Тайна могильного креста - Торубаров Юрий Дмитриевич. Страница 47

Всеславна не помнила, как ноги донесли ее до воеводиных хоромов. Войдя, она без чувств повалилась на пол. Воевода, поняв, что девушке все известно, бережно поднял ее и перенес на кровать.

Князь Всеволод постригал перед зеркалом свою жиденькую бороденку, стремясь придать ей игривый вид, когда к нему вошел новый тиун.

– Добрые вести, князь, Кузьма вернулся, – тиун дернул носом.

– Какой Кузьма? – спросил князь, щупая свои усики.

– Тот, что с Аскольдом ходил. Сказывает, татары его порубали…

– Та-а-к… – Князь вскочил и возбужденно забегал по комнате. – Хорошо! Хорошо! Ступай, пригласи ко мне бояр, – приказал он, потирая виски.

Очнувшись, Всеславна с тревогой оглядела помещение. Рядом с кроватью стоял воевода. Как он изменился за одну ночь! Весь ссутулился, всегда живые глаза потухли, резко обозначились морщины, лицо посерело.

– Нет! Нет! Не верю! Он жив! – Княжна зарыдала.

– Успокойся, дочка. Я горжусь тем, что он отдал свою жизнь за эту землю, за нашу веру. Наберись мужества – идут тяжелые испытания, – он ласково погладил девушку по вздрагивающим плечам.

– Нет! Господи, укажи мне дорогу к нему! – причитала Всеславна, не слушая воеводу. – Я полечу к нему белой лебедью, серой волчицей побегу, поползу желтобрюхой ужицей… Я хочу упасть на его могилу… – ее слова прервались бурными рыданиями.

В дверь постучали. Вошли Добрыня и Еловат. Насупившись, молча встали у двери.

– Мы тебя, воевода, не оставим, – решительно сказал кузнец.

– Я тоже никогда не оставлю тебя! – княжна вскочила с постели.

– Спасибо, княжна, спасибо, други, за верность вашу! – Воевода прослезился. – Но надо заниматься делом. Ох, и тяжелое ждет нас время!..

Душа Всеволода пела. Наконец-то Всеславна свободна, и он может осуществить задуманное! На этот раз он решил не просить руки самому, а послать к юному князю Василию бояр.

Выслушав посланников, Василий ответил:

– Сестра моя вольна сама выбирать себе избранника по сердцу. Волить ее не могу. Ступайте, скажите князю, что я подумаю.

Он направился за советом к Сече.

Воеводу князь нашел у крепостных ворот. Сеча наблюдал за тем, как Еловат укреплял ворота толстыми железными полосами, садя их на мощные штыри с обратной засечкой. Воевода взял из рук помощника кувалду и, широко размахнувшись, ударил по одной из полос. Она даже не пошевелилась.

Заметив озабоченного Василия, Сеча положил инструмент, вскочил на коня и вместе с юношей направился к берегу Другусны, подальше от посторонних ушей.

– Были бояре, предложили, чтобы Всеславна вышла замуж… – Василий замялся.

– …За князя Всеволода, – подсказал воевода и вздохнул. – Ну что ж, надо подумать.

Некоторое время ехали молча, Василий терпеливо ждал. Наконец, воевода заговорил:

– Думаю, сестру твою все же придется отдать за Всеволода, – Сеча устремил взгляд вдаль, где небо сливалось с землей. Видно было, что ему тяжело говорить об этом.

– Но он противен сестре! – воскликнул юноша.

– К сожалению, князь, в жизни часто приходится мириться с тем, чего не желаешь. Сестра у тебя добрая, славная девушка. В любой дом принесет счастье. Мне Всеславну искренне жаль. Но тебе хорошо известно, что наш Великий князь не очень-то нас жалует. Многим там, – воевода кивнул на запад, – вертит его супруга, сестра Всеволода. И если, не дай Господь, татары нападут на нас, княгиня может подсобить – не бросит же она своего родственничка. – Последние слова Сеча произнес с презрением.

– Хорошо, я скажу ей, – грустно согласился Василий и поскакал в город.

Воевода поднялся по склону и очутился на внешней стороне рва, который черной раной зиял на фоне белоснежного поля, переходя на противоположной стороне в грозные высокие стены. Сеча долго любовался этим неприступным видом, как любуется мастер на свое творение…

Василий решил сразу сообщить сестре о разговоре с боярами. Два раза он подходил к ее двери, но все медлил. Изнутри доносились голоса. Наконец пересилил себя и толкнул дверь. Несколько девушек, сидевших за вышивкой, увидев князя, поднялись и, подталкивая друг друга, удалились из светлицы.

– Что случилось, Василек? – рассерженная внезапным вторжением, спросила Всеславна, откладывая рукоделие.

– Тебе надо выходить замуж за Всеволода! – выпалил он одним духом и густо покраснел.

Всеславна выпрямилась.

– А ты, брат, вижу, уже настоящий князь. Ты начинаешь распоряжаться судьбами людей с легкостью восточного властелина. Так знай: я никогда не выйду за него замуж.

– Сестра, успокойся… Подумай, может, будет лучше, если ты…

– Никогда! – перебила его княжна. – Я не изменю памяти того, кто был готов отдать жизнь за меня. И я не верю, что он погиб! Сердце мое говорит, что он жив. И я сделаю все, чтобы его отыскать! – Девушка отвернулась, показывая, что разговор окончен. Ее толстая коса взметнулась над головой, как бич пастуха, поднимающего стадо.

Кузьма купался в лучах славы. Не проходило и дня, чтобы его не пригласили в какой-нибудь дом рассказать о сражении. И все мужественнее и храбрее выставлял себя Кузьма в этих рассказах. Выходило, что от его усилий обратился в бегство огромный отряд татар.

– Умерься, Кузя, – совестила жена, в очередной раз забирая хмельного мужа из гостей. – Скоро договоришься до того, что все татарское войско один прогонишь…

Однажды вечером Кузьма валялся на полатях, ожидая, что кто-нибудь опять пригласит его в гости. Вдруг залаяла дворовая собачонка, и с порога раздался нежный женский голос:

– Можно?

Кузьма натянул штаны, сунул ноги в валенки и подскочил к гостье. Перед ним стояла княжна.

– Ты видел гибель Аскольда? – тихо спросила она, пристально глядя на хозяина.

– Да, да! – Он торопливо закивал головой.

– Тогда собирайся! Едем! Он лежит там один-одинешенек, в холодном чужом поле. Никто не оплакал его на чужбине, никто не предал его бренное тело земле. Я это сделаю! А ты покажешь, где он погиб, где можно найти его останки.

– Что ты, княжна, – Кузьма умоляюще сложил руки, – туда нельзя! Там погибель!

– Презренный трус! Я женщина – и то готова совершить этот путь!

Видя решительность Всеславны и понимая, что она не отстанет, Кузьма еле выдавил:

– Мы не найдем Аскольда, потому что гибели его я не видел!

Княжна ахнула, всплеснув руками.

– Значит, он жив! Жив! – воскликнула она с отчаянной надеждой в голосе.

Мысли Топорка все чаще возвращались к прожитому. Ему стал ненавистен тот день, когда он вернулся к своим. Он не мог одобрить бессмысленной жестокости своих соплеменников. Земля плавала в крови. Мирная и добрая, она застлалась пожарищами, наполнилась криками и стонами людей. Целые села стирались с лица земли.

Шум, пронесшийся по стану, заставил Топорка прислушаться.

– Пленного, пленного ведут! – слышалось отовсюду.

Взглянув на грязного, окровавленного человека со связанными руками и арканом на шее, Топорок задрожал. Глаза пленного, такие знакомые, родные, были полны укора и презрения.

– Что делать? Что делать? – заметался Топорок.

Тем временем юношу привели к шатру, стоявшему в стороне, и втолкнули внутрь. В наступившей тишине острое чувство одиночества охватило Аскольда. Он опустился на мягкий войлочный пол, опершись спиной о гладкий шест, и погрузился в воспоминания…

Под утро к шатру, где находился пленный, прискакал воин. Старший из охраны подозрительно посмотрел на гостя. Тот спокойно выдержал этот взгляд и, не слезая с лошади, распахнул одежду. В свете факела ярко сверкнула на его груди пайцза, да какая! Увидев грозный оскал тигра, страж раболепно склонил голову.

– Прикажи привести пленника, я отвезу его к хану.

– К хану, в такое время? – осмелился возразить страж.

Воин огрел его плетью.

– Ты не выполняешь повеление Всемогущего!

Этого было достаточно, и вскоре пленник оказался перед воином. Толкнув его копьем в плечо, так что юноша покачнулся, всадник показал на дорогу.