Гэбриэль Конрой (др. перевод) - Гарт Фрэнсис Брет. Страница 61

— По срочному делу? — спросил Дамфи. — Надеюсь, что это действительно так?! Слушаю вас! Тратить время попусту не люблю ни дома, ни в банке. В чем ваше дело? Выкладывайте.

Однако эта краткая речь мистера Дамфи, в которой его обычная резкая манера граничила с прямой невежливостью, прошла для гостя незамеченной. Полковник Старботтл вытащил носовой платок, старательно прочистил нос, после чего, сунув обратно в карман лишь самый кончик платка и оставив его лежать у себя на груди наподобие гофрированной манишки, грациозно взмахнул пухлой белой рукой.

— Я посетил ваш дом два часа тому назад, сэр, когда вы восседали за пиршественным столом; и я немедля сказал вашему слуге: не вздумай тревожить своего господина. Когда джентльмен приносит жертву на алтарь Вакха и Венеры, когда он общается с музами и небожителями, не должно прерывать его в эти минуты. Сто чертей, сэр! У меня был приятель в Луизиане — Хэнк Пинкни звали его, — так он пристрелил насмерть своего слугу, отличнейшего мальчишку-мулата, ценою в тысячу долларов, никак не меньше, когда тот посмел прервать его во время игры в покер; а ведь это был всего лишь покер, сэр; за столом не было дам. И для чего же мальчишка-мулат прервал его? Поспешил, видите ли, сообщить, что горит хлопкоочистительная фабрика. Вы можете сказать, что это случай исключительный, но я вам отвечу — нет! Я знаю десятки подобных случаев!.. И вот я сказал вашему слуге: «Не смей отрывать его от пиршества! Когда дамы поднимутся из-за стола, и прелесть их не будет более кружить ему голову, и смолкнут застольные песни и смех, вот тогда приблизься к нему. Вот тогда, за оставленным гостями столом, за бокалом доброго вина мы вдвоем с твоим господином обсудим наше маленькое дельце».

Полковник поднялся с кресла; прежде чем ошеломленный Дамфи успел что-либо предпринять, он подошел к столику, где стояли графин с виски и кувшин с водой, налил себе виски, сел снова в кресло и с легким, исполненным достоинства кивком осушил стакан за здоровье хозяина.

Это был редкий случай, когда мистер Дамфи искренне пожалел, что сам не обучен вести себя с достоинством. Он видел, что и резкостью тона здесь тоже ничего не возьмешь. Более того, он мгновенно распознал в своем госте человека весьма определенного круга и воспитания — эти люди были наперечет в калифорнийском обществе, — который, если оскорбить его, немедленно потребует сатисфакции. Мистер Дамфи не привык к подобным собеседникам; изнемогая от бессильной злобы, он прикусил язык и радовался лишь тому, что гости ушли и не видят его унижения. В одном, впрочем, визит полковника оказался ему полезен: от ярости и обиды мистер Дамфи протрезвел.

— Нет, сэр, — продолжал свою речь полковник Старботтл, ставя стакан на колено и причмокивая толстыми губами. — Нет, сэр. Я остался недвижим в вашей приемной, пока не убедился, что вы проводили своих друзей, пока не увидел собственными глазами, как вы прощаетесь с некоей очаровательной гостьей. Сто чертей, сэр, я одобряю ваш вкус, а я знаток женской красоты, сэр! Нет, сказал я себе, ты не посмеешь побеспокоить человека, Стар, когда он провожает прелестнейшую из смертных женщин, укрывает мантильей ее мраморные плечи. Ха-ха, сто чертей, сэр, случилось это — как сейчас помню — в тысяча восемьсот сорок седьмом году, в Вашингтоне, на приеме у Тома Бентона, и я был в точности в вашем положении. «Когда же вы накинете на меня плащ, Стар?» — спрашивает она меня… Изумительное, прелестное создание! Признанная звезда сезона, того самого сезона тысяча восемьсот сорок седьмого года, сэр! Как джентльмен вы, конечно, поймете причину, по которой я не называю ее имени. И что же я ответил ей? «Будь моя воля, сударыня, я не сделал бы этого никогда!» Так и сказал: «Никогда!» Что же вы не пьете, мистер Дамфи? Наперсточек за нашу дружбу, сэр!

Не решившись раскрыть рта, мистер Дамфи лишь помотал головой; в лице его проскользнуло, однако, некоторое нетерпение. Полковник Старботтл поднялся с кресла. Когда он выпрямился, плечи его стали как будто шире, а грудь выпятилась до такой степени, что белый жилет и носовой платок вылезли наружу через вырез туго застегнутого сюртука, как если бы полковник был поджаренным кукурузным зерном, готовым вот-вот лопнуть. Рассчитано медленным шагом он приблизился вплотную к мистеру Дамфи.

— Если вы полагаете, мистер Дамфи, что я непрошено ворвался в ваш дом, — промолвил он, оттеняя свои слова легким мановением руки, — если вы, как я заключаю из вашего нежелания, чтобы не выразиться резче, сто чертей, сэр! — вести со мной любезную беседу, как принято между джентльменами; если вы считаете, что воспоминания, которыми я позволил себе с вами поделиться, оскорбительны для молодой особы, которую я имел честь недавно видеть в вашем обществе, если так, то — сто чертей, сэр! — я немедленно удалюсь и готов завтра же или в любое иное время по вашему выбору представить вам то удовлетворение, в котором ни один джентльмен никогда не откажет другому джентльмену, менее же всего я, Кульпеппер Старботтл! Моя карточка у вас в руках! Проживаю я в Сент-Чарльз-отеле, где и намерен совместно с одним из близких друзей ждать вашего визита, мистер Дамфи.

— Послушайте, — сказал Дамфи угрюмо, однако ж с непритворной тревогой в голосе, — я не выпил с вами только потому, что много пил за ужином. Но я вовсе не хотел обидеть вас, мистер Старботтл. Я просто ждал, пока вы изложите свое дело, чтобы потом спокойно распить с вами бутылочку Клико. Прошу вас, присядьте, полковник. Куда запропастился этот чертов негр?! Бутылку шампанского и два бокала! Живо!

Встав из-за стола и сделав вид, что ему нужно подойти к буфету, он прошептал вошедшему слуге:

— Стой тут неподалеку и минут через десять доложи, что меня по срочному делу вызывают в банк. Итак, по бокалу, полковник! Счастлив с вами познакомиться! Ваше здоровье!

Слегка кашлянув и как бы простившись тем со своей недавней суровостью, полковник изысканно и важно поклонился, чокнулся с хозяином, отер губы платком и снова расположился в кресле.

— Будь цель моего визита сколько-нибудь ординарной, — сказал он, отмечая плавным движением руки возвращение к мирной беседе, — я разыскал бы вас на торжище жизни, сэр, но не здесь, не среди ваших лар и пенатов, не в свете пиршественных огней. Я посетил бы вас в храме фортуны, который вы, один из славнейших сынов ее, воздвигли, как ведомо мне и как гласит молва, в честь этой почтенной богини. В ту пору, когда мне приходилось общаться с высокоодаренным Джоном Кальхуном, я никогда не искал встречи с ним на арене гладиаторских боев в сенате; нет, оба мы предпочитали вести беседу за стаканом доброго вина, в тиши его домашнего прибежища. Сто чертей, сэр, когда человек моего круга и моей профессии встречается с другим джентльменом, будь к тому хоть самый деловой повод, все равно никогда он не опустится до уровня торгаша-янки, сбывающего покупателю свою дребедень.

— А какова ваша профессия? — осведомился мистер Дамфи.

— Пока граждане Сискью не уполномочили меня представлять их интересы в законодательных учреждениях страны, я занимался юридической практикой. В настоящее время я берусь лишь за немногие дела, особо сложные или особо деликатные по своему характеру. В хитросплетениях политики и в интригах любви — в этих, если можно так выразиться, великих сферах страстей человеческих — я служу людям своим опытом и знаниями. Сто чертей, сэр! Не раз помогал я лихому жеребцу унести ноги из загона! Я осушал слезы прелестнейших из женщин! Адвокат хранит тайну, это его профессиональная обязанность, сэр, не то я назвал бы вам первых людей в стране, не только мужчин, но и дам, побывавших клиентами Кульпеппера Старботтла!

— Если вы думаете, что лично я нуждаюсь в вашей профессиональной помощи, — сказал мистер Дамфи, — то боюсь, что…

Оставив без внимания эту попытку Дамфи иронизировать на его счет, полковник Старботтл решительно прервал его:

— Сто чертей, сэр, это исключается. Я представляю в вашем деле истца.

Ухмылка на лице у Дамфи исчезла без следа. Он был поражен.