружей и прочей амуниции. Они знали, что я ненавижу подобную охоту, а Элленборо не способен без отдыха протащить свою требуху больше чем на десять ярдов, так что наши неудобства только забавляли этих грубиянов. Кроме нас собралось еще четверо или пятеро охотников, и наконец мы выехали под струи дождя, капли которого проникали сквозь брезент дождевиков, и двинулись прочь от замка по безлюдной дороге.

Местность вокруг Балморала выглядела жалкой даже в лучшие времена, а унылым осенним днем она и вовсе напоминала иллюстрацию из «Священной войны» Беньяна, ^[36]особенно в месте нашего назначения. Это был мрачный густой пихтовый лес среди гор, с обширными болотами, оврагами, забитыми обломками скал, и зарослями вереска по обе стороны долины. Здесь дорога заканчивалась. Мы выбрались из колясок и стояли, медленно пропитываясь дождевой влагой, пока Альберт, полный энергии и жажды крови, планировал кампанию. Мы должны были дальше рассыпаться в цепь и в сопровождении наших носильщиков идти по направлению к возвышенности, так как мгла к тому времени значительно сгустилась и двигаясь группой мы могли не заметить оленей.

Мы были уже почти готовы начать наше молчаливое восхождение, когда по дороге подкатилась еще одна коляска, в которой находились наши русские гости вместе с важными персонами из местных, все одетые для охоты в горах. Альберту, конечно же, это понравилось.

— Сьюда, джентльмены, — закричал он, — это великолепно! Што? В шотландских горах ньет мьедведей, но мы сможем отлично попрактиковайт на оленьях. Генерал Меньшикоф, не хотитье ли прогуляйться со мной? Граф Игнатьеф, а где же полковник Флаш-манн?

Я успел быстро глотнуть укрепляющего из фляги Элленборо, и когда принц повернулся ко мне, рядом с ним я увидел Игнатьева, очень ладного в своем твидовом костюме и высоких сапогах, меховой шапке на голове и тяжелым тесаком на поясе. Мне показалось, будто меня лягнули в живот. В эту секунду я очень живо представил себе окружающие нас дикие скалы, между ними тянулись густые леса, в которых можно было блуждать целыми днями, мглу, поглощавшую все звуки, в которой можно было раствориться, пройдя всего несколько шагов — и себя, такого одинокого, а рядом — Игнатьева, вооруженного до зубов, выглядывающего из зарослей вереска, чтобы взять меня на прицел своим разноцветным глазом. Я даже представить себе не мог, что он окажется в нашей охотничьей компании, но вот он шагал прямо ко мне, а рядом с ним тяжело переваливался с ноги на ногу огромный тяжеловесный парень — несомненно, русский мужик —в охотничьем кафтане и сапогах, тащивший его сумку.

Элленборо застыл и быстро взглянул на меня. Сам же я едва ли смел надеяться на то, что порядок следования охотников изменится в последнюю минуту. Я уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут Альберт предложил Элленборо взять на себя левый фланг, а Игнатьев все стоял, холодно глядя на меня и только стена дождя разделяла нас.

— У меня есть свой егерь, — сказал он, кивнув на мужика, — он привык к большой игре — с медведями, как изволили заметить ваше королевское высочество, и с волками. Тем не менее он обладает опытом охоты и на более мелких зверей, вплоть до гнид и прочих паразитов.

— Я… Я…

Все случилось настолько быстро, что я не успел даже придумать, что сделать или сказать. Альберт распределил остальных по исходным позициям; ближайший из моих коллег едва маячил в сгущающейся мгле. Пока я стоял, дрожа от возбуждения, Игнатьев подступил ближе, взглянул на моего помощника, который был в нескольких ярдах позади и тихо сказал по-французски:

— Я и не знал, что вы собираетесь в Индию, полковник. Примите мои поздравления с вашим… повышением? Полагаю, вы примете полк?

— Э-э? Что вы имеете в виду? — я замер в недоумении.

— Конечно же, это самое меньшее, — продолжил он, — для столь выдающегося воина, как вы.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — прохрипел я.

— Неужели меня неправильно информировали? Или я неправильно понял вашу очаровательную жену? Когда я имел счастье засвидетельствовать ей мое почтение сегодня утром, она что-то об этом говорила — правда, тут я могу ошибаться. Когда кому-нибудь случается встретить женщину столь исключительной красоты, он предпочитает скорее смотреть, нежели слушать. — Он улыбнулся — такого я за ним раньше не замечал: казалось, вдруг треснул лед на замерзшей реке. — Но мне кажется, его королевское высочество зовет вас, полковник.

— Флаш-манн!

Я с трудом оторвал взгляд от гипнотического блеска его разноцветных глаз. Альберт нетерпеливо махал мне рукой.

— Нье возглавитье ли вы правый фланг? Идьемте, сэр, иначе стемнеет еще до того, как мы подбьеремся к зверьям!

Если бы у меня оставалась хоть капля здравого смысла, я бы отказался или рухнул в обморок, или, на худой конец, сказал, что подвернул лодыжку — но у меня не оставалось времени на размышления. Королевский прихлебатель махал мне, чтобы я поторопился, мой егерь уже скрылся из глаз за деревьями, а Игнатьев холодно усмехался, видя мое смущение. Я, поколебавшись, двинулся вслед за егерем. Достигнув деревьев, я быстро оглянулся: Игнатьев спокойно стоял у коляски, закуривая сигарету, в ожидании, когда Альберт укажет ему его место. Я судорожно вздохнул и нырнул в гущу деревьев.

Егерь ожидал меня под сводом из ветвей; он как раз и был одним из этих вечно ухмыляющихся веснушчатых, огненно-рыжих горцев, по имени Маклехоус или что-то в равной степени непроизносимое. Я видал его раньше — он был отличным охотником, впрочем, как и все они. «Теперь-то приклеюсь к тебе на все время предстоящей охоты, — подумал я, — и чем скорее мы уберемся подальше от этого русского спортсмена, тем лучше». Пробираясь сквозь пихтовый лес и раз за разом приседая, чтобы не получить веткой по голове, я услышал голос Альберта прямо позади нас и прибавил ходу.

На дальнем краю леса я приостановился, вглядываясь в холм впереди. Какого черта я так дергаюсь? — мое сердце стучало как паровой молот, и не смотря на холод пот струями стекал по спине. Это не Россия, это — небольшая охота в цивилизованной Шотландии. Игнатьев не посмеет выкидывать здесь свои дьявольские штучки — лишь полная неожиданность, с которой он в самую последнюю минуту присоединился к нашей компании, несколько выбила меня из колеи… ну, конечно же, он не посмеет. Но что он собирается предпринять? И ему известно о моей поездке в Индию — все из-за этой чертовой куклы, на которой я, как последний идиот, женился в недобрый час. На охоте всякое может случиться, да еще наверху, в скалах, при плохом освещении… все можно будет легко представить как несчастный случай: «Думал, что это — олень… проклятая дымка… трагическая ошибка… никогда себе не прощу…»

— Вперед! — завопил я и споткнулся об обломок скалы, лежащий в промоине, что открылась по левую руку от нас — еще одна была прямо впереди, но я не хотел идти по ней. Егерь заспорил, что если мы заберем влево, то можем наткнуться на других стрелков, но меня это как раз устраивало, так что, не обращая на него внимания, я с трудом взобрался к подножию промоины, почти по колено увяз в болотистой луже и чуть не уронил ружье. Украдкой оглянувшись, я не заметил, чтобы еще кто-нибудь выходил из леса. Я спрыгнул в промоину и начал карабкаться вверх.

Это был изнурительный подъем, так как расщелина посредине заросла шестифутовыми кустами вереска, сквозь которую петляла лишь кроличья тропа. На вершине вновь начинался пихтовый лес, и я остановился лишь после того, как мы достаточно в него углубились. Я тяжело дышал, а мой горец присел рядом и улыбнулся как ни в чем не бывало.